НЬЮ-ЙОРК —
«На 10 минут старше», «Семь Симеонов», «Песнь песней», «Высший суд», «Кентавр», «Место жительства: Германия», «Дорогая Джульетта», «Мадонна с ребенком. XX век», «Человек Стены Плача», «Страстная пятница» и еще три десятка документальных лент – богатейшее творческое наследие известного режиссера-документалиста Герца Франка, скончавшегося в Иерусалиме на 88-м году жизни в ночь на 3 марта. Еще при жизни его считали классиком мирового документального кино, по его работам давно учатся студенты и аспиранты киновузов разных стран.
Автору этих строк посчастливилось быть знакомым и дружить с Франком последние четверть века. Он привозил в Нью-Йорк каждую свою новую картину, и мы подолгу беседовали о кино и о жизни за чашкой чая. «Не думал и не надеялся, что на закате жизни придет такой прилив, – писал мне Герц Франк в 2004 году. – Больше всего радует, что вопреки всем сдвигам и переменам мне удалось остаться верным себе».
Действительно, Герц Франк застал тектонические сдвиги, которые меняли и его самого, и его восприятие мира. Он родился в Латвии в 1926 году. Изучал право, работал журналистом и фотографом. Восемь лет провел в рядах советской армии, дослужился до звания командира взвода. Уже зрелым человеком поступал во ВГИК, но его не приняли, как он считал, по политическим соображениям, поскольку сестра Франка была репрессирована и отбывала срок в лагере. С 1962 года стал работать на Рижской киностудии – писал сценарии и снимал фильмы. В 1993 году переехал в Израиль, но связи с Латвией не терял, продолжая там и творческую, и педагогическую деятельность.
Самая знаменитая лента Герца Франка «На 10 минут старше» (1978), снятая им вместе с оператором Юрисом Подниексом, живо передала эмоции юного зрителя на кукольном спектакле. По мнению критиков, лента открыла новые возможности кинокамеры проникать в тайны человеческой психологии. Эта жемчужина документального кино вдохновила группу выдающихся мастеров снять свои версии темы «на 10 минут старше». Среди них Аки Каурисмяки, Чен Кайге, Джим Джармуш, Вернер Херцог, Вим Вендерс и другие. Эта программа была показана на Каннском кинофестивале 2002 года в секции «Особый взгляд».
В 1999 году Франк решил найти того самого мальчика из кукольного театра, который стал старше не на 10 минут, а на полновесные 20 лет. «Я не подозревал, что запустил своего рода бумеранг, – говорил режиссер. – Дверь в новый фильм открыл белый ангел, но за ним прятался ангел черный. Моя жена слегла со смертельной болезнью, мне предстояла операция на сердце. Я уже хотел от всего отказаться. Но притяжение документалистики оказалось выше моих желаний. Это было свободное парение, стремительный полет: Рига – Москва – Нью-Йорк – Иерусалим. Я погрузился в прошлое, как в сон». Результатом стал фильм-размышление «Flashback».
В документальной мистерии «Человек Стены Плача» нашло отражение увлечение Франка иудаикой и каббалистикой. Он показывает суть веры через единичного человека – бродячего юродивого философа Моти, волонтера-охранника иерусалимской Стены Плача, безумного в своей религиозной истовости и самоотрешенности.
«Мне хотелось изучить Стену как духовное наследие не только нашего народа, но и всего человечества, – комментировал Франк. – Если не будет храма в наших душах, если не будет гармонии между народами и религиями, человечество обречено на дикость и варварство».
В картине «Место жительства: Германия» (снятой совместно с Григорием Манюком) Франк набрасывает штрихи к коллективному портрету бывших советских евреев, эмигрировавших в послевоенные годы в Германию. «Где же наша родина?» – этим вопросом задаются собеседники режиссера и отвечают на него по-разному.
В 2002 году Франк привез в Нью-Йорк короткий фильм «Мадонна с ребенком. XX век». Он монтирует в нем фотографию раскопанной братской могилы в Бикерниекском лесу на окраине Риги, где немцы расстреливали евреев, и «Мадонну Литта» Леонардо да Винчи. Мать с ребенком не достреляли, закопали живьем, и на увеличенном фрагменте фотографии могилы видно, что придавленная землей мать до последнего мгновения пыталась утешить и спасти свое дитя. Это фильм и о трагедии Холокоста, и о всепобеждающей силе любви.
«Я никогда не считал себя приверженцем экзистенциализма, согласно которому , чтобы осознать себя, человек должен оказаться в «пограничной ситуации», – писал Франк в то время. – Например, перед лицом смерти. Но теперь, оглядываясь назад, я понял, что людей снимал именно в подобных состояниях.... И каждый раз я сомневался, имеем ли мы, документалисты, право вторгаться в такие мгновения в чужую жизнь, обнажать ее на экране перед людьми?».
Герц Франк в разные годы снимал разное кино. Лирическое, поэтическое, протокольно-строгое, трагическое, но всегда с тревогой, надеждой и любовью вглядывался он в меняющиеся лица людей и в меняющийся лик истории. Десятки стран объездил этот худощавый человек с кинокамерой на плече, мгновенно узнаваемый по изящной бородке-эспаньолке и непременному «воландовскому» берету. Но всегда возвращался мыслями и делами к родной Латвии, тревожась за ее судьбу.
«Жизнь в Латвии сложна, противоречива, – говорил Герц Франк в 2002 году в эфире моей авторской программы на нью-йоркской радиостанции «Народная волна». – В прошлом году позвонили из Риги и предложили сделать программу фильмов к моему 75-летию. Латвийский госцентр дал мне небольшие деньги, чтобы начать новый фильм. На национальном фестивале мне вручили номинацию. Латыши приветствовали меня стоя. Но есть и другой полюс. Кто был антисемитом, таким и остался. Каждый год по Риге маршируют бывшие легионеры. В своей картине «Еврейская улица» я показал этих людей в эсэсовской форме. Нынешняя латвийская националистическая пропаганда разыгрывает козыри, оставленные ей советским режимом».
Автору этих строк посчастливилось быть знакомым и дружить с Франком последние четверть века. Он привозил в Нью-Йорк каждую свою новую картину, и мы подолгу беседовали о кино и о жизни за чашкой чая. «Не думал и не надеялся, что на закате жизни придет такой прилив, – писал мне Герц Франк в 2004 году. – Больше всего радует, что вопреки всем сдвигам и переменам мне удалось остаться верным