Во вторник утром новостные ленты петербургских информационных агентств были полны такими сообщениями: «Супермаркет эвакуировали из-за подозрительной коробки», «На Сенной площади реанимация и несколько скорых, станция закрыта», «Станция “Достоевская” закрыта на вход и выход», «Студентов юридического факультета пустили в здание после проверки», «На второй линии метрополитена закрыты все станции от “Московской” до “Петроградской”».
На деле же анонимные звонки оказывались обыкновенным телефонным хулиганством (или, как теперь принято называть в России – «пранкерством»). А обнаруженные в супермаркетах, институтах и станциях метро подозрительные предметы были забытыми пакетами или футлярами из-под ноутбуков.
Правда, если срыв занятий в вузах сказался лишь на графике занятости преподавателей, то закрытие станций метро привело к очередному транспортному коллапсу. Впрочем, после проверки станции метро были открыты, и петербургская подземка продолжила работу в обычном режиме.
О теракте напоминали лишь стихийно возникшие «народные мемориалы» у станций метро «Технологический институт» и «Сенная площадь». В середине дня сюда приехали для возложения цветов сотрудники консульств нескольких стран Евросоюза.
«Жаль, что нас сплачивает только беда»
Рядом с горками букетов и вереницей зажжённых свечей стояли операторы и корреспонденты российских и зарубежных телеканалов. Они походили к людям, возлагающим цветы и кладущим памятные записки, и весьма тактично просили их сказать несколько слов в микрофон или на телекамеру. Вопросы были самые простые: «Какие чувства вы испытали, узнав о взрыве в метро?» и «Есть ли среди пострадавших ваши родные или знакомые?».
Примерно половина опрашиваемых оказывалась что-либо говорить журналистам, а из тех, кто соглашался кратко ответить, большинство называло лишь свое имя.
Школьная учительница по имени Ирина сказала корреспонденту «Голоса Америки», что среди пострадавших в этой трагедии нет ее близких. «Но мой племянник получил травму во время крушения “Невского экспресса” летом 2007 года. И я хорошо помню то чувство тревоги, которое мы с моей сестрой – его мамой – тогда испытывали. И я очень сочувствую родственникам всех пострадавших от вчерашнего и теракта», – сказала Ирина.
Жаль, что нас сплачивает только беда, а потом мы опять будет как чужие друг другу люди»,
А пенсионерка Александра Шаталова сказала, что ее больше всего впечатлило отношение петербуржцев к попавшим в беду землякам: «Я читала о том, что многие водители бесплатно довозили людей на другой конец города. Какие молодцы! Жаль, что нас сплачивает только беда, а потом мы опять будет как чужие друг другу люди», – сокрушается пожилая женщина.
«Насколько эффективно работает полиция, покажет будущее»
Об особенностях поведения людей во время террористических атак и сразу после них говорили участники пресс-конференции в петербургском отделении информагентства ТАСС.
Медицинский психолог кризисно-профилактического отделения для детей и подростков «Детский телефон доверия» Любовь Секацкая отмечает: «Все, что происходит сейчас – это нормальная реакция на ненормальную ситуацию».
«Все, что происходит сейчас – это нормальная реакция на ненормальную ситуацию»
Психолог считает, что еще в течение, примерно, двух недель у многих петербуржцев будет страх перед поездками в метро. «Рано говорить, что мы все пережили. Нужно обратить внимание на собственное психическое состояние, а потом позаботиться и о детях», – считает Секацкая. Кстати, она отметила, что после понедельничного теракта петербургские спецслужбы зафиксировали значительно меньше ложных звонков о минировании, чем можно было ожидать.
А на просьбу корреспондента «Голоса Америки» прокомментировать отсутствие видимого усиления мер безопасности в петербургском метрополитене Любовь Секацкая ответила: «Насколько эффективно работают полицейские – покажет будущее. Во всяком случае, на улицах со вчерашнего дня появилось много патрулей». А спокойную обстановку в метро психолог объяснила тем, что подземным транспортом после теракта отважились воспользоваться те, кто в полной мере владеет собой. Таковых оказалось сравнительно немного, поэтому и количество дополнительных полицейских невелико.
Страх, конечно. Но ведь не «Ужас! Ужас!!»
Политический психолог Мария Пушкина призвала разделять понятия «страх» и «ужас». По ее наблюдению, накануне многие сообщения в соцсетях начинались словами «Ужас! Ужас!!». И лишь потом люди признавались, что им страшно. «Вместе с тем, страх всегда конкретен, и его испытывать вовсе не стыдно, нужно лишь ответить себе на вопрос: “чего я в действительности боюсь?”. И это поможет преодолению страха, в то время, как ужас безотчетен, и с ним справиться гораздо труднее».
Мария Пушкина также согласилась с тем, что изменились отношения между петербуржцами, стали заметнее проявления взаимовыручки и сострадания. И здесь политический психолог нашла несколько добрый слов в адрес властей города и области, которые личным примером показали, как нужно преодолевать страх. Так, губернатор Ленинградской области Александр Дрозденко во вторник отправился на работу на метро.
Вместе с тем, некоторые политики воспользовались терактом, чтобы привлечь к себе внимание громкими заявлениями. Так спикер Городского Законодательного собрания Санкт-Петербурга Вячеслав Макаров высказался за возобновление смертной казни. А депутат Государственной думы Виталий Милонов еще до установления личности террориста-смертника заявил, что все совершающие подобные преступления заслуживают самого жестокого наказания, при этом, не конкретизировав, что он имеет в виду.
Мария Пушкина в разговоре с корреспондентом «Голоса Америки» заметила, что не видит в подобных репликах никакого популизма. «Такие речи характерны для мужчин. Я вот – женщина, и никогда ничего подобного не скажу. Но мужчины, как защитники семей имеют право и даже должны высказываться более жестко», – отметила она. И добавила, что журналисты, как правило, и ждут от таких политиков, как Милонов, безапелляционных заявлений.
Научиться жить с болью утраты
Другое обоснование и «пранкерству», и популистским выступлениям некоторых ньюсмейкеров дал ректор Восточно-Европейского института психоанализа Михаил Решетников.
Он привел данные о том, что у психически травмированного человека интеллект снижается, примерно, вчетверо. И это становится причиной неконтролируемых эмоций. «Конечно, на такие происшествия нельзя не реагировать, но нужно учиться контролировать свои эмоции», – считает Решетников.
Эксперт также подчеркнул, что после трагических инцидентов ему часто приходится отвечать на вопрос: «правда ли, что время лечит?».
Люди говорят, что пока они живы, они сохранят память о своих детях. А значит, в какой-то мере и они будут продолжать жить»
«К сожалению, бывают такие ситуации, что боль утраты нельзя преодолеть, и приходится учиться с ней жить. Но никто из родителей, потерявших своих детей, не сказал мне, что лучше бы его сына или дочери не было вовсе. Люди говорят, что пока они живы, они сохранят память о своих детях. А значит, в какой-то мере и они будут продолжать жить», - отметил Решетников и добавил, что в таком отношении к утрате заключен способ эмоционального спасения.
И, вернувшись к теме отношений между посторонними людьми, ректор Восточно-Европейского института психоанализа заметил: «У нас началась самоорганизация общества. Это особенно ярко проявилась 26 марта». И, не вдаваясь в конкретику, предрек: «Я думаю, что это будет продолжаться».
