При входе в зал нужно взять в подвешенной к стене корзинке трехмерные очки. Но посетителя выставки израильского художника Майи Зак ждут вовсе не развлекательные эффекты в духе «Гарри Поттера» и «Аватара». Объемность потребовалась автору инсталляции для создания тревожного ощущения сюрреального присутствия там, где история прошлась кованым сапогом нацизма. А именно: в Берлине 30-х годов прошлого века, в квартире немецкого еврея Манфреда Номбурга. Выставка «Майя Зак: жилая комната» открылась в минувшее воскресенье в Еврейском музее, что на Пятой авеню Нью-Йорка, и продлится до 30 октября текущего года.
Отведенный под выставку зал, расположенный на втором этаже музея, совсем небольшой по размерам. На всех четырех стенах – по инсталляции. Они подсвечены, но странным светом, напоминающим сумеречный, холодный свет прозекторской. Трехмерные, созданные с помощью компьютерных технологий изображения четырех жилых комнат берлинской квартиры Номбурга. Они тесно уставлены мебелью, от больших шкафов до изящных столиков, в сервантах и на столах – посуда и декоративные украшения, на полках шкафов – книги.
«Мне захотелось воскресить кусочек мирной довоенной жизни обычных жителей Германии, прерванной катастрофическими событиями Холокоста, – рассказала Майя Зак корреспонденту «Голоса Америки» по телефону из Тель-Авива. – Манфред Номбург был тогда мальчиком, но он хорошо помнит детали быта своей семьи. Он жил в обычной берлинской квартире вместе с родителями и братом, не роскошной, но вполне удобной и уютной».
Осмотр инсталляции сопровождается звуковым рядом. Громкоговоритель воспроизводит переведенное с иврита на английский интервью Номбурга автору инсталляции, в котором он рассказывает о своем детстве, родителях, приметах ушедшего времени.
Майя Зак не только художник, но и кинорежиссер. Ее фильм «Мать Экономика» (Mother Economy) был показан в Еврейском музее в 2008 году. Как и фильм, визуальная композиция «Жилая комната» исследует, по выражению ее автора, «пересечения индивидуальной памяти с историческими событиями».
На первый взгляд все предметы в комнатах находятся на своих местах и тем самым олицетворяют аккуратность и домовитость хозяев. Однако, когда всматриваешься, то обнаруживаешь признаки беспорядка. Чашка кофе перевернута, и капли стекают со стола. На полу – брошенная еврейская газета «Юдише рундшау». Обои в одном месте порваны, а водопроводная труба требует починки.
«Мне было важно создать впечатление, что семья внезапно покинула свое жилье, – продолжала свой комментарий Майя Зак. – Евреи бесследно исчезали целыми семьями. Номбургу удалось бежать от нацистов и тем самым спасти свою жизнь. Для меня его квартира – своего рода место преступления и символ гораздо более масштабного преступления, чем трагедия одной семьи».
Художник, дизайнер и режиссер Майя Зак родилась в Израиле в 1976 году. У нее проходили сольные выставки в галереях Алон Сегев в Тель-Авиве, Натали Серусси в Париже, Безадель в Иерусалиме и CUC в Берлине. Она участвовала в групповых выставках в Берлине, Мюнхене, Милане, Нью-Йорке и других городах. Ее художественные работы хранятся во многих музеях и частных собраниях, а фильмы демонстрировались на кинофестивалях в Лос-Анджелесе, Вене, Париже, Кельне, Будапеште, Хайфе и Нью-Йорке.
«Меня всегда интересовало прошлое, – отметила Майя Зак. – Откуда мы? Как жили люди в годы, когда мы еще не появились на свет? Я решила виртуально реконструировать жилье довоенных лет и стала искать израильского еврея, жившего тогда в Берлине, человека с хорошей памятью, кто мог бы рассказать о своем тогдашнем быте достаточно подробно. Через благотворительные и социальные организации, работающие с репатриантами из Европы, я нашла Манфреда Номбурга, который в Израиле взял имя Яир Ноам».
Очевидно, человеческая память несовершенна. И Майе пришлось дополнять воспоминания Номбурга изысканиями в архивах, фильмах и прессе тех лет, чтобы максимально достоверно воссоздать берлинскую квартиру 30-х годов.
Впрочем, при всей достоверности деталей инсталляция производит впечатление несколько загадочного и холодноватого театрализованного зрелища или созданной в кинопавильоне декорации фильма в стиле «ретро». В изображениях нет людей, а цветовая палитра реальности заменена монохромной, использующей оттенки белой, серой и черной красок.
«Считать мои реконструкции точным слепком с реальности нельзя, – подчеркнула художник. – В процессе творчества все получаемая информация претерпевает трансформацию. И образ квартиры несет на себе отпечаток моих эстетических воззрений и вкусов. Я понимала, что мои картинки априорно вторичны и эфемерны по отношению к реальности, что-то наподобие миража, и не гналась за буквальной точностью. Я специально оставила все предметы без фактурного воспроизведения поверхности. И дерево, и металл, и стекло, и бумага, – все имеет одинаковую обезличенную текстуру».
По словам Майи Зак, одним из важных импульсов к началу работы над этой инсталляцией стало посещение дома ее бабушки в Словакии, где та жила до второй мировой войны. «Меня поразило ощущение пустоты и отсутствия, – сказала художник. – И я попыталась усилием воображения представить себе, что происходило много лет назад в стенах дома».
Еврейский музей был открыт в Нью-Йорке в 1904 году, когда судья Мейер Сульцбергер пожертвовал Еврейской теологической семинарии Америки 26 художественных предметов религиозного назначения. Сегодня в стенах музея хранятся 26 тысяч произведений искусства, артефактов, фотографий и документов, рассказывающих о четырехтысячелетней истории еврейской культуры.
