Начав терпеть одно военное поражение за другим, Россия пытается сохранить за собой оккупированные украинские территории всеми доступными способами. Один из них - «юридический», с помощью объявления временно захваченных районов территорией России. Процедура, реализованная восемь лет назад для Крымской области Украины, в пятницу была проделала Владимиром Путиным для Луганской, Донецкой, Запорожской и Херсонской областей, ни одна из которых ни одного дня не контролировалась его военными целиком.
Процедура аннексии включала фейковый референдум, признание «государственной независимости» Херсонской и Запорожской областей Украины (в спешке им даже не дали новых названий в стиле ДНР/ЛНР) и «праздничное» заседание в Доме советов в Москве. В целом была повторена крымская последовательность 2014 года.
Юристы-международники достаточно единодушны в оценке действий руководства России: они не имеют юридической силы.
Леа Брилмайер (Lea Brilmayer), профессор международного права в школе права Йельского университета (Professor of International Law at Yale Law School, Yale University), говорит: «С юридической точки зрения это очень простой случай. Будет трудно найти другую такую очевидную ситуацию. Путин может говорить все, что хочет, об аннексии, но это не имеет никакой юридической силы. Это незаконная оккупация, незаконный фиктивный референдум и незаконная аннексия, всё это не имеет юридической силы. Согласно международному праву, нельзя приобрести территорию таким образом».
Диана Мари Аманн (Diane Marie Amann), профессор международного права юридической школы университета Джорджии (Professor of International Law, University of Georgia School of Law) считает: «Наиболее важным документом международного права, который игнорирует Россия, является Устав Организации Объединенных Наций. И Россия, и Украина являются членами ООН, Устав которой говорит, что все государства-члены являются одновременно суверенными и равными, а вмешательство с применением силы, направленное против территориальной целостности или политической независимости государства-члена ООН, недопустимо. Этот принцип явно нарушен Россий - и не только сегодня. Никакие обстоятельства не подпадают ни под одно из очень немногих исключений из этого уставного правила ООН. Что же касается аннексии самой по себе, то её можно рассматривать как обострение ситуации, складывающейся с февраля».
Почему же Путину так важно изменить, хотя бы на бумаге, статус оккупированных территорий? «Аннексия – это попытка перейти от правового статуса оккупации к статусу территории-части вторгшейся страны, и причина, по которой это важно, заключается в том, что пока территория считается оккупированной, то в соответствии с Четвертой Женевской конвенцией от 12 августа 1949 года, оккупированная территория продолжает считаться суверенной территорией страны, подвергшейся оккупации, а это значит, что лица, находящиеся под оккупацией, остаются гражданами Украины, подпадают под действие внутреннего законодательства Украины и защищается Женевскими конвенциями от всякого рода посягательств на их достоинство и права. Когда России утверждает, что эта территория теперь является Россией, то это значит, что тем самым она отвергает защиту жителей этих районов международным гуманитарным правом, заменяет его своим внутренним законодательством, что само по себе противоречит международному праву», - объясняет Диана Мари Аманн.
С этим соглашается Захар Тропин, кандидат юридических наук, доцент кафедры международного публичного права Института международных отношений Киевского национального университета имени Тараса Шевченко: «С точки зрения международного права это классическая аннексия по всем признакам – то есть насильственное присоединение государством всей или части территории другого государства в одностороннем порядке. Это нарушение пункта 4 статьи 2 устава ООН. В уставе ООН говорится, что в международных отношениях государства воздерживаются от применения или угрозы силы против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства. Кроме того, согласно Римского устава, устава международного уголовного суда, аннексия квалифицируется, как одно из проявлений агрессии. Аннексия не имеет никаких юридических последствий с точки зрения международного права, в этом смысле она бесполезна. Россия просто продолжает осуществлять оккупацию территории другого государства. А значит Женевские и Гаагские конвенции продолжают обеспечение прав мирного населения. В частности – действует запрет на изменение административного управления данных территорий, то есть должен быть максимально сохранён правопорядок, который имел место до оккупации. Международное гуманитарное право предписывает продолжение применения национального законодательства Украины на оккупированных территориях. И оккупация чужой территории накладывает правовые обязательства на России в части соблюдения этих норм. Аннексия же напротив – не имеет никаких правовых последствий, она юридически ничтожна».
