Капитан отдела по борьбе с бандитизмом в МУРе Глеб Жеглов был жестким, но справедливым, и болел за правое дело. А его подчиненный лейтенант Владимир Шарапов был гуманным и интеллигентным, но тоже преданным делу борьбы с бандитизмом. Первый мог подбросить кошелек в карман шепелявого Кости Сапрыкина, хотя точно знал, что это противозаконно, но поможет следствию. А второй сильно жалел без вины арестованного Груздева, заявившего, что для Жеглова «люди – мусор». Однако, несмотря на разницу в подходах, Жеглов и Шарапов работали вместе как единый эффективный организм – боролись с преступностью, стояли на страже безопасности страны и обеспечивали ее системную стабильность.
Во время общения премьер-министра Владимира Путина с россиянами посредством «горячей линии» 16 декабря сериал «Место встречи изменить нельзя» невольно приходил на ум. И в первую очередь потому, что сам премьер-министр о нем напомнил: «Что касается Ходорковского, я уже высказывался неоднократно на этот счет. …Я, как известный персонаж Владимира Высоцкого, считаю, что вор должен сидеть в тюрьме». Президента России Дмитрия Медведева г-н Путин тоже упомянул, несколько раз и не всуе.
У корреспондента «Голоса Америки» возникла неожиданная аналогия: а ведь, возможно, динамика отношений Путина и Медведева напоминает динамику отношений Жеглова и Шарапова – «злого» и «доброго» следователей, которые вместе делают одно общее дело – охраняют стабильность в интересах тех, кто их поддерживает?
Кто кому начальник?
Павел Баев (Pavel Baev), эксперт Международного института исследований мира (International Peace Research Institute) в Осло, считает эту аналогию забавной и не вполне с ней согласен, хотя говорит, что некоторые параллели провести можно. Например, все упомянутые персонажи – и экранные, и политические – весьма серьезно относятся к борьбе с преступностью. В сериале Жеглов формально является начальником Шарапова. И так далее.
«В каких-то моментах отличий не видно, скажем, в том, как они (Путин и Медведев) оба подают войну с Грузией, даже стилистически, – сказал Павел Баев «Голосу Америки». – Или в том, как они пытаются выстраивать фразеологию в отношении наведения порядка, пресечения демонстраций – никаких отличий. Но в том, что касается конкретного дела Ходорковского, Медведев никогда так не высказывался. Вся эта линия, что у него на руках кровь, что «вор должен сидеть в тюрьме» – вся эта линия исключительно Владимира Владимировича».
Европейский политолог считает, что у Медведева вообще более мягкий строй речи, чем у Путина, и особенно в том, что касается внешней политики. «Вся эта линия «перезагрузки», вплоть до саммита в Лиссабоне, в основном подается как линия Медведева. Она вроде бы строится по контрасту с той линией, которую Путин обозначил в своей мюнхенской речи», – считает Баев.
Так значит, между президентом и премьером наметился конфликт? По мнению Павла Баева, конфликт здесь заложен структурно. «Потому что система власти, которая существует, сориентирована на единоначалие, – считает эксперт. – Вся эта иерархия, вся эта пирамида подразумевает одного начальника. Что касается личностного конфликта, то ясно, что изначально его не было, поначалу отношения были более ровными, конструктивными, даже дружественными. Но ситуация меняется. Эта конструкция рассчитывалась только на четыре года, ее невозможно без изменений перетащить на следующий срок. Если Медведева переизберут, то уже на шесть лет, у него будет уже совершенно другое самоощущение в этой должности. А если Путин возвращается, то совсем другая ситуация – куда вообще девать Медведева? Оба понимают, что тандем перетащить невозможно, а как его переформатировать? И это является источником трений».
Сядем, договоримся…
На днях помощник президента Медведева Аркадий Дворкович заявил, что Дмитрий Медведев «заинтересован в том, чтобы баллотироваться на второй срок», однако, как сообщалось ранее, Медведев и Путин «будут договариваться». Договариваться? Как будет выглядеть этот «круглый стол», где два человека решают, кто будет управлять Россией?
«Я думаю, что Путин ни с кем не договаривается, – предполагает Павел Баев. – Он ни с кем не садится. Это не тот человек. Он будет принимать решения сам. И Медведев, как бы ему ни хотелось, активной стороной в данном вопросе не выступает. Медведев заявил польским СМИ, что не исключает своего выдвижения, если обстановка в стране будет нормальной и спокойной. И это такая очень индикативная оговорочка. Его кандидатура является приемлемой для всех этих элит, если обстановка спокойная. Но мы видим, что сейчас происходит. А это означает, что Владимир Владимирович имеет большие виды на то, чтобы сказать, что обстановка в стране сложная и требует твердой руки».
