МОСКВА —
Космический отголосок украинского «грома» прозвучал в штаб-квартире НАСА в начале апреля.
«С учетом нарушения Россией украинского суверенитета и территориальной целостности, НАСА приостанавливает взаимодействие по ряду направлений с Российской Федерацией», – это заявление было сделано НАСА вскоре после начала установления суверенитета России над крымским полуостровом.
Правда, НАСА постаралось, чтобы этот не самый дружелюбный жест был все-таки воспринят российской стороной, как грозящий «палец», а не показанный «кулак»: «НАСА и Роскосмос, тем не менее, продолжат совместную работу по обеспечению безопасной и бесперебойной эксплуатации Международной космической станции».
Чтобы никто не сомневался в том, что российско-американское сотрудничество в рамках проекта МКС – это «батискаф», надежно укрытый километрами водной толщи от разыгравшегося над ним политического шторма, агентство разместило данное заявление не на своем официальном сайте, а в своем аккаунте в Google.
О том, какую роль в двустороннем партнерстве играет желание или нежелание НАСА сотрудничать с Россией, мы поговорим немного позднее, а пока посмотрим на ту персону, которой принадлежит главное слово в решение дилеммы «быть, или не быть партнерству». Имя этой персоны...
...Большая политика
Переход, как в свое время сказал президент Ричард Никсон от «эпохи раздоров к эпохе переговоров» на рубеже 1960-1970-х годов навел Вашингтон на мысль сделать космос, бывший до этого ареной жесткой конкуренции двух сверхдержав, полем для сотрудничества. Москва поддержала эту инициативу. По мнению американского и советского руководства это стало бы одним из самых явных свидетельств разрядки.
В результате родился «Экспериментальный проект Аполлон-Союз» (ЭПАС), кульминацией которого стала стыковка в июле 1975-го года на околоземной орбите американского и советского кораблей.
Конец 1970-х годов, начало 1980-х годов... Ввод советских войск в Афганистан, осадное положение в Польше, решение США разместить в Западной Европе ракеты средней дальности. Все эти события объединены под газетным клише «новый виток “холодной войны”». Естественно, что этот холод сковал не только отношения между Москвой и Вашингтоном, но и советско-американское взаимодействие в космосе.
В мае 1982 года, президент Рональд Рейган отказался продлить к тому времени уже насчитывавшее десять лет двустороннее соглашение между СССР и США о сотрудничестве в космосе. К 1985 году все какие-либо сохранявшиеся контакты между специалистами двух стран в области пилотируемых полётов, а также «земного» использования космических технологий, практически сошли на нет.
Космический «ястреб» с оливковой ветвью
«Стратегическая оборонная инициатива» (СОИ), или как ее окрестили газетчики «Звездные войны», стала «визитной карточкой» Рейгана. Однако, мало кто знает, что в январе 1984 года президент США сам сделал первый шаг, направленный на возобновление официального и достаточно содержательного партнерства в космосе с СССР.
Всего лишь за несколько дней до того, как в «Послании о положении дел в стране» глава Белого дома объявил о начале в США работ по созданию орбитальной станции «Фридом», представители американской космической программы без особой огласки, с подачи администрации Рейгана предложили советским коллегам провести отработку аварийно-спасательной операции в космосе с участием «шаттла» и станции «Салют-7».
По сценарию «челнок» должен был подойти к орбитальному комплексу на некоторое расстояние, после чего один из астронавтов с использованием средства для автономного передвижения в космосе подлетел бы непосредственно к станции. Затем он обхватил бы одного из членов экипажа «Салюта», к тому времени уже вышедшего за борт комплекса, и «отвез» бы его на «шаттл».
Москва не выразила никакого энтузиазма по поводу этой идеи. Возможно, причина этого крылась в ассиметричном распределении ролей, невольно подчеркивавшим превосходство американской космической техники над советской: поскольку «челнок» приходил на помощь «Салюту», то получалось, что он явно надежнее последнего.
То, что НАСА обратилось с подобным предложением к СССР в 1984 году, было не случайно. По словам американского исследователя Рэймогда Гартоффа, «в 1984 и 1985 годах, происходил переход от конфронтации, возобновившейся в 1980-1983 годах, к возрождению взаимодействия и переговоров. 1984 год стал последним годом “дрейфа” (имеется в виду – определенной пассивности в отношении США – Ю.К.) советской внешней политики».
«Тогда же, – продолжает Гартофф, – закончился и фактический перерыв в советско-американских отношениях (совпавший с рейгановским периодом “холодной войны” – Ю.К.). Рейган резко, хоть и не полностью, и во многом на словах, повернул от конфронтации к поиску точек соприкосновения [с СССР]».
Остается добавить, что многие обитатели Капитолийского холма поддержали благосклонное отношение президента к идее возобновить партнерство с Советским Союзом в космосе. Выражая их мнение, Джордж Браун, член подкомитета по космосу Палаты представителей призвал НАСА в феврале 1984 года пригласить Советский Союз принять участие в разработке новой американской орбитальной станции. По его словам, это стало бы важной мерой, направленной на укрепление доверия между двумя сверхдержавами.
«Американские горки» космического сотрудничества
МКС, запуски иностранных полезных нагрузок на «Протонах», РД-180, бесчисленные контакты российских и американских ученых и специалистов в области исследования космоса и создания ракетно-космической техники... Главным «архитектором» этого космического моста, связавшего обе страны вновь стала политика, девизом которой стала не просто «разрядка», а «окончание “холодной войны”».
В основе решения пригласить Россию присоединиться к проекту МКС, позволить российским «Протонам» войти на международный рынок пусковых услуг, закупать российские ракетные двигатели для носителей типа «Атлас-5» лежало стремление Вашингтона продемонстрировать прекращение глобальной конфронтации СССР-США и наступление эры «стратегического партнерства» (так, по крайней мере казалось в начале 1990-х годов) в отношениях между Россией и Соединенными Штатами.
