В Кыргызстане завершается подсчет голосов избирателей, принявших участие во всенародном референдуме по новой конституции, согласно которой страна преобразуется в парламентскую республику. По сообщениям местных СМИ, за новую конституцию проголосовало 90 процентов избирателей. Миссия БДИПЧ ОБСЕ в республике признала референдум состоявшимся, хотя и отметила случаи нарушения местного законодательства.
Референдум был также «вотумом доверия» временному правительству во главе с Розой Отунбаевой. При его положительном исходе – сейчас едва ли кто-то будет оспаривать результаты голосования – Отунбаева становится президентом переходного периода ровно на год – до 31 декабря 2011 года. Согласно новой конституции, президент не может переизбираться на второй срок подряд.
Экспертное сообщество в России, при этом, с ощутимой долей скептицизма восприняло сообщения о 90-процентом единогласии проголосовавших. Специалисты задаются вопросом, о том, насколько демократичным был прошедший референдум, и помогут ли конституционные изменения защитить Кыргызстан от единовластия и восстановить в стране порядок?
Российский президент Дмитрий Медведев, высказавшийся накануне на этот счет, не был слишком оптимистичен.
«С учетом того, что там даже сейчас власти не хватает порядок навести, легитимность власти низка, ее поддержка создает большие вопросы, я не очень себе представляю, как будет модель парламентской республики работать в Киргизии», – цитирует российского президента РИА Новости.
Русская служба «Голоса Америки» обратилась к экспертам с просьбой прокомментировать высказывания российского президента и поделиться мнением о перспективах развития республики с новой конституцией.
Голос Америки: Согласны ли вы с Дмитрием Медведевым, который считает парламентскую форму правления неприемлемой для нынешнего Кыргызстана?
Сергей Михеев, вице-президент Центра политических технологий: Да, я согласен. Я думаю, что парламентская республика для Киргизии – это путь к перманентной нестабильности, потому что ситуация в стране будет все время висеть на волоске от очередного взрыва.
Г. А.: Сейчас идет речь о парламентской республике. Есть еще модель сильной вертикали, как в Узбекистане. Вы видите какую-нибудь альтернативу тому и другому – этим двум полюсам?
С.М.: Очевидно, что альтернативой тому и другому могла бы быть золотая середина, например, президентско-парламентская или парламентско-президентская республика. Откровенно говоря, вопрос не в этом, вопрос в том, что Киргизия является классическим несостоявшимся государством: в ней нет элиты, способной к консолидации на основе какой-то общенациональной повестки дня. Этой повестки дня они не могут даже сформулировать. По большому счету вся политика в этой стране сводится к бесконечной борьбе мелких групп влияния за лоскутное одеяло. Я думаю, что им ни президентская, ни парламентская, ни никакая другая республика не поможет.
Г. А.: То есть долгое время в Кыргызстане будет период брожения, когда ничего не ясно?
С.М: По крайне мере стабильность, процветание – это в ближайшей перспективе не про Киргизию.
Г. А.: Как вы смотрите на идею парламентской республики в Кыргызстане, особенно в контексте того, что в Средней Азии традиционно исполнительная власть наделена огромными полномочиями? Поможет ли новая конституция защитить страну от единовластия?
Аркадий Дубнов, журналист газеты «Время новостей»: Истина лежит, наверное, где-то посередине между суждением Медведева и утверждением творцов нынешней конституции о том, что это приведет к построению надежной демократии. Я думаю, что Киргизия должна переболеть еще одну конституционную реформу, вообще государственную реформу, и обнаружить пределы компетентности такой системы власти. Да, возможно, для Киргизии больше, чем для любой другой страны в Центральной Азии, приемлема такая парламентская система. Киргизия – наиболее клановая страна, ее можно сравнить с Таджикистаном, где эти кланы, конечно, стремятся иметь свое представительство в парламентской системе. Но будет ли она устойчива, я, откровенно говоря, сомневаюсь, имея в виду тот уровень уважения к закону, который оказался свойственным киргизской элите, киргизскому электорату.
