На минувшей неделе в Брюсселе завершился экстренный саммит по Украине. Какова первоочередная повестка союзников теперь? Этим вопросом задались участники дискуссии, собравшиеся 30 марта на площадке Американо-Украинского Фонда (US-Ukraine Foundation, USUF) – неправительственной организации со штаб-квартирой в Вашингтоне, оказывающей содействие укреплению стратегического партнерства между США и Украиной
Да, НАТО, Евросоюз и G7 продемонстрировали беспрецедентное единодушие по вопросу российской агрессии в Украине и поддержки – как гуманитарной, так и военной – народу и вооруженным силам Украины .
«Мы продемонстрировали возможность мобилизовать весь спектр дипломатической, экономической и военной мощи Запада, – дает свою оценку аналитик Центра стратегии и безопасности при вашингтонском «Атлантическом Совете» Ян Бжезинский (Ian Brzezinski), бывший заместитель помощника министра обороны США по политике в Европе и НАТО. – Это был саммит, который показал единство Запада вокруг Украины; надо отдать должное администрации Джо Байдена и самому президенту за создание такой коалиции».
Но есть и аспекты, которые очень тревожат. «Когда дело доходит до обсуждения любого другого варианта, кроме санкций и предоставления уже поставляемых видов помощи, в Вашингтоне словно бы отсутствуют новые идеи», – считает генерал в отставке Филип Бридлав (Philip Breedlove). Именно на период его службы Главнокомандующим союзными силами США и НАТО в Европе (2013–2016) пришлась восемь лет назад первая фаза российского вторжения в Украину.
«Военные колледжи и академические институты будут изучать нынешнюю военную кампанию на протяжении десятилетий», именно сейчас закладывается фундамент нового европейского порядка, поэтому «применяемая стратегия сдерживания» несет на себе большую историческую ответственность. Мы не сможем прожить «следующие 20–40 лет, сдерживая Россию, агрессоров так же, как сдерживали их до сих пор», – считает генерал.
Бридлав прокомментировал некоторые аспекты военной тактики: НАТО правильно делает, что развертывает дополнительные батальонные группы на своем восточном фланге («кстати, это как раз то, чего г-н Путин так не хотел: как бы в качестве наказания за его плохое поведение», – заметил генерал). «Но мы пока не справились с тыловой составляющей: развертыванием масштабных вспомогательных служб, в которых эти боевые единицы нуждаются. И, честно говоря, я думаю, что нам нужно еще больше американских сил в Европе», – считает генерал. Но главное для него даже не это: «Идёт война. Мы должны сдержать врага, не ограничивая себя при этом».
Стремление к захвату инициативы – основа военной стратегии и тактики, напоминает Филип Бридлав: «Цель – не просто реагировать на действия врага, а не позволять ему овладеть инициативой». К сожалению, основной недостаток принятой сейчас стратегии «сдерживания» и «неэскалации» ведет, по его мнению, к обратному результату: мы «сдерживаем самих себя». Запад постоянно говорит Путину: вторгнитесь – мы введем санкции, вы примените химическое оружие – мы ответим, примените ядерное оружие – мы несомненно ответим. «Вы как-бы постоянно говорите: «Г-н Путин! У вас есть инициатива? Мы на неё отреагируем!» – заключает генерал не без доли горького сарказма.
С этой оценкой согласен и Ян Бжезинский: «В преддверии вторжения Путин усилил свою риторику по поводу ядерных угроз» в адрес любых других стран, кто потенциально мог бы защитить Украину. Эти слова прозвучали прямо в его ночном обращении 24 февраля в момент начала вторжения. «И эта угроза фактически привела к решению союзных стран, включая США» постоянно заявлять о том, что присутствие их военнослужащих в Украине не обсуждается.
«Надо думать, что Путин принял это к сведению. Затем, часто повторяемая мантра о том, что мы должны избежать Третьей мировой войны», эскалации – «стала еще одним ответом на это ядерное принуждение Кремля», – считает Бжезинский. Отказ закрыть небо, передать польские МиГ-29 Украине – был оправдан необходимостью исключить «угрозу прямого соприкосновения» ВВС НАТО и России – «все как они просили», – продолжает Бжезинский. – «Давайте зададимся вопросом, чему учит Путина [эта последовательность]? Тому, что чем больше он угрожает, тем больше он получает. Я опасаюсь, что эти угрозы станут более частыми и агрессивными, это на самом деле не уменьшит, а увеличит вероятность того, что угрозы будут реализованы».
Филип Бридлав добавляет: «А какие выводы сделают Иран, Северная Корея, Китай? Многие страны-претенденты на роль агрессора на это скажут: «Посмотрите, как угрозы Путина повлияли на неиспользование американской военной мощи!»».
Александр Вершбоу (Alexander Vershbow), посол США в России в 2001–2005 годах и заместитель генерального секретаря НАТО в 2012–2016 годах, считает: «Сейчас очень важный момент. Это только начало, потому что очевидно, что новая европейская норма сосуществования с Россией будет включать в себя гораздо более постоянную угрозу чем ранее: как говорится, 24/7. Поэтому решения о развертывании дополнительных батальонных групп необходимо будет доработать на основе долгосрочного плана надежного и постоянного военного присутствия НАТО на восточном фланге».
«Происходит сдвиг парадигмы, – продолжает Вершбоу. – От того, что по сути являлось сдерживанием с помощью наказания (но при этом без достаточных возможностей для отражения самого вторжения), – мы должны перейти к сдерживанию путем воспрепятствования. Это означает значительное расширение передового присутствия».