Пришло второе десятилетие 21-го века, а вместе с ним разногласия по Египту, Ливии, Сирии, украинский кризис, присоединение Крыма к России, санкции против ряда высокопоставленных российских чиновников, намерение Запада сократить экономическое сотрудничество с РФ (а военно-техническое и вовсе прекратить), взаимные обвинения Москвы и Вашингтона в двойных стандартах. Все эти события и явления уподобились ударам тарана по «мосту» двустороннего партнерства в космосе. В результате в мосту появились трещины.
Когда смотришь на эту ситуацию со стороны, то в воображении невольно возникает аллегория в виде «американских горок». Космическое сотрудничество, словно послушная вагонетка, едет по рельсам двусторонних отношений между Москвой и Вашингтоном, в точности повторяя все повороты, взлеты и падения колеи.
Нужны ли НАСА российские ракеты?
Несмотря на господствующую в бытовом сознании точку зрения, что НАСА всегда желало обогатиться советскими/российскими космическими технологиями, чтобы более эффективно и интенсивно осваивать космос, это далеко не так. Агентство отнюдь не испытывало восторга по поводу попыток президента Джона Кеннеди убедить премьера Никиту Хрущева в начале 1960-х годов организовать совместную советско-американскую экспедицию на Луну.
Почему – понятно. Ведь финансирование НАСА и репутация агентства были напрямую связаны с космической гонкой, которую Соединенные Штаты непременно хотели выиграть у СССР ради общей победы Америки в глобальном соревновании капиталистической и социалистической систем.
Но вот США первыми достигли Луны, и космическая гонка в начале 1970-х годов пошла на убыль вместе со значимостью, которая отводилась космической программе США. А чем меньше значимость, тем меньше бюджет. В соответствие с этим принципом Белый дом и Конгресс сначала «срезали» три заключительных лунных миссии, потом станцию Skylab B, которая должна была прийти на смену первой станции Skylab A.
Не все, правда, было так печально. В 1972 году президент Ричард Никсон провозгласил начало программы «Спэйс Шаттл», но первый «челнок» должен был отправиться в космос не раньше конца 1970-х годов (на деле это случилось 12 апреля 1981 года). Таким образом между 1974-м годом, когда со «Скайлэба» вернулся последний экипаж и до конца того десятилетия, в космосе не было бы ни одного американского астронавта.
Ситуацию помог исправить ранее упомянутый ЭПАС. Рожденный в начале 1970-х годов, он был с энтузиазмом поддержан НАСА. С одной стороны, готовя его, агентство и вся пилотируемая инфраструктура США были «при деле», что обеспечивало поступление в НАСА дополнительных средств.
С другой, ЭПАС давал шанс американской астронавтике активно поддерживать свою «пилотируемую» форму до конца 1970-х годов. Ведь, по первоначальным планам, проект этот не должен был ограничиться одной стыковкой «Аполлона» и «Союза» в июле 1975-го, а «перетечь» в «Аполлон-Салют».
Увы, продолжение в виде стыковки американского корабля с советской станцией так и не материализовалось из-за возражений Москвы: мол, американцы без своего «Скайлэба» не смогут ответить СССР взаимностью в виде стыковки советского корабля с американской станцией.
Разошлись пути-дороги
В начале 1980-х годов в регулярную эксплуатацию вошли «челноки». Американские астронавты стали 4-5 раз в год летать в космос. Сотрудничество с Россией с технической точки зрения было для НАСА уже не столь интересно, как в «дошаттловские» времена.
К тому же президент Рональд Рейган, как уже упоминалось, в 1984 году объявил о начале сооружения орбитальной станции «Фридом», которая должна была быть построена Соединенными Штатами и их союзниками. Ни на финансирование, ни на недостаток внимания НАСА в 1980-е годы жаловаться не приходилось. Сотрудничество с СССР перешло для агентства из категории «весьма желательного» – в категорию «есть - хорошо, нет - и Бог с ним».
Москва бросает НАСА «спасательный круг»
Произошло это в начале 1990-х годов. Прекращение «холодной войны» и распад СССР создали ситуацию, напоминающую начало 1970-х годов: заинтересованность Вашингтона в мощной космической программе, как в инструменте утверждения американского превосходства над своим главным геополитическим конкурентом, заметно снизилась.
В итоге орбитальный комплекс «Фридом» (впоследствии после переработки получивший название МКС) – стержневой проект НАСА – оказался под угрозой закрытия, тем более что почти за десять лет работы над созданием станции агентство не смогло предъявить Белому дому, Конгрессу и налогоплательщикам ничего, кроме десятков килограммов проектно-конструкторской документации.
Тут-то НАСА и вспомнило о России. С одной стороны, идея использовать космическое сотрудничество в качестве средства цементирования наметившегося стратегического партнерства была бы, как свидетельствовал пример ЭПАСа, благосклонно воспринята Вашингтоном. В 1991 году, еще при президенте Джордже Буше-старшем было подписано соглашение с Советским Союзом (а в 1992-м году аналогичное с Россией) об обмене миссиями: российский космонавт должен был полететь на шаттле, а американский – на станции «Мир».
С другой стороны российский опыт разработки, постройки и эксплуатации орбитальных комплексов помог бы завершить сооружение МКС «быстрее, лучше, дешевле».
НАСА, а также ряд сотрудников администрации президента и некоторые законодатели предложили президенту Биллу Клинтону включить Россию в проект МКС. Президент, а вместе с ним и Конгресс согласились сделать это.
Россия, безусловно, помогла «поставить на ноги» международную станцию, но главный вклад РФ в проект МКС состоит в том, что без российских «Союзов», МКС просто стала бы необитаемой после того, как шаттлы ушли «в отставку» в 2011 году. Кроме того, подмосковный Центр управления полетом и его американский – в Хьюстоне совместно контролируют полет станции.
Не нужно забывать и о том, что российский и американский сегменты настолько взаимоинтегрированы в составе комплекса (российский зависит от американского по энергетике, а тот зависит от российского по двигательной установке), что никакие политические разногласия на Земле не смогут их разделить без того, чтобы фактически не разрушить станцию.
Белый дом пока явно не готов к тому, чтобы заплатить такую высокую цену за наказание России.