По мнению Бориса Кагарлицкого, директора российского Института глобализации и социальных исследований, есть или нет конфликта внутри тандема – не так уж и важно, потому что ни президент, ни премьер-министр не являются решающими фигурами во власти.
«Они являются символическими «вершинами» тех людей, решения которых они озвучивают, – сказал политолог в интервью «Голосу Америки». – Они появляются в телевизоре, но если мы посмотрим на реальный процесс принятия решений в российском государстве – это не сверху вниз спущенное решение, это решение, которое формируется внутри бюрократического аппарата и потом озвучивается высшими должностными лицами. Мне не очень важно, кто будет диктором на телевидении, мне важно понять, чьи решения будут озвучиваться».
На всех не хватает пряников
И чьи же? Что это за политические элиты, группы и коалиции, на чьих спинах, как на китах или черепахах, покоится тандем?
«Здесь как раз и происходит реальная борьба, – считает Борис Кагарлицкий. – Если мы берем окружение президента Медведева, то, с одной стороны, мы видим Суркова и ту команду, которая давно уже в администрации сидит и давно проводит такую центристскую линию. С другой стороны, есть либералы, которые считают, что необходимо более активно проводить разного рода меры, связанные с ликвидацией остатков социального государства. Ну, наконец, есть и какие-то обезличенные бюрократические структуры, которые, наоборот, всячески саботируют перемены и надеются, что все как-то обойдется. Вот все эти группировки сейчас ведут борьбу».
По мнению Бориса Кагарлицкого, суть конфликта здесь в том, что на всех уже «не хватает пряников».
«Не хватает средств, ресурсов для того, чтобы удовлетворить все интересы одновременно, – считает он. – Поэтому и между бизнес-группами идут конфликты, и не хватает денег на социальные программы, они катастрофическим образом урезаются. На этой почве тоже возникают разногласия: все чиновники, которые, например, отвечают за социалку – они от этого далеко не в восторге, потому что урезают их сферу деятельности. А поэтому разные аппараты власти начинают выглядеть по-разному – центристами, либералами, консерваторами. Все это уже начало проявляться в поведении конкретных чиновников».
Николай Петров, эксперт Фонда Карнеги в Москве, – один из авторов статьи «”Тандемная” система государственного управления и принятия решений в России». Он считает, что система управления, действующая в стране, является неэффективной, так как отсутствуют сдержки и противовесы в отношении наиболее влиятельных групп интересов, в том числе региональных. Также, по мнению Николая Петрова, если Путин будет баллотироваться на пост президента в 2012 году, – этот шаг следует расценивать позитивно, так как, не ограниченный статусом «второго лица» в государстве, он сможет провести необходимую модернизацию политической системы в стране.
С тем, что Владимир Путин будет проводить какую-то модернизацию системы, не согласен Павел Баев.
«От Путина ожидания в первую очередь такие консервативно-охранительные, – считает эксперт. – Потому что он эту систему создавал. Там, где она нуждается в каком-то укреплении и переналадке, он что-то будет делать, но основная его линия поведения по отношению к этой системе – это охранительная, он должен ее удержать в каком-то равновесии, уберечь от потрясений, защитить от вызовов внутренних и внешних. Так что если Владимир Владимирович принимает решение вернуться – это не будет исключительно его волевое решение, здесь нужен учет мнений значительного количества элит, причем баланс этих элит тоже все время меняется».
С уверенностью смотря в будущее
16 декабря с экранов телевизоров премьер-министр России решительно заявил зрителям: «У нас есть планы и на 2035 год». В 2035 году Владимиру Путину будет 83 года.
«Он изо всех сил пытается обозначить линию, что все идет по плану, – прокомментировал Павел Баев. – Что у нас есть ясно обозначенные перспективы, что цели намечены, задачи обозначены, менять ничего принципиально не надо. В эту сторону мы и будем двигаться, и с этого пути нас не свернуть. И это он выражает не свои личные амбиции, а интересы тех элит, которые сейчас контролируют ситуацию. Сигнал для них, что устойчивость в стране велика. Потому что на самом деле даже у этих элит большие сомнения в этом. Об этом свидетельствует значительный постоянный отток капитала, вывод денег за рубеж. И Путин их пытается убеждать в том, что все спокойно, все нормально, все будет двигаться по этому пути многие и многие годы».
«Вне зависимости от того, останется ли он у кормила или придут надежные наследники, курс неизменен. Я думаю, что в этом главный смысл его заявления, а не в том, что он планирует оставаться на вершине пирамиды столько лет», – резюмирует эксперт Международного института исследований мира Павел Баев.
Далее на эту тему читайте здесь
Тандем «Путин-Медведев»: место встречи изменить нельзя
