Белорусское государственное агентство БелТА сообщило о смерти министра иностранных дел Беларуси Владимира Макея. Сообщение опубликовано со ссылкой на пресс-секретаря МИД Беларуси Анатолия Глаза. Макей, как сообщается, скончался скоропостижно. Как отмечает агентство Reuters, Владимир Макей занимал пост главы белорусского внешнеполитического ведомства с 2012 года. В 1990-х он занимал должности представителя Беларуси при Совете Европы и впоследствии советника белорусского посольства во Франции. В 2000 году Макей был назначен помощником президента Беларуси, а в 2008 – главой президентской администрации.
В российских прокремлёвских СМИ и Телеграм-каналах Макея до 2020 года неоднократно подозревали в стремлении наладить отношения Беларуси с Западом в ущерб интересам России. При этом Макей и его ведомство следовали в русле политики Александра Лукашенко – как при подавлении массовых протестов против фальсифицированных режимом президентских выборов в августе 2020, так и после российского вторжения в Украину, когда белорусский лидер поддержал Москву.
Вот как прокомментировали происшедшее Русской службе “Голоса Америки” независимые белорусские эксперты.
Макей был «главным по дымовой завесе над белорусской диктатурой»
Макей, будучи фигурой технического плана, одновременно на протяжении многих лет выполнял функцию по сглаживанию острых углов во внешней политике и токсичности белорусского режима, заметил в интервью Русской службе «Голоса Америки» руководитель Научно-исследовательского центра Мизеса Ярослав Романчук. По его мнению, экс-глава МВД Беларуси умело поддерживал иллюзии Запада относительно сути режима.
«И на Западе была в ходу теория, что в стране нарождается молодая демократия, а риторика Лукашенко связана с тем, что он защищает независимость Беларуси, ведя сложную игру с Кремлем, – добавил он. – Все эти иллюзии поддерживал, как мог, Макей. А по сути дела, он давал «батьке» выстраивать и укреплять свои структуры и был главным по дымовой завесе над белорусской диктатурой».
При этом он знал свое место и никогда не претендовал на нечто большее, подчеркнул Ярослав Романчук. По его словам, одно время Макея сильно не любили в Москве именно из-за того, что он выполнял функции диверсификации внешней политики Минска: «Многие говорили, что он неприемлемая фигура в рамках союзных отношений и хотели от него избавиться. Но лояльность по отношению к Лукашенко поставила его в особое положение. Поэтому любые попытки убрать Макея заканчивались ничем. Просто потому, что он беспрекословно выполнял приказы Лукашенко».
Конечно, сам по себе нынешний режим никогда не развернется в демократическом направлении, считает руководитель Научно-исследовательского центра Мизеса.
«Однако Лукашенко в любом случае обречен, и победа Украины над Россией оставляет окно возможностей для Беларуси отстранится от разваливающейся, загнивающей российской империи и попытаться через репарации, переговоры, проведение демократических выборов сохранить независимость. Потому что, если Путин сохранит себя во главе России в ее нынешнем виде, естественно, Союзное государство де-факто станет одной страной, и вместо «ДНР-ЛНР» и Крыма российский узурпатор получит в виде компенсации Беларусь», – резюмировал Ярослав Романчук.
«В некоторых российских имперских кругах Макея даже называли националистом»
Макей не был в полном смысле технической фигурой, считает белорусский журналист и политический обозреватель Артем Шрайбман. На его взгляд, это особенно заметно проявилось в те периоды, когда Минск проводил относительно гибкую внешнюю политику.
«Как мне кажется, у режима, который делает ставку на некое балансирование на международной арене, главный дипломат не просто техническая фигура, – уточнил собеседник «Голоса Америки». – Думаю, до 2020 года Макей мог какие-то вопросы и решения лоббировать на высшем уровне, правда, неизвестно, с каким успехом. А вот после 2020 года его функция действительно стала скорее чисто технической. Он просто следовал той же самой пророссийской генеральной линии, которая проводилась в государстве. Его коммуникации с Западом резко сократились – в первую очередь потому, что у самого Лукашенко не исчезло пространства для маневра, и роль Макея очень сузилась».
Артем Шрайбман также выразил серьезное сомнение по поводу слухов, что Кремль якобы рассматривал главу белорусского МИД как возможную кандидатуру на смену Лукашенко. Как ему представляется, у министра, единственного из высших чиновников, окружавших Лукашенко, был «ореол прозападного человека».
«В некоторых российских имперских кругах Макея даже называли националистом, – утверждает он. – Потому что тот временами говорил по-белорусски, носил вышиванку, да и в принципе отвечал за западный вектор политики. Так что не думаю, что Москва, занимаясь кастингом преемников Лукашенко, видела в дипломате некого фаворита. Скорее они поставили бы на силовика».
Вместе с тем журналист и политолог затруднился с предсказанием будущего Беларуси после Лукашенко.
«Тут важно понимать, в каком виде к тому времени будут отношения России и Беларуси. Все будет зависеть не от конкретной фамилии нового руководителя страны... Если Россия будет ослаблена, не перестанет представлять большую угрозу своим соседям и окажется не способной субсидировать белорусский режим, то я не предвижу, что Беларусь при преемнике Лукашенко будет поглощена Москвой. Но если бы это произошло, условно говоря, прямо сейчас, то такие риски были бы. Конечно, у Кремля есть огромный соблазн продавить свой сценарий относительно будущего Беларуси, чтобы раз и навсегда закрыть вопрос. Пока момент для этого удобный, но здесь все слишком не предсказуемо. Слишком много фигур на поле», – заключил Артем Шрайбман.
Форум