«Забирай свои игрушки и уходи из моей песочницы»
Именно под такое всем известное определение обиды одного ребенка на другого и попали действия американской стороны по сокращению сотрудничества с Россией в космосе.
«Наказание» для российской стороны вызвало смесь юмора с недоумением. Речь шла о том, чтобы запретить контакты представителей НАСА с российским правительством до особого распоряжения, лишить сотрудников НАСА возможности посещать российские космические объекты, а сотрудников космической отрасли РФ – соответствующие американские объекты.
Дальше, по мелочи, ограничения на электронную переписку, телеконференции, двусторонние встречи и пр. Впрочем, речь шла и о том, чтобы запретить американским специалистам участвовать в юбилейной международной ассамблеи COSPAR, которая должна пройти в Москве летом этого года.
Один из ведущих американских экспертов по космической политике Говард Макерди сравнил возникшую ситуацию в российско-американских космических связях с разведенными супругами, вынужденными проживать в доме, который вместе построили и вместе владеют. Картина действительно получается странная: жить под одной крышей, иметь совместное имущество, но при этом начинать делить ложки и вилки.
Не стреляйте в собственные ноги
Есть в Америке такая поговорка: «Выстрелить в собственные ноги». Ее применяют к тем ситуациям, когда человек совершает какие-либо действия, которые невольно наносят вред ему самому.
Вспомним, что судьбы космических проектов США зависит не только от «Союзов». МКС – это самый заметный пример, когда без России «никуда». Но ведь российские приборы работают на автоматических аппаратах США, в частности на тех, которые вращаются вокруг Марса (Mars Odyssey), Луны (Lunar reconnaissance orbiter), или ездят по Красной планете (Curiosity).
Например, прибор DAN, который установлен на Curiosity, включается и выключается сотрудниками ИКИ. Эффективно управлять комплексом научной аппаратуры марсохода, включая DAN, без постоянных контактов российских и американских специалистов невозможно. Таким образом, налагая ограничения на взаимодействие космических программ двух стран, США в настоящее время так раз и рискуют «прострелить собственные ноги».
В итоге, чтобы не затруднять себе жизнь, американская сторона решила в целом не менять формат сотрудничества с Россией. COSPAR, медико-биологический проект «Бион», взаимодействие в области космической геодезии, астрофизики (проект «Спектр-Р») не пострадают.
Возможно, будут приостановлены совместные испытания, которые планировалось провести в аэродинамической трубе в России. Под вопросом взаимодействие в рамках возможной российской миссии на Венеру и встреча по мониторингу сибирской тайги из космоса.
Да, и еще РД-180...
Этот двигатель, который поставляется из России для американских ракет-носителей (РН) типа «Атлас-5», стал что-то вроде обнаженного нерва не только российско-американского сотрудничества в космосе, но и двусторонних отношений в целом.
Ведь «Атлас-5» используется для вывода на орбиту полезных нагрузок, в том числе и в интересах национальной безопасности США.
Понимая этот факт, в конце лета 2013 года Совет безопасности РФ поднял вопрос о возможности прекращения поставок РД-180 в США. Правда тогда все разговорами и ограничилось. И действительно, кто бы был больше наказан – Соединенные Штаты, или НПО «Энергомаш», где эти двигатели производятся?
Ведь американские заказы составляют львиную долю доходов этого предприятия, а у США, помимо «Атласа-5» есть еще ряд носителей, включая «Дельту-4» и семейство «Фальконов», производимых компанией SpaceX. И это не говоря о РН американских друзей и союзников в лице Европы и Японии, которые в крайнем случае смогут доставить полезные нагрузки в космос вместо «Атласов».
Разговоры разговорами, но осадок остался, а потому, когда призрак прекращения поставок РД-180 в США стал приобретать в марте этого года более четкие очертания, в Вашингтоне задали вопрос: «А как нам быть без российских ракетных двигателей?».
Эл Маск
На помощь Америке в укреплении ее национальной безопасности пришел частный бизнес. Выступая в марте этого года на слушаниях в сенатском подкомитете по обороне, основатель и глава SpaceX Элон Маск подверг резкой критике зависимость Соединенных Штатов от РД-180 (при том, что уже закупленных Америкой российских двигателей хватит ей еще на два года). В своем отвержении подобной политики Маск даже предложил вообще снять «Атлас-5» с производства.
«В свете фактической аннексии Россией украинского региона Крым и формального разрыва военных связей, “Атлас-5” не может рассматриваться, как способ гарантированного доступа в космос для нашего государства, когда поставка главного двигателя зависит от разрешения президента Путина», – подчеркнул он.
По мнению Маска, «Атлас-5» и «Дельта-4» дублируют друг друга, поэтому от «Атласа» можно безболезненно отказаться, особенно с учетом того, что на подходе РН «Фалькон Тяжелый», который гарантированно доставит в космос любую из тех полезных нагрузок, которые традиционно «сажают» на «Атлас-5».
Тратить деньги на чужую «шлюпку» или на создание своего «корабля»?
Именно такую непростую дилемму сейчас решают НАСА вместе с Капитолийским холмом и Белым домом. Позиция агентства однозначна: лучше выделять НАСА в течение пяти лет ежегодно по 800 млн долларов на доведение до ума новых пилотируемых кораблей США (напомню, что на подходе четыре новых типа таких кораблей, включая «Дракон», «Дрим Чейсер», CST-100 и «Орион»), как это обещал президент Барак Обама, чем продолжать платить России по 70 млн долларов за доставку каждого астронавта США на МКС.
Весной 2013 года контракт Роскосмос-НАСА на «такси» для астронавтов США был продлен до 2017 года. За этот промежуток времени Россия обязалась свозить «туда-обратно» на МКС еще 6 астронавтов НАСА. Данная услуга пополнит бюджет Роскосмоса еще на 424 млн долларов.
Горечь НАСА понять можно: Россия регулярно получает платежи за полеты американцев, но средства, обещанные на доработку новых американских кораблей до летного состояния, выделяются Конгрессом не в полном объеме. Понятно, что в такой ситуации отношение НАСА к сотрудничеству с Россией попадает под формулу «ум с сердцем не в ладу».