Таким образом, лишить жителей оккупированных районов Украины правовой защиты, в частности – скрыть военные преступления и уйти от ответственности за них – одна из юридических целей проводимой Путиным аннексии.
Единственным аргументом в поддержку аннексии Россия выдвигает результаты фейковых «референдумов», якобы проведенных на оккупированных территориях. «В качестве контраргумента Кремль часто выдвигает заявление о том, что он действует в интересах права на самоопределение русского этноса на этих территориях и от имени их населения, - продолжает Диана Мари Аманн. - В соответствии с Уставом ООН, а также многочисленными договорами по правам человека, народы имеют право на самоопределение. Но это ограниченное право, которое должно быть реализовано первоначально мирными средствами. Если граждане обнаруживают, что им не позволяют самостоятельно развиваться, что их культура каким-то образом подавляется в стране, в которой они находятся, международное право требует, чтобы они пытались найти мирное решение этой проблемы через политическую систему внутри страны, в которой он находится, а затем путём обращения в комитет ООН по правам человека, комитет против расовой дискриминации, в международный уголовный суд. Есть много механизмов мирного урегулирования, чтобы попытаться разобраться в этом. Но очевидно, что в Украине сейчас происходит нечто совсем другое».
Как же можно предотвратить аннексию и наказать виновных? «Механизм преследования в международном праве затруднён тем, что он является обязательным только для государства, которые признают над собой его юрисдикцию», - подчёркивает Диана Мари Аманн. Яркий пример - Совет безопасности ООН, где Россия имеет право вето. - «Мы не можем ожидать, что Совету Безопасности удастся что-либо предпринять в отношении этой ситуации в ближайшее время».
Есть позитивные исторические примеры. Так, специальный суд по Сьерра-Леоне был создан в 2002 году по соглашению между генеральным секретарем ООН и страной. «Мы могли бы представить себе аналогичное соглашение между ООН и Украиной, или - другой вариант – с одной из региональных организаций, такой как Совет Европы, например. Специальные судебные палаты по Косово, которые сейчас работают в Гааге, являются результатом соглашения между Косово и Европейским союзом», - рассказывает Диана Мари Аманн.
Леа Брилмайер приводит другие положительные примеры: «Ещё до принятия устава ООН с его более строгими регуляциями, Лига Наций предпринимала нерешительные попытки противостоять аннексии Эфиопии Италией в 1935–1936 годах. В оправдание аннексии тогда тоже говорили: «Ну, вы знаете, это были пограничные бои, и они просто реагировали на встречные боевые действия»… Уже после принятия устава ООН международное сообщество пыталось отстаивать права Эритреи, территорию которой стремилась аннексировать Эфиопия… Нелегко найти примеры, когда весь мир объединился и эффективно противостоял захватчику», - признаёт Леа Брилмайер.
Захар Тропин рассказывает о предложении Украины. «У международного уголовного суда на данный момент нет юрисдикции в отношении Украины и России по самой важной статье 8 «бис» - агрессия. Согласно уставу международного уголовного суда для того, чтобы действовала эта статья, оба государства должны быть участниками международного уголовного суда. Но ни Украина, ни Россия не является его участниками в настоящий момент. (Украина признала юрисдикцию международного уголовного суда лишь в отношении военных преступлений и преступлений против человечности и геноцида.) Но Украина выступила с инициативой о создании специального трибунала по преследованию Россию за акт агрессии. Грубо говоря, это может быть аналог нюрнбергского и токийского трибунала. На днях офис президента Украины уже представил устав трибунала. Есть несколько вариантов его имплементации: через международные организации, через решение Совета безопасности, через международный договор. Наиболее реальным является подписание международного договора. Насколько я знаю, это будет договор между значительным числом государств, которое подпишут устав трибунала».
Специальный трибунал может быть создан не только через Совет безопасности, но и на основе соглашения, подписанного несколькими странами. Как именно - «ещё предстоит решить, было выдвинуто несколько предложений. Страны и неправительственные организации работают над поиском модели, которая лучше всего соответствует ситуации. Очевидно, что он не будет установлен Советом безопасности ООН, но многие считают, что, возможно, Генеральная ассамблея ООН сможет сыграть в этом свою роль», - комментирует Диана Мари Аманн.
