Всего несколько дней до 87 лет не дожил художник Олег Целков, один из ярчайших и самобытных творцов-нонконформистов. Как сообщила его семья, он умер в воскресенье, 11 июля в Париже, в госпитале Сен-Антуан. Его похоронят в Шампани.
Родственники сообщили, что несколько недель назад Целков потерял зрение и не смог больше работать, тем самым нарушив неизменяемый десятилетиями уклад рабочего дня. Это потрясение он не смог пережить.
Олег Целков родился в Москве в 1934 году. Учился в Академии художеств имени Репина в Ленинграде, но был исключен. Целкова не раз выгоняли из художественных учебных заведений за «формализм» и дерзкие творческие эксперименты. Художественное образование он завершил в Ленинградском государственном институте театра, музыки и кино, был учеником театрального режиссера Николая Акимова, поощрявшего творческие поиски своих учеников.
В 1977 году Целков был лишен советского гражданства и вынужден покинуть СССР. С тех пор он жил в Париже. После распада Советского Союза прошли ряд его выставок в России, в том числе в Русском музее и Третьяковской галерее. Он удостоен российской премии «Триумф». Его работы хранятся в крупнейших музеях России, в западных музеях и частных собраниях.
Целков относится в категории художников, которые, найдя в юности свою тему и стиль, остаются преданы им всю свою долгую карьеру. Его картины мгновенно узнаваемы. Они населены странными существами с деформированными головами и лицами, похожие на мутантов или на маски недоброго карнавала. Целков использовал интенсивно яркие цвета, применяя трудоемкую живописную технологию, вдохновленную старинным методом лессировки.
В мире масок
Комментируя по просьбе Русской службы «Голоса Америки» жизнь и творческое наследие Олега Целкова, искусствовед Алла Розенфельд отметила, что художник черпал вдохновение в самых разных эпохах, школах и направлениях, от западного модернизма до буддистского искусства Юго-Восточной Азии.
Алла Розенфельд – доктор искусствоведения, научный консультант по русскому и восточноевропейскому искусству коллекции авангарда 20-го века Merrill C. Berman Collection. Куратор выставок русского искусства, автор множества статей и нескольких книг, посвященных русскому искусству.
Алла Розенфельд отметила, что, несмотря на замкнутый образ жизни Олега Целкова, его имя стало широко известно в среде советской интеллигенции 60-х и начала 70-х гг. Коллекционер Георгий Костаки вспоминал, что поэты, художники, музыканты, ученые специально ездили к Целкову в его маленькую квартирку на окраине Москвы, чтобы лично увидеть его картины.
«Сам художник подчеркивал, – отметила Алла Розенфельд, – что уже в самом начале своего творческого пути он приложил все усилия, чтобы отбросить то, что художники обычно называют «живописью», всё, что было так характерно для произведений Сезанна и импрессионистов. Как известно, в работах импрессионистов, объёмные формы как бы растворяются в окутывающей их световоздушной оболочке, дематериализуются и обретают зыбкость очертаний».
«С самого начала Целков хотел добиться обратного эффекта, – продолжала Алла Розенфельд, – формальной чёткости и ясности изображения, и этот поиск привел его к использованию резко очерченных плоскостей и участков чистого локального цвета. Однако художник хотел, чтобы эта формальная чёткость изображения дополнялась надлежащей эмоциональной глубиной, и в этом отношении важным источников вдохновения стал для Целкова Винсент Ван Гог. Помимо Ван Гога, значительное влияние на Целкова оказал Фернан Леже, в частности, его стилизованные, механические персонажи, очерченные жирными контурами».
И в дальнейшем, подчеркнула Алла Розенфельд, Целков оставался верен традициям фигуративного искусства, хотя и черпал многое из модернистского западного искусства. Так, от экспрессионизма он взял элемент гротеска, от сюрреализма – полет фантазии, а у кубистов позаимствовал свободное манипулирование изобразительными средствами и деконструирование формы предмета. И все же инструментарий художника коренится именно в фигуративном подходе, который у Целкова нередко соединяет библейский сюжет и социальный подтекст.