Агентство сознает, что пока у него нет иной возможности отправить своих представителей на МКС, кроме, как на «Союзах», но с другой стороны понимает, что каждый такой полет финансово «обескровливает» создание новых американских кораблей.
И снова «Большая политика» или приговор «перезагрузке»
Преамбула к данному приговору появилась в статье, опубликованной 19 апреля в газете The New York Times. В ней, со ссылкой на сотрудников администрации Белого дома, было сказано, что «Обама пришел к выводу: если даже проблема Крыма и противостояния на востоке Украины будет решена, он уже никогда не будет иметь конструктивных отношений с Путиным».
«Свои последние два с половиной года на посту президента Обама проведет в попытках минимизировать последствия того хаоса, который может устроить Путин. Он будет поддерживать то остаточное сотрудничество, которое еще можно сохранить, а во всех остальных случаях игнорировать хозяина Кремля ради тех внешнеполитических целей, которые можно достичь», – было отмечено в статье.
Что это значит применительно к российско-американскому партнерству в космосе?
«Остаточное сотрудничество», которое можно сохранить – это взаимодействие двух стран в рамках проекта МКС. Но администрация Обамы, как было подчеркнуто в статье, намерена теперь проводить в отношении России выработанную во времена «холодной войны» политику изоляции и сдерживания. Данная политика, как мы знаем из истории, всегда становилась серьезным препятствием на пути космического партнерства.
Взаимодействие в космосе с Соединенными Штатами всегда служило косвенной легитимизации российского режима. С одной стороны, оно как бы подчеркивало равенство двух стран в области науки и техники (а значит, позволяло унять тех, кто критикует Кремль за то, что он якобы не уделяет должного внимания развитию технологического потенциала РФ).
С другой, оно оттеняло «стратегическое партнерство» Москвы и Вашингтона, а в более широком смысле – России и всего западного мира. Отсюда вывод: все, что происходит в России, в общем принимается Западом, а значит не стоит слушать вопли «правозащитников» и «либералов», как в России, так и за ее пределами о том, что в РФ якобы не все в порядке со свободой и демократией.
Белый дом теперь внимательно будет следить за тем, чтобы не играть на руку Кремлю. Как было отмечено в статье, опубликованной американским журналом National Review, в крайнем случае, «цена отсутствия американцев на станции в течение двух лет [пока не станет летать пилотируемый вариант «Дракона»] намного меньше цены повторного захвата Восточной Европы распоясавшейся Россией».
Добавьте к этому то, что России нечего предложить в будущие космические проекты, кроме исключительно надежной, но бесконечно устаревшей техники для околоземных полетов. Однако, США и их западные союзники уже нацелились в «дальний» космос, за пределы лунной орбиты – технологии более, чем полувековой давности, способные лишь обеспечить «кручение» вокруг Земли, им больше не интересны.
Таким образом, у Запада нет технической заинтересованности в том, чтобы отставить в сторону политические разногласия с Россией ради более эффективного решения «дальнекосмических» задач. Этот фактор, плюс отсутствие желания США наводить с помощью космоса мосты с РФ могут стать двумя глубинными «бомбами», которые разрушат «батискаф» космического партнерства, все еще укрытый от политических штормов многокилометровой толщей «воды» взаимозависимости России и Соединенных Штатов в рамках проекта МКС.
Китайская альтернатива?
В последнее время российская политическая элита ведет немало разговоров о необходимости переориентации на Китай, в том числе и в области космической деятельности. Мол, нужно вместе с восточным соседом (в пику, конечно, Западу) исследовать и осваивать космическое пространство.
Действительно, с одной стороны для Поднебесной, которая только приступает к обживанию околоземного пространства, российский опыт создания и эксплуатации орбитальных комплексов может оказаться полезным. Да и вообще, научно-технический потенциал космической отрасли России пока еще представляет интерес для Китая.
С другой стороны, ведущие космические державы, за исключением России, не спешат объединяться с Китаем за пределами земной атмосферы. Это дает России карт-бланш, ибо у Поднебесной просто не остается выбора: либо с Россией, либо вообще ни с кем.
Возможно, что стремление некоторых представителей российской космонавтики любой ценой «затащить» Россию на Луну и связано с их желанием «заточить» национальную космическую отрасль под китайские интересы в космосе. Как известно, Китай несколько раз говорил о возможности отправки тайконавтов на Луну. Следовательно, если Россия тоже туда соберется, то у двух стран появится не то что точка, а целое поле соприкосновения в космосе.
Но сторонникам «китаизации» российской космической отрасли следует помнить, что для Китая сотрудничество в области науки и техники – это не выстраивание долговременных взаимовыгодных альянсов, а способ узнать технические преимущества партнера, чтобы заимствовать их, после чего вытеснить данного партнера с рынка, как уже конкурента.
Пример – китайский истребитель J-11, который является модернизированной копией Су-27. Да и в крылатых машинах Поднебесной предшествующих поколений также без труда угадываются истребители МиГ-19 и МиГ-21, бомбардировщик Ту-16, транспортные Ан-2, Ан-24 и Ан-12.
С учетом того, что российская космонавтика является единственной более или менее конкурентоспособной научно-технической отраслью России, руководителям этой отрасли следует очень хорошо подумать, не превысят ли потери от космических «объятий» с Китаем те выгоды, которые можно от них получить.
Есть ли выход?
Итак, с одной стороны весьма вероятное нежелание западных стран масштабно сотрудничать с РФ в космосе после завершения полета МКС, а с другой весьма вероятное, пусть и невольное обогащение Китая ключевыми научно-техническими достижениями российской космонавтики, после чего она практически гарантированно станет смотреть в спину уже китайской космической отрасли, ибо Поднебесная уделяет своей космической программе значительно больше внимания, чем Россия.
Незавидная дилемма. Но способ ее решения есть. Это – перенацеливание стратегии развития российской космонавтики на «дальний» космос, за пределы лунной орбиты. Лишь в этом случае в России появятся принципиально новые космические технологии, и РФ станет интересна западным космическим державам, как партнер, ради сотрудничества с которым они возможно отодвинут на задний план ряд политических разногласий с ней.