«Есть и другие доступные механизмы, - говорит юрист из Джорджии и переходит к аргументам, которые для широкой аудитории возможно звучат менее «юридически»: «Мы уже ввели целую сеть экономических санкций, Россия кроме того оказалась в изоляции от культурных мероприятий, спортивных состязаний… Все эти вещи являются механизмом привлечения к ответственности, своего рода давлением. Многие из так называемых договорных органов, таких как комитет ООН по правам человека, комитет по борьбе с расовой дискриминацией будут делать заявления, значимые с точки зрения международного права. Нюрнбергский процесс начался после капитуляции Германии и зависел от окончания войны, потому что главными обвиняемыми были лица, над которыми трибунал не имел власти до капитуляции. Однако соблюдение международного права создает сдерживающий эффект или даже ускоряет движение к урегулированию ситуации. И поэтому, например, международный уголовный трибунал по бывшей Югославии был создана в начале 1990-х годов, еще в ходе балканских войн. И по многим показателям, включая количество лиц, привлеченных к ответственности, он добился значительных успехов, невзирая на трудности».
Эффективность международного права «зависит от политической воли, и я думаю, что страны, которые принимают эти решения, взвешивают выгоды и затраты», - констатирует Диана Мари Аманн. Это приводит к тому, что правосудие продвигается очень медленно.
Леа Брилмайер высказывается весьма категорично: «К сожалению, это не только проблема скорости, потому что, если бы мы знали, что в конечном итоге все получится, то могли бы быть терпеливыми к тому, что требует много времени. Но настоящая проблема состоит в том, что у мирового сообщества нет достаточно сильного механизма, который бы помог гарантированно вытеснить могущественную страну, оккупирующую вашу территорию, тем более если агрессор - с ядерным оружием. Требуется много мужества и упорства, чтобы дать отпор такому крупному противнику, как Россия. Если бы это была страна, не входящая в Совет безопасности ООН, вы могли бы обратиться с проблемой к Совету Безопасности. Но это явно не поможет в данном случае: Россия наложит вето, на что угодно».
Как же сегодня наказать лидера, развязавшего войну?
«Есть только один способ сделать это, - считает Леа Брилмайер, профессор Йеля – пожалуй, самого авторитетного в мире юридического университета. – Этот способ - иметь достаточную военную мощь, чтобы вытеснить противника с вашей территории. И тогда, возможно, агрессоров также отстранят от власти в самой России, но пока и если этого не произойдет - вы никак не сможете привлечь его к ответственности. Если война закончится, а виновник агрессии так и не будет привлечен к ответственности, то различные страны могли бы собраться вместе и заявить, что они будут сотрудничать в его преследовании. Вы можете попробовать арестовать его, если он приедет в другую страну. Иногда это срабатывает, но это не совсем надёжный юридический механизм».
«В этом вопросе, к сожалению, больше политики, чем закона, - продолжает Леа Брилмайер. - Я подозреваю, что западные страны имеют в виду определенный предел, ограничивающий их в том, как далеко они собираются пойти против России. Потому что Россия - в конце концов все еще ядерная держава, потому что у нее есть запасы углеводородов… Хотя все и очень впечатлены тем, как хорошо Украина защищалась, я не думаю, что западные страны собираются поставить абсолютно всё на кон против России. Вы знаете, что некоторые американцы так говорили об Украине: «Она должна договариваться с Путиным». Но Украина заявила: «Мы не собираемся вести переговоры о нашей территории». И они правы. Это часто в интересах других могущественных стран - решить проблему так, чтобы она исчезла с глаз. И им ничего не стоит отдать украинский Крым или подписать что-то еще. Если это случится — это создаст очень плохой прецедент, но ведь они так не считают. Боюсь, я довольно пессимистична в данной ситуации».
Означает ли сказанное, что международное право не работает без военной силы? «Да, это именно это и значит, - говорит Леа Брилмайер. - И я, профессор права, к сожалению, вынуждена это сказать. Было бы странно притворяться».
Симптоматично в этой связи, что спектакль с аннексией в московском Доме союзов был организован ровно накануне освобождения Вооруженными силами Украины очередного важного узлового центра – города Лиман Донецкой области, находившегося под оккупацией России четыре месяца.
