Подписание Беловежского соглашения было единственным способом избежать кровопролития в 1991 году, считает Евгений Савостьянов, заместитель председателя правления Центра по сближению России и США в Москве.
В среду 8 декабря исполнится 20 лет со дня подписания договора, декларировавшего создание Содружества Независимых Государств (СНГ) и подписанного главами Российской Федерации, Республики Беларусь и Украины. По сути это стало концом Советского Союза.
В ту пору Евгений Савостьянов считался одним из самых информированных людей – с сентября 1991 года по декабрь 1994 года он был начальником управления КГБ по Москве и Московской области. В эксклюзивном интервью Русской службе «Голоса Америки» Савостьянов рассказал о том, что думали о распаде СССР в системе госбезопасности, как происходило территориальное деление республик, и о «руке ЦРУ».
Виктор Васильев: Как вы относитесь к соглашению в Беловежской пуще?
Евгений Савостьянов: Как к неизбежному явлению. Коммунистическое руководство всех союзных республик отказалось подчиняться демократическому руководству Москвы и фактически вышло из подчинения. Поэтому нужно было просто оформить акт распада СССР. Что и состоялось.
В.В.: Почему же возникла эта неизбежность?
Е.С.: Распад стал неизбежным после того, как в Москве возникло антикоммунистическое руководство, а в союзных республиках осталось коммунистическое руководство, которое буквально в течение недели после завершения путча проголосовало за государственный суверенитет и демонстративно отказалось в какой-либо степени подчиняться Москве. Собственно говоря, с этого момента и произошел коллапс. Были попытки сохранить единый народно-хозяйственный механизм, но уже ничего не работало. Единая валюта тоже фактически не работала. Единственным выходом было оформление сложившейся ситуации юридически, придание цивилизованной формы тому, что Советский Союз распался. Поэтому в Беловежье была проста констатация смерти больного.
В.В.: Как внутри системы госбезопасности отнеслись к распаду страны?
Е.С.: Это, конечно, воспринималось с сожалением. Но, с другой стороны, все понимали, что Беловежье – это не акт убийства, а именно акт констатации смерти. Политическое содержание момента заключалось именно в том, что руководство союзных республик очень четко призывало не подчиниться московскому руководству. Для этого оно быстро переодело коммунистический пиджак на националистический. Хотя это были те же самые люди, которых избирали на съездах коммунистических партий. А тут они враз стали туркменскими, украинскими и прочими националистами... Ничего слишком трагического в этом не было. Горбачев не обладал над ними никакой реальной властью. Он не обладал реальной властью и в Москве. Именно поэтому было велико стремление каждого местного «князька» рулить по-своему.
В.В.: То есть никакой оппозиции действиям Ельцина не наблюдалось?
Е.С.: Нет. Внутри системы госбезопасности были умные люди. Они пытались понять, что делать дальше, старались осмыслить, в чем теперь главные ценности их жизни. И вскоре пришли к пониманию, что их задача – обеспечение государственной безопасности уже России, а не Союза. Нет, никакого настроя, что, дескать, пойдем бороться за Советский Союз, там не было. Потому что люди-то в системе работали грамотные, они понимали, что Советский Союз умер в августе 1991 года.
В.В.: До сих пор говорят о «руке ЦРУ», о решающем влиянии Запада на события...
Е.С.: Напомню, что в Конгрессе США тогда обсуждался вопрос о роспуске ЦРУ в связи с тем, что оно оказалось не способным предсказать августовские события 1991 года. Вот насколько велико было значение «руки ЦРУ» в этом деле.
В.В.: Можно ли было Беловежские соглашения подписать на иных, более выгодных для России условиях?
Е.С.: Были два варианта действий. Один вариант – не признавать административные советские границы, а делить все как-то иначе. Например, такой вариант пытался использовать [в Югославии Слободан] Милошевич… Другой вариант – признать дурацкие советские границы, выйти из них не справедливо, но и без войны. Вот, собственно, это было и сделано. Юридически Крым принадлежал Украине. Как, к сожалению, и все левое побережье Днепра. Исторический казус. С другой стороны, и Киев – мать городов русских – оказался на территории другого государства. Отбивать Крым у Украины – означало переходить к другим действиям. Севастополь, естественно, тоже был в составе Украины. Вспомним, если кто-то кого-то бил по голове в Севастополе, его судили по уголовному кодексу Украинской Советской Социалистической Республики.
Еще я, например, в свое время говорил Ельцину, что если мы признаем свободу Литвы, признаем несправедливость пакта Молотова – Риббентропа, что необходимо сделать, то Литву надо отпускать в тех границах, в которых она вошла в Советский Союз, то есть без Клайпеды и Вильнюса. Но Борис Николаевич был душевно щедр…
В.В.: Ельцин в 1996 году выразил сожаление, что подписал соглашение…
Е.С.: Считаю, что другого варианта не было. Попытки сохранить единую страну на фоне абсолютного распада ее организации и территории можно было сделать только через огромную кровь. Нам удалось этого избежать. Крови тогда не пролилось вообще. Это потом пошли известные националистические проявления и войны между республиками. Но здесь уже не наша вина. Мы это дело никак не поощряли. Это уже конкретная глупость отдельных политиков, вот и все.
Справка: В 1989 году Евгений Савостьянов руководил предвыборной кампанией академика Андрея Сахарова. Был одним из создателей движения «Демократическая Россия» и Движения демократических реформ. С августа 1996 года по декабрь 1998 года – заместитель руководителя администрации президента Бориса Ельцина по кадровым вопросам. Руководил работой по освобождению из плена солдат Первой чеченской войны и специальным штабом по обеспечению безопасности страны во время операции на сердце президента Ельцина.
Был уволен из администрации за предложение выдвинуть на пост премьер-министра Евгения Примакова (декабрь 1998 года). В феврале 2000 года зарегистрирован кандидатом в президенты России. Затем официально заявил о снятии своей кандидатуры с выборов в пользу лидера «Яблока» Григория Явлинского.
В 2009 году стал инициатором создания движения за российско-американское сближение. Автор идеи обращения в суд США по принуждению к отмене поправки Джексона-Вэника (реализована гражданами США Эдуардом Лозанским и Энтони Салвиа). Член Совета по внешней и оборонной политике.
Материалы, посвященные распаду СССР, читайте в специальной рубрике
Другие материалы о событиях в России читайте в рубрике «Россия»