«С учетом нарушения Россией украинского суверенитета и территориальной целостности, НАСА приостанавливает взаимодействие по ряду направлений с Российской Федерацией», – это заявление было сделано НАСА вскоре после начала установления суверенитета России над крымским полуостровом.
Правда, НАСА постаралось, чтобы этот не самый дружелюбный жест был все-таки воспринят российской стороной, как грозящий «палец», а не показанный «кулак»: «НАСА и Роскосмос, тем не менее, продолжат совместную работу по обеспечению безопасной и бесперебойной эксплуатации Международной космической станции».
Чтобы никто не сомневался в том, что российско-американское сотрудничество в рамках проекта МКС – это «батискаф», надежно укрытый километрами водной толщи от разыгравшегося над ним политического шторма, агентство разместило данное заявление не на своем официальном сайте, а в своем аккаунте в Google.
О том, какую роль в двустороннем партнерстве играет желание или нежелание НАСА сотрудничать с Россией, мы поговорим немного позднее, а пока посмотрим на ту персону, которой принадлежит главное слово в решение дилеммы «быть, или не быть партнерству». Имя этой персоны...
...Большая политика
Переход, как в свое время сказал президент Ричард Никсон от «эпохи раздоров к эпохе переговоров» на рубеже 1960-1970-х годов навел Вашингтон на мысль сделать космос, бывший до этого ареной жесткой конкуренции двух сверхдержав, полем для сотрудничества. Москва поддержала эту инициативу. По мнению американского и советского руководства это стало бы одним из самых явных свидетельств разрядки.
В результате родился «Экспериментальный проект Аполлон-Союз» (ЭПАС), кульминацией которого стала стыковка в июле 1975-го года на околоземной орбите американского и советского кораблей.
Конец 1970-х годов, начало 1980-х годов... Ввод советских войск в Афганистан, осадное положение в Польше, решение США разместить в Западной Европе ракеты средней дальности. Все эти события объединены под газетным клише «новый виток “холодной войны”». Естественно, что этот холод сковал не только отношения между Москвой и Вашингтоном, но и советско-американское взаимодействие в космосе.
В мае 1982 года, президент Рональд Рейган отказался продлить к тому времени уже насчитывавшее десять лет двустороннее соглашение между СССР и США о сотрудничестве в космосе. К 1985 году все какие-либо сохранявшиеся контакты между специалистами двух стран в области пилотируемых полётов, а также «земного» использования космических технологий, практически сошли на нет.
Космический «ястреб» с оливковой ветвью
«Стратегическая оборонная инициатива» (СОИ), или как ее окрестили газетчики «Звездные войны», стала «визитной карточкой» Рейгана. Однако, мало кто знает, что в январе 1984 года президент США сам сделал первый шаг, направленный на возобновление официального и достаточно содержательного партнерства в космосе с СССР.
Всего лишь за несколько дней до того, как в «Послании о положении дел в стране» глава Белого дома объявил о начале в США работ по созданию орбитальной станции «Фридом», представители американской космической программы без особой огласки, с подачи администрации Рейгана предложили советским коллегам провести отработку аварийно-спасательной операции в космосе с участием «шаттла» и станции «Салют-7».
По сценарию «челнок» должен был подойти к орбитальному комплексу на некоторое расстояние, после чего один из астронавтов с использованием средства для автономного передвижения в космосе подлетел бы непосредственно к станции. Затем он обхватил бы одного из членов экипажа «Салюта», к тому времени уже вышедшего за борт комплекса, и «отвез» бы его на «шаттл».
Москва не выразила никакого энтузиазма по поводу этой идеи. Возможно, причина этого крылась в ассиметричном распределении ролей, невольно подчеркивавшим превосходство американской космической техники над советской: поскольку «челнок» приходил на помощь «Салюту», то получалось, что он явно надежнее последнего.
То, что НАСА обратилось с подобным предложением к СССР в 1984 году, было не случайно. По словам американского исследователя Рэймогда Гартоффа, «в 1984 и 1985 годах, происходил переход от конфронтации, возобновившейся в 1980-1983 годах, к возрождению взаимодействия и переговоров. 1984 год стал последним годом “дрейфа” (имеется в виду – определенной пассивности в отношении США – Ю.К.) советской внешней политики».
«Тогда же, – продолжает Гартофф, – закончился и фактический перерыв в советско-американских отношениях (совпавший с рейгановским периодом “холодной войны” – Ю.К.). Рейган резко, хоть и не полностью, и во многом на словах, повернул от конфронтации к поиску точек соприкосновения [с СССР]».
Остается добавить, что многие обитатели Капитолийского холма поддержали благосклонное отношение президента к идее возобновить партнерство с Советским Союзом в космосе. Выражая их мнение, Джордж Браун, член подкомитета по космосу Палаты представителей призвал НАСА в феврале 1984 года пригласить Советский Союз принять участие в разработке новой американской орбитальной станции. По его словам, это стало бы важной мерой, направленной на укрепление доверия между двумя сверхдержавами.
«Американские горки» космического сотрудничества
МКС, запуски иностранных полезных нагрузок на «Протонах», РД-180, бесчисленные контакты российских и американских ученых и специалистов в области исследования космоса и создания ракетно-космической техники... Главным «архитектором» этого космического моста, связавшего обе страны вновь стала политика, девизом которой стала не просто «разрядка», а «окончание “холодной войны”».
В основе решения пригласить Россию присоединиться к проекту МКС, позволить российским «Протонам» войти на международный рынок пусковых услуг, закупать российские ракетные двигатели для носителей типа «Атлас-5» лежало стремление Вашингтона продемонстрировать прекращение глобальной конфронтации СССР-США и наступление эры «стратегического партнерства» (так, по крайней мере казалось в начале 1990-х годов) в отношениях между Россией и Соединенными Штатами.
