Шахматный мир понес большую утрату. В Исландии на 65-м году жизни скончался экс-чемпион мира Роберт Фишер. Русская служба «Голоса Америки» обратилась за комментариями к бывшему сопернику Фишера – российскому гроссмейстеру Марку Тайманову.
Евгений Аронов: Марк Евгеньевич, у меня чисто репортерский вопрос: вам известно что-нибудь о причинах смерти?
Марк Тайманов: Разумеется, нет. У меня давно не было с ним контактов, и о его окружении я тоже ничего не знаю. Это как гром среди ясного неба.
Е.А.: Давайте помянем человека по-настоящему. Тридцать
пять лет прошло с тех пор, как он перестал играть в большие шахматы.
Как вам кажется, сейчас, по прошествии довольно большого
времени, чисто спортивного пика, по сегодняшний день,
прошедшие годы не вынудили пересмотреть шахматную оценку
Фишера?
М.Т.: Я вам должен сказать, что такие шахматисты, как Фишер, никогда не выбывают из благодарной памяти своих поклонников и коллег. Это величайший шахматист, которому уготовано самое почетное место в истории шахмат. Он был одиннадцатым чемпионом мира, он был одним из последних чемпионов, которые жили, творили в золотом веке шахмат – в XX веке. Сейчас никто не сможет сказать с точностью, сколько всего было чемпионов мира по сегодняшний день, но все шахматисты могут сказать, что кумиров в истории шахмат было тринадцать, кончая Каспаровым. Дальше началась неразбериха, и таких личностей, какими были первые тринадцать чемпионов, уже XXI век нам не подарил.
Е.А.: Если бы нам надо было охарактеризовать чисто шахматную сторону Фишера, как бы вы определили его наследие? На чем могут учиться сильные шахматисты на партиях Фишера?
М.Т.: По партиям Фишера они могли бы учиться прежде всего преданности своему признанию, потому что из тринадцати чемпионов мира только один, по существу, полностью на 100% посвятил себя избранному искусству. Он играл не просто замечательно, были и другие шахматисты, которые играли замечательно, и они сопоставимы и по таланту, и по достижениям с Фишером. Но я не мог бы назвать ни одного шахматиста, который был столь неуязвим за шахматной доской. Как каждый великий шахматист, он имел право на ошибку, но его ошибки в большинстве своем не были фатальными. Удивительным образом фигуры его взаимодействовали так, что он всегда сохранял возможность какой то перегруппировки, позволявшей ему исправить его ошибку, защитить позицию, казалось бы, в безнадежной ситуации.
Полностью интервью с Марком Таймановым слушайте .