Г. А.: Очевидно, что сейчас Кыргызстан нуждается в порядке, тем более на фоне кровопролитных столкновений в Оше и Джалал-Абаде. Может быть, этой стране больше подходит модель Узбекистана – с сильным, даже авторитарным, по оценкам многих экспертов, лидером во главе?
А.Д.: Вопрос, ответа не имеющий, поскольку в Киргизии в принципе невозможен авторитаризм типа узбекского. Культура скотоводов-кочевников, которая свойственна киргизскому этносу, в отличие от узбекского менталитета оседлых землепашцев, не предполагает авторитарную, жесткую систему власти. Конечно, для огромного количества жителей юга Киргизии, в первую очередь, важна стабильность, стабильность и безопасность – то, что ни один из предыдущих режимов обеспечить Киргизии не мог. В Киргизии люди больше думают о безопасности, о надежности, о стабильности, нежели о той форме государственного устройства, которая им это обеспечит. Проблема в том, что в Киргизии за 20 лет постсоветского периода создался очень жирный «бульон» неправительственных структур, который сегодня, видимо, не дает сползать стране к авторитаризму при любом потенциальном властителе. Разговор, что было бы лучше, сегодня надуманный.
Г. А.: Вы говорите, что сильный авторитарный режим в Кыргызстане создать нельзя. Но, если вернуться к вертикальной политической системе Каримова, может быть, все-таки уместно сравнивать ее с той, которая была при Курманбеке Бакиеве?
А.Д.: Все-таки авторитаризм каримовского типа даже при Бакиеве был невозможен, и его не было. Он только пытался нарождаться, но видите, как он свалился. Доказательством того, что этого не было при Бакиеве, явилась слабость спецслужб и силовых структур, которые не выдержали этого упора квазидемократического свойства, помноженного на криминалитет и на клановый раздрай. Каримовский режим это выдержал. Андижан и остальные попытки показывают это. Выдерживает это и Казахстан. А бакиевский режим – нет.
Г. А.: Кыргызстан напоминает сейчас своего рода лабораторию, где испытываются на прочность различные сценарии государственного развития в Средней Азии. Что вы скажете о парламентском?
Алексей Малашенко, член научного совета Московского Центра Карнеги и сопредседатель его программы «Межнациональные отношения в России и СНГ»: Все зависит от того, как будет выстраиваться эта парламентская республика. Ведь в Киргизии нет опыта нормального парламентаризма, как практически везде на постсоветском пространстве. Поэтому пока делать какие-то выводы очень трудно. Есть хорошая пословица: гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Но для того, чтобы была эта парламентская республика, нужно проводить нормальные выборы, чтобы участвовали партии нормальные, чтобы были нормальные институты в обществе, потому что парламентаризм в таком государстве, как Киргизия, может свестись к такой межклановой борьбе – мы это неоднократно наблюдали. Я думаю, дело не в самой идее, против которой, в общем-то, трудно возразить, потому что Киргизия устала от авторитаризма, а от того, как это будет воплощаться. Воплощаться это будет более чем непросто.
Г. А.: Можно считать залогом потенциальной демократичности нового, уже легитимного правительства Кыргызстана то, что Отунбаева ограничила свое пребывание у президентской власти 31-м декабря 2011 года?
А.М.: Безусловно. Роза Отунбаева была всегда таким стихийным и совершенно искренним демократом. То, что она сейчас сделала, это подтверждает. Но не надо забывать и то, что в кризисной ситуации, которая наблюдается сейчас в Киргизии, нужно действовать очень жестко, а это, в свою очередь, противоречит тем демократическим установкам, которые имеет та же Отунбаева. Ей очень трудно будет действовать в этой ситуации, но уж, поскольку паровоз запущен, дай Бог, чтоб хорошо катился.