Пришло второе десятилетие 21-го века, а вместе с ним разногласия по Египту, Ливии, Сирии, украинский кризис, присоединение Крыма к России, санкции против ряда высокопоставленных российских чиновников, намерение Запада сократить экономическое сотрудничество с РФ (а военно-техническое и вовсе прекратить), взаимные обвинения Москвы и Вашингтона в двойных стандартах. Все эти события и явления уподобились ударам тарана по «мосту» двустороннего партнерства в космосе. В результате в мосту появились трещины.
Когда смотришь на эту ситуацию со стороны, то в воображении невольно возникает аллегория в виде «американских горок». Космическое сотрудничество, словно послушная вагонетка, едет по рельсам двусторонних отношений между Москвой и Вашингтоном, в точности повторяя все повороты, взлеты и падения колеи.
Нужны ли НАСА российские ракеты?
Несмотря на господствующую в бытовом сознании точку зрения, что НАСА всегда желало обогатиться советскими/российскими космическими технологиями, чтобы более эффективно и интенсивно осваивать космос, это далеко не так. Агентство отнюдь не испытывало восторга по поводу попыток президента Джона Кеннеди убедить премьера Никиту Хрущева в начале 1960-х годов организовать совместную советско-американскую экспедицию на Луну.
Почему – понятно. Ведь финансирование НАСА и репутация агентства были напрямую связаны с космической гонкой, которую Соединенные Штаты непременно хотели выиграть у СССР ради общей победы Америки в глобальном соревновании капиталистической и социалистической систем.
Но вот США первыми достигли Луны, и космическая гонка в начале 1970-х годов пошла на убыль вместе со значимостью, которая отводилась космической программе США. А чем меньше значимость, тем меньше бюджет. В соответствие с этим принципом Белый дом и Конгресс сначала «срезали» три заключительных лунных миссии, потом станцию Skylab B, которая должна была прийти на смену первой станции Skylab A.
Не все, правда, было так печально. В 1972 году президент Ричард Никсон провозгласил начало программы «Спэйс Шаттл», но первый «челнок» должен был отправиться в космос не раньше конца 1970-х годов (на деле это случилось 12 апреля 1981 года). Таким образом между 1974-м годом, когда со «Скайлэба» вернулся последний экипаж и до конца того десятилетия, в космосе не было бы ни одного американского астронавта.
Ситуацию помог исправить ранее упомянутый ЭПАС. Рожденный в начале 1970-х годов, он был с энтузиазмом поддержан НАСА. С одной стороны, готовя его, агентство и вся пилотируемая инфраструктура США были «при деле», что обеспечивало поступление в НАСА дополнительных средств.
С другой, ЭПАС давал шанс американской астронавтике активно поддерживать свою «пилотируемую» форму до конца 1970-х годов. Ведь, по первоначальным планам, проект этот не должен был ограничиться одной стыковкой «Аполлона» и «Союза» в июле 1975-го, а «перетечь» в «Аполлон-Салют».
Увы, продолжение в виде стыковки американского корабля с советской станцией так и не материализовалось из-за возражений Москвы: мол, американцы без своего «Скайлэба» не смогут ответить СССР взаимностью в виде стыковки советского корабля с американской станцией.
Разошлись пути-дороги
В начале 1980-х годов в регулярную эксплуатацию вошли «челноки». Американские астронавты стали 4-5 раз в год летать в космос. Сотрудничество с Россией с технической точки зрения было для НАСА уже не столь интересно, как в «дошаттловские» времена.
К тому же президент Рональд Рейган, как уже упоминалось, в 1984 году объявил о начале сооружения орбитальной станции «Фридом», которая должна была быть построена Соединенными Штатами и их союзниками. Ни на финансирование, ни на недостаток внимания НАСА в 1980-е годы жаловаться не приходилось. Сотрудничество с СССР перешло для агентства из категории «весьма желательного» – в категорию «есть - хорошо, нет - и Бог с ним».
Москва бросает НАСА «спасательный круг»
Произошло это в начале 1990-х годов. Прекращение «холодной войны» и распад СССР создали ситуацию, напоминающую начало 1970-х годов: заинтересованность Вашингтона в мощной космической программе, как в инструменте утверждения американского превосходства над своим главным геополитическим конкурентом, заметно снизилась.
В итоге орбитальный комплекс «Фридом» (впоследствии после переработки получивший название МКС) – стержневой проект НАСА – оказался под угрозой закрытия, тем более что почти за десять лет работы над созданием станции агентство не смогло предъявить Белому дому, Конгрессу и налогоплательщикам ничего, кроме десятков килограммов проектно-конструкторской документации.
Тут-то НАСА и вспомнило о России. С одной стороны, идея использовать космическое сотрудничество в качестве средства цементирования наметившегося стратегического партнерства была бы, как свидетельствовал пример ЭПАСа, благосклонно воспринята Вашингтоном. В 1991 году, еще при президенте Джордже Буше-старшем было подписано соглашение с Советским Союзом (а в 1992-м году аналогичное с Россией) об обмене миссиями: российский космонавт должен был полететь на шаттле, а американский – на станции «Мир».
С другой стороны российский опыт разработки, постройки и эксплуатации орбитальных комплексов помог бы завершить сооружение МКС «быстрее, лучше, дешевле».
НАСА, а также ряд сотрудников администрации президента и некоторые законодатели предложили президенту Биллу Клинтону включить Россию в проект МКС. Президент, а вместе с ним и Конгресс согласились сделать это.
Россия, безусловно, помогла «поставить на ноги» международную станцию, но главный вклад РФ в проект МКС состоит в том, что без российских «Союзов», МКС просто стала бы необитаемой после того, как шаттлы ушли «в отставку» в 2011 году. Кроме того, подмосковный Центр управления полетом и его американский – в Хьюстоне совместно контролируют полет станции.
Не нужно забывать и о том, что российский и американский сегменты настолько взаимоинтегрированы в составе комплекса (российский зависит от американского по энергетике, а тот зависит от российского по двигательной установке), что никакие политические разногласия на Земле не смогут их разделить без того, чтобы фактически не разрушить станцию.
Белый дом пока явно не готов к тому, чтобы заплатить такую высокую цену за наказание России.
«Забирай свои игрушки и уходи из моей песочницы»
Именно под такое всем известное определение обиды одного ребенка на другого и попали действия американской стороны по сокращению сотрудничества с Россией в космосе.