Помимо западноевропейского искусства, заметила Розенфельд, влияние на его творчество оказал Казимир Малевич, чьи картины Целков впервые увидел, когда учился в художественной школе, а позже еще и в запасниках Третьяковской галереи и Русского музея. По выражению самого Целкова, Малевич для него «стал образцом для подражания, наравне с Рубенсом, Рембрандтом и Анри Руссо». Показательно, что Целкова, всю жизнь изображавшего обезличенные фигуры и лица-маски, в творчестве Малевича интересуют не супрематические композиции, а, прежде всего, его крестьянский цикл 1928–32гг. и смелое использование основных цветов.
Искусство и загадка
Живущий в Нью-Йорке 81-летний скульптор Александр Ней, эмигрировавший из Советского Союза в 1972 году, вспоминает, как много лет назад встретил Целкова в коридорах знаменитой Академии художеств в Ленинграде.
«Мне тогда, наверно, было 16 лет, – сказал «Голосу Америки» Александр Ней. – Мои друзья говорили про Олега (Целкова) с большим уважением и интересом, как про новатора. Его подход к искусству академия не выдерживала. Тогда стали в Москве и Ленинграде выставлять импрессионистов, Ван Гога, Гогена. Пикассо. И для нас всех, и для Олега это стало откровением. Много лет спустя я встречал его в Нью-Йорке. Мы обменивались уважительными приветствиями. Замечательная книга о нем была издана под редакцией Паолы Грибаодо. Я помню очень большую выставку Олега Целкова, которая прошла в галерее Эдуарда Нахамкина в Сохо на Хаустон-стрит. Его работа была помещена на обложке групповой выставки во Дворце конгрессов в Париже в 1976 году, где были представлены многие русские художники».
«Он много путешествовал, переходил из одной культурной среды в другую, – продолжал Александр Ней. – Переживал разные этапы творчества, но всегда оставался верен самому себе. Искусство всегда таит в себе загадку. Олег сумел привлечь внимание к своим работам, заинтриговать многих людей, в том числе коллекционеров. Помните восточную притчу про слепых мудрецов, которым дали ощупать слона? Так и в искусстве, сколько людей, столько и вариантов восприятия. Олег нашел свой образный ряд, свой стиль, поэтому он всегда узнаваем».
Безумие и мощь
Российский скульптор, художник, график 78-летний Михаил Шемякин, живущий во Франции, считает уход Целкова огромной потерей для русского и мирового искусства. Еще в 1986 году Шемякин так высказался о творчестве Целкова: «Олег Целков – создатель удивительного коктейля XXI века. Это гремучая смесь из светотени Рембрандта, пышной плоти Рубенса, помноженная на русское безумие и мощь варварского духа».
«Последний раз, когда я звонил ему в Париж, он с грустью сказал, что, видимо, в последний раз вымыл кисти и покрыл картину лаком, – вспоминает Шемякин в телефонном интервью Русской службе «Голоса Америки». – Он почти потерял зрение, не видел даже контуры предметов. Он бодрился, говорил, что найдет выход. Заговорили о его творчестве, и он сказал: Мишка, ты знаешь, я ведь всю жизнь писал одну и ту же картину».
«Во-первых, он был для меня старшим товарищем, старшим братом. Во-вторых, он был глубоким мыслителем, и беседовать с ним было необычайно интересно, – продолжал Шемякин. – Я его высоко ценю как уникального мастера, может быть, еще недостаточно оцененного, Его странные существа, мутанты, символизируют безликую массу. Безликие лики, маски, которые Олег как-то сумел разгадать с метафизических позиций. Меня всегда восхищала его техника. Он феноменальный цветовик. Сезанн был колористом. Олег не занимался колоритом, его интересовало изучение интенсивности самого цвета, сочетаний разных цветов, например, желтого и красного. В этом он достиг необычайных высот. Рембрандт был любимейшим художником Целкова, он учился у него светотени. Помню, как в Москве, в его мастерской, я видел его автопортрет с Рембрандтом. Символично, что у них день рождения в один день, 15 июля.