«Большие расходы на оборону потребуют больше инвестиций от всех союзников, а не только от Соединенных Штатов; НАТО должно рассмотреть новую стратегическую концепцию, которая разрабатывается к июньскому саммиту; вопрос стабильности должен быть решен альянсом более серьезно. Нам нужно будет сделать гораздо больше, чтобы сдержать Россию в будущем», – заключает бывший посол США в России.
В проекции на оперативную обстановку на поле боя следует признать: «...если придется перед следующим раундом переговоров с Россией уговаривать президента Зеленского пойти на слишком компромиссные уступки ради дэ-ескалации и умиротворения агрессора – это принесет не ослабление угрозы, а ее усиление».
«Западу не следует забывать, – добавляет Ян Бжезинский, – то, что он делает или не делает сегодня, то, что он готов сделать лишь завтра или что не хочет делать даже и завтра – всё это во многом будет определять позицию Киева на мирных переговорах с Москвой. Меня действительно беспокоит заигрывание Украины с нейтралитетом и отказом от стремления в НАТО. На мой взгляд, если Украина откажется от этого пути, она будет меньше резистентна к российской агрессии и давлению. То, что НАТО закрыло дверь для Украины, меня очень беспокоит».
Наоборот, надо «попробовать обратить вспять русских на юге, где они добились некоторых военных достижений, чтобы, когда мы дойдем до переговоров, Украина имела более сильную позицию и могла требовать от русских полного отхода на линию 23 февраля, – считает Вершбоу. – Иначе Путин попытается удержать часть своих «завоеваний» на юге и вдоль Азовского моря».
«У президента Зеленского есть очень важные идеи в отношении территориальной целостности своей страны, и он идет на некоторые довольно реалистичные компромиссы, чтобы добиться этого, – признает генерал Филип Бридлав. – Но я практически уверен, что Путин не собирается признавать территориальную целостность Украины даже в границах 23 февраля 2022 года, и уж тем более до 2014 года».
Таким образом, считает Вершбоу, своевременная и без волокиты военная помощь Украине является основной для будущего мирного договора: «следующие несколько недель станут решающими». Без этого успехи украинской армии и эйфория от сорванного блицкрига быстро развеются: на это и ставит Кремль, ведя изматывающие обстрелы при символическом дипломатическом маневрировании. В итоге Украина, Европа и мир могут и не получить тех условий окончания войны, которые навсегда положили бы конец попыткам Кремля пересмотреть европейские границы, мировой порядок и проводить свою глобальную реваншистскую политику. Излишне говорить, насколько это опасно в мировом масштабе.
На нескольких неотложных решениях в сфере помощи Украине остановился Ян Бжезинский. «В прошлом году Россия продавала углеводородов на более чем один миллиард долларов ежедневно! (489 млрд в год.) Можно смело сказать, что эти продажи и снабжают российскую казну. В основном они используются для финансирования вторжения, что стратегически недальновидно, морально позорно для Запада и демонстрирует его уязвимость перед Путиным», – формулирует Бжезинский и предлагает ввести немедленное полное эмбарго.
«Другая неотложная задача – создать в Украине гуманитарную бесконфликтную зону, преимущественно на западе страны, где нет и не должно быть российских войск. Это возможность для Запада заблокировать пространство». Бжезинский считает, что эта операция должна быть осуществлена как гуманитарная, без военного соприкосновения, но с помощью сил быстрого реагирования НАТО. Такая зона станет «безопасным убежищем для беженцев и раненых. Эта зона должна быть гарантирована Альянсом и другими международными организациями», – считает Бжезинский. Именно отсутствие быстрой восприимчивости к таким идеям в Вашингтоне эксперты и назвали отсутствием «нового мышления». «Многие в Вашингтоне думают, – считает генерал Бридлав, – что то, что делается сейчас – это и есть самая свободная от риска модель. Я не могу с этим согласиться».
«Украинцы продемонстрировали вдохновляющее мужество и лидерство со стороны их президента. Они демонстрировали подлинный героизм и мастерство на поле боя, использовали технику, которую предоставил Запад, я бы сказал – с настоящим мастерством и брутальной эффективностью, – говорит Бжезинский. – И поэтому многим кажется, что война вот-вот будет выиграна. Но я думаю, что эти мысли несколько преждевременны. Путин в долгосрочной перспективе будет продолжать свою мясорубку – если только на него не усилить давление. Он будет бросать в атаку все новых и новых необученных резервистов просто для того, чтобы измотать украинцев. Подумайте об Украине: четверть населения уже стали беженцами! Не стоит забывать, что единственный язык, который понимает Путин, это язык действий. Каждый день на счету и каждый день увеличивает риск катастрофы, потому что война непредсказуема».
«С каждым днем возрастает риск того или иного непредсказуемого поступка Путина, силы которого ослабевают, и ему приходится придумывать какие-то новые повороты, – добавляет генерал Бридлав. – Мы должны сделать больше сегодня — чтобы снять риск с завтра».
«Совершенно иррациональный силлогизм, что если мы что-нибудь предпримем, то Путин начнет Третью мировую и ударит по Америке ядерным оружием – им же самим и сформирован, – продолжает Бридлав. – Он сам разговаривает с созданной им же информационной средой. Нам нужно рационально разбить такие аргументы. Надо понять, что если мы просто продолжим делать то, что уже делали до этого, риск не снизится, а вырастет».
Этот эффект Бжезинский называет «ловушкой эскалации»: попав в нее, «Запад фактически сам нейтрализовал собственную способность быстро использовать своё подавляющее преимущество, чтобы довести конфликт до логической точки быстро и справедливо. Мы являемся сторонами этого конфликта и ответственны за его исход – нравится нам это, или нет», – заключает Бжезинский.