«Наказание» для российской стороны вызвало смесь юмора с недоумением. Речь шла о том, чтобы запретить контакты представителей НАСА с российским правительством до особого распоряжения, лишить сотрудников НАСА возможности посещать российские космические объекты, а сотрудников космической отрасли РФ – соответствующие американские объекты.
Дальше, по мелочи, ограничения на электронную переписку, телеконференции, двусторонние встречи и пр. Впрочем, речь шла и о том, чтобы запретить американским специалистам участвовать в юбилейной международной ассамблеи COSPAR, которая должна пройти в Москве летом этого года.
Один из ведущих американских экспертов по космической политике Говард Макерди сравнил возникшую ситуацию в российско-американских космических связях с разведенными супругами, вынужденными проживать в доме, который вместе построили и вместе владеют. Картина действительно получается странная: жить под одной крышей, иметь совместное имущество, но при этом начинать делить ложки и вилки.
Не стреляйте в собственные ноги
Есть в Америке такая поговорка: «Выстрелить в собственные ноги». Ее применяют к тем ситуациям, когда человек совершает какие-либо действия, которые невольно наносят вред ему самому.
Вспомним, что судьбы космических проектов США зависит не только от «Союзов». МКС – это самый заметный пример, когда без России «никуда». Но ведь российские приборы работают на автоматических аппаратах США, в частности на тех, которые вращаются вокруг Марса (Mars Odyssey), Луны (Lunar reconnaissance orbiter), или ездят по Красной планете (Curiosity).
Например, прибор DAN, который установлен на Curiosity, включается и выключается сотрудниками ИКИ. Эффективно управлять комплексом научной аппаратуры марсохода, включая DAN, без постоянных контактов российских и американских специалистов невозможно. Таким образом, налагая ограничения на взаимодействие космических программ двух стран, США в настоящее время так раз и рискуют «прострелить собственные ноги».
В итоге, чтобы не затруднять себе жизнь, американская сторона решила в целом не менять формат сотрудничества с Россией. COSPAR, медико-биологический проект «Бион», взаимодействие в области космической геодезии, астрофизики (проект «Спектр-Р») не пострадают.
Возможно, будут приостановлены совместные испытания, которые планировалось провести в аэродинамической трубе в России. Под вопросом взаимодействие в рамках возможной российской миссии на Венеру и встреча по мониторингу сибирской тайги из космоса.
Да, и еще РД-180...
Этот двигатель, который поставляется из России для американских ракет-носителей (РН) типа «Атлас-5», стал что-то вроде обнаженного нерва не только российско-американского сотрудничества в космосе, но и двусторонних отношений в целом.
Ведь «Атлас-5» используется для вывода на орбиту полезных нагрузок, в том числе и в интересах национальной безопасности США.
Понимая этот факт, в конце лета 2013 года Совет безопасности РФ поднял вопрос о возможности прекращения поставок РД-180 в США. Правда тогда все разговорами и ограничилось. И действительно, кто бы был больше наказан – Соединенные Штаты, или НПО «Энергомаш», где эти двигатели производятся?
Ведь американские заказы составляют львиную долю доходов этого предприятия, а у США, помимо «Атласа-5» есть еще ряд носителей, включая «Дельту-4» и семейство «Фальконов», производимых компанией SpaceX. И это не говоря о РН американских друзей и союзников в лице Европы и Японии, которые в крайнем случае смогут доставить полезные нагрузки в космос вместо «Атласов».
Разговоры разговорами, но осадок остался, а потому, когда призрак прекращения поставок РД-180 в США стал приобретать в марте этого года более четкие очертания, в Вашингтоне задали вопрос: «А как нам быть без российских ракетных двигателей?».
Эл Маск
На помощь Америке в укреплении ее национальной безопасности пришел частный бизнес. Выступая в марте этого года на слушаниях в сенатском подкомитете по обороне, основатель и глава SpaceX Элон Маск подверг резкой критике зависимость Соединенных Штатов от РД-180 (при том, что уже закупленных Америкой российских двигателей хватит ей еще на два года). В своем отвержении подобной политики Маск даже предложил вообще снять «Атлас-5» с производства.
«В свете фактической аннексии Россией украинского региона Крым и формального разрыва военных связей, “Атлас-5” не может рассматриваться, как способ гарантированного доступа в космос для нашего государства, когда поставка главного двигателя зависит от разрешения президента Путина», – подчеркнул он.
По мнению Маска, «Атлас-5» и «Дельта-4» дублируют друг друга, поэтому от «Атласа» можно безболезненно отказаться, особенно с учетом того, что на подходе РН «Фалькон Тяжелый», который гарантированно доставит в космос любую из тех полезных нагрузок, которые традиционно «сажают» на «Атлас-5».
Тратить деньги на чужую «шлюпку» или на создание своего «корабля»?
Именно такую непростую дилемму сейчас решают НАСА вместе с Капитолийским холмом и Белым домом. Позиция агентства однозначна: лучше выделять НАСА в течение пяти лет ежегодно по 800 млн долларов на доведение до ума новых пилотируемых кораблей США (напомню, что на подходе четыре новых типа таких кораблей, включая «Дракон», «Дрим Чейсер», CST-100 и «Орион»), как это обещал президент Барак Обама, чем продолжать платить России по 70 млн долларов за доставку каждого астронавта США на МКС.
Весной 2013 года контракт Роскосмос-НАСА на «такси» для астронавтов США был продлен до 2017 года. За этот промежуток времени Россия обязалась свозить «туда-обратно» на МКС еще 6 астронавтов НАСА. Данная услуга пополнит бюджет Роскосмоса еще на 424 млн долларов.
Горечь НАСА понять можно: Россия регулярно получает платежи за полеты американцев, но средства, обещанные на доработку новых американских кораблей до летного состояния, выделяются Конгрессом не в полном объеме. Понятно, что в такой ситуации отношение НАСА к сотрудничеству с Россией попадает под формулу «ум с сердцем не в ладу».
