Каждый год несколько книг, переведённых на английский с других языков, становятся бестселлерами в Америке. В целом же американский читатель предпочитает работы американских писателей. Критики давно сетуют на то, что интерес к американской литературе в Европе на порядок выше, чем интерес американцев к европейской литературе. По некоторым данным, доля переводной литературы, издаваемой в России, достигает 60-70 процентов, в то время как в США это лишь 2-3 процента. Русская литература в переводе занимает в Америке третье место после французской и немецкой.
Таким образом, можно заключить, что у русской литературы в США весьма ограниченная аудитория. Тем не менее, встреча с переводчиками русской литературы и американскими писателями российского происхождения, прошедшая холодным февральским вечером в одном из книжных магазинов Манхэттена, вызвала живой интерес и привлекла несколько десятков американцев.
Вечер русской литературы был организован американским издательством Penguin, которое в последнее время взялось за переиздание русской классики в новых переводах. «Я думаю, что русская литература сейчас в моде, и издательство хорошо разрекламировало эту встречу», – объяснил в интервью «Голосу Америки» большое стечение народа Рональд Мейер, чей перевод «Бесов» Достоевского недавно был опубликован Penguin.
Вопрос, на который предложили ответить участникам встречи её организаторы (то есть, маркетологи издательства) – «Какое значение имеет русская литература?» – поставил литераторов в тупик. «Это мертвящий вопрос, – сказала в сердцах Наташа Рэнделл, чей перевод «Героя нашего времени» Лермонтова тоже был выпущен издательством Penguin. – Мне нечего на это сказать».
«Всё это глубоко индивидуально, – добавила она, – и зависит от того, кто как читает. Каждый должен сам для себя ответить на этот вопрос». Рэнделл также посетовала на то, что современные русские писатели практически неизвестны в Америке.
Журналист, писатель и переводчик Кит (он же Костя) Гессен тоже признал, что вопрос привел его в некоторе замешательство. Поразмыслив, он решил, что вместо того, что бы рекламировать достоинства русской литературы, лучше попытаться объяснить, чем она отличается от американской. Опыт сравнения двух культур у Гессена есть: выпускник Гарварда, он уже более 10 лет пишет статьи о книгах и современной культуре для таких престижных изданий, как The New Yorker и The New York Review of Books. В 2008 году он опубликовал свой первый роман All the Sad Young Literary Men («Все печальные молодые литераторы») и получил за него национальную книжную награду Америки в категории авторов моложе 35 лет. Гессен также является одним из основателей и соредакторов влиятельного интеллектуального журнала n+1. Минувшей осенью в издательстве Penguin вышел в его переводе сборник рассказов Людмилы Петрушевской.
Гессен обратил внимание на то, что в Америке часто публикуются книги различных знаменитостей, далёких от литературы и зачастую написанных за них безымянными авторами. Такая практика сейчас распространена во всём мире, но в России наблюдается и другая тенденция: власть придержащие норовят написать стихотворение или роман и опубликовать его под псевдонимом. Гессен утверждает, что именно так поступил недавно кремлёвский идеолог Владислав Сурков – в России многие именно ему приписывают авторство романа «Около ноля», официально вышедшего из-под пера некоего Натана Дубовицкого.
Гессена интересует вопрос: что толкает российских чиновников к литературному творчеству? «Я думаю, что они пытаются доказать, что у них тоже есть душа, – предположил он, – что они не просто идеологи и политтехнологи. Когда в Америке какая-либо знаменитость пишет книгу, чаще всего они пытаются доказать нечто иное – какие они умные, или остроумные».
О душе говорил и Рональд Мейер: «Это звучит как ужасный стереотип, но в русской литературе есть душа. Когда вы читаете Толстого и Достоевского, вы погружаетесь в созданный этими авторами мир, испытывая при этом то, чего нет в англоязычной литературе. В английском романе автор обычно представляет героя с толком, с расстановкой, а русские писатели берут с места в карьер и увлекают за собой читателя в пучину эмоций. У них это получается очень драматично».
Гессен уточнил, что «речь идёт не столько о русской душе, сколько о способности русской литературы проявить душу общечеловеческую, и сделать это иначе, чем американская литература». По его мнению, одно из отличий американской литературы от русской – в отношении к деньгам. Об этом пишут многие американские авторы. «Единственный русский автор, писавший о деньгах – это Достоевский, – сказал Гессен. – Но он писал, что без них можно умереть с голоду, а не в том смысле, что с их помощью можно повысить свой статус. Это звучит несколько наивно, но это действительно так».
Нью-йоркский литератор заметил также, что американское общество достаточно открыто, и мы, в принципе, узнаём, хоть иногда и с опозданием, как и почему здесь что-то происходит: общественные фигуры в Америке нам это разъясняют в своих мемуарах. Российское же общество остаётся непроницаемым – общественные фигуры мемуары там пишут редко. Именно поэтому, считает Гессен, писателям приходится выступать в роли толкователей. Лучшими толкователями России сегодня он считает Виктора Пелевина, Владимира Сорокина и ту же Петрушевскую.
Недавно в интервью Русскому Newsweek Владимир Войнович так сформулировал разницу в восприятии роли литературы в России и в Америке: «Когда я оказался в Америке и говорил там «литература, литература», мне сказали: «Да что вы со своей литературой, это всего лишь вид развлечения». А я-то думал, что литература важнее жизни».
Кит Гессен, пишущий по-английски, призвал русскоязычных литераторов, живущих в Америке, оставаться «русскими писателями». В интервью «Голосу Америки» он объяснил, что имел ввиду. «Для меня быть русским писателем – значит думать о себе, как о человеке, способном повлиять на поведение людей, – сказал он, – способном сотворить действительность и изменить мир.
Американские писатели приучены так о себе не думать, особенно сегодня. Мы думаем, что писатель – это ремесленник, это просто такая профессия, как банкир или адвокат. Русский писатель о себе так не думает – и это правильно, потому что это то, чего ждёт от писателя читатель».
Подытоживая дискуссию, ещё одна американская писательница из бывшего Советского Союза, Аня Улинич, чей дебютный роман «Петрополь» стал одним из финалистов престижной премии Сэми Рора, посоветовала собравшимся поменьше думать над вопросом «Какое значение имеет русская литература?» и побольше её читать.