Агентство сознает, что пока у него нет иной возможности отправить своих представителей на МКС, кроме, как на «Союзах», но с другой стороны понимает, что каждый такой полет финансово «обескровливает» создание новых американских кораблей.
И снова «Большая политика» или приговор «перезагрузке»
Преамбула к данному приговору появилась в статье, опубликованной 19 апреля в газете The New York Times. В ней, со ссылкой на сотрудников администрации Белого дома, было сказано, что «Обама пришел к выводу: если даже проблема Крыма и противостояния на востоке Украины будет решена, он уже никогда не будет иметь конструктивных отношений с Путиным».
«Свои последние два с половиной года на посту президента Обама проведет в попытках минимизировать последствия того хаоса, который может устроить Путин. Он будет поддерживать то остаточное сотрудничество, которое еще можно сохранить, а во всех остальных случаях игнорировать хозяина Кремля ради тех внешнеполитических целей, которые можно достичь», – было отмечено в статье.
Что это значит применительно к российско-американскому партнерству в космосе?
«Остаточное сотрудничество», которое можно сохранить – это взаимодействие двух стран в рамках проекта МКС. Но администрация Обамы, как было подчеркнуто в статье, намерена теперь проводить в отношении России выработанную во времена «холодной войны» политику изоляции и сдерживания. Данная политика, как мы знаем из истории, всегда становилась серьезным препятствием на пути космического партнерства.
Взаимодействие в космосе с Соединенными Штатами всегда служило косвенной легитимизации российского режима. С одной стороны, оно как бы подчеркивало равенство двух стран в области науки и техники (а значит, позволяло унять тех, кто критикует Кремль за то, что он якобы не уделяет должного внимания развитию технологического потенциала РФ).
С другой, оно оттеняло «стратегическое партнерство» Москвы и Вашингтона, а в более широком смысле – России и всего западного мира. Отсюда вывод: все, что происходит в России, в общем принимается Западом, а значит не стоит слушать вопли «правозащитников» и «либералов», как в России, так и за ее пределами о том, что в РФ якобы не все в порядке со свободой и демократией.
Белый дом теперь внимательно будет следить за тем, чтобы не играть на руку Кремлю. Как было отмечено в статье, опубликованной американским журналом National Review, в крайнем случае, «цена отсутствия американцев на станции в течение двух лет [пока не станет летать пилотируемый вариант «Дракона»] намного меньше цены повторного захвата Восточной Европы распоясавшейся Россией».
Добавьте к этому то, что России нечего предложить в будущие космические проекты, кроме исключительно надежной, но бесконечно устаревшей техники для околоземных полетов. Однако, США и их западные союзники уже нацелились в «дальний» космос, за пределы лунной орбиты – технологии более, чем полувековой давности, способные лишь обеспечить «кручение» вокруг Земли, им больше не интересны.
Таким образом, у Запада нет технической заинтересованности в том, чтобы отставить в сторону политические разногласия с Россией ради более эффективного решения «дальнекосмических» задач. Этот фактор, плюс отсутствие желания США наводить с помощью космоса мосты с РФ могут стать двумя глубинными «бомбами», которые разрушат «батискаф» космического партнерства, все еще укрытый от политических штормов многокилометровой толщей «воды» взаимозависимости России и Соединенных Штатов в рамках проекта МКС.
Китайская альтернатива?
В последнее время российская политическая элита ведет немало разговоров о необходимости переориентации на Китай, в том числе и в области космической деятельности. Мол, нужно вместе с восточным соседом (в пику, конечно, Западу) исследовать и осваивать космическое пространство.
Действительно, с одной стороны для Поднебесной, которая только приступает к обживанию околоземного пространства, российский опыт создания и эксплуатации орбитальных комплексов может оказаться полезным. Да и вообще, научно-технический потенциал космической отрасли России пока еще представляет интерес для Китая.
С другой стороны, ведущие космические державы, за исключением России, не спешат объединяться с Китаем за пределами земной атмосферы. Это дает России карт-бланш, ибо у Поднебесной просто не остается выбора: либо с Россией, либо вообще ни с кем.
Возможно, что стремление некоторых представителей российской космонавтики любой ценой «затащить» Россию на Луну и связано с их желанием «заточить» национальную космическую отрасль под китайские интересы в космосе. Как известно, Китай несколько раз говорил о возможности отправки тайконавтов на Луну. Следовательно, если Россия тоже туда соберется, то у двух стран появится не то что точка, а целое поле соприкосновения в космосе.
Но сторонникам «китаизации» российской космической отрасли следует помнить, что для Китая сотрудничество в области науки и техники – это не выстраивание долговременных взаимовыгодных альянсов, а способ узнать технические преимущества партнера, чтобы заимствовать их, после чего вытеснить данного партнера с рынка, как уже конкурента.
Пример – китайский истребитель J-11, который является модернизированной копией Су-27. Да и в крылатых машинах Поднебесной предшествующих поколений также без труда угадываются истребители МиГ-19 и МиГ-21, бомбардировщик Ту-16, транспортные Ан-2, Ан-24 и Ан-12.
С учетом того, что российская космонавтика является единственной более или менее конкурентоспособной научно-технической отраслью России, руководителям этой отрасли следует очень хорошо подумать, не превысят ли потери от космических «объятий» с Китаем те выгоды, которые можно от них получить.
Есть ли выход?
Итак, с одной стороны весьма вероятное нежелание западных стран масштабно сотрудничать с РФ в космосе после завершения полета МКС, а с другой весьма вероятное, пусть и невольное обогащение Китая ключевыми научно-техническими достижениями российской космонавтики, после чего она практически гарантированно станет смотреть в спину уже китайской космической отрасли, ибо Поднебесная уделяет своей космической программе значительно больше внимания, чем Россия.
Незавидная дилемма. Но способ ее решения есть. Это – перенацеливание стратегии развития российской космонавтики на «дальний» космос, за пределы лунной орбиты. Лишь в этом случае в России появятся принципиально новые космические технологии, и РФ станет интересна западным космическим державам, как партнер, ради сотрудничества с которым они возможно отодвинут на задний план ряд политических разногласий с ней.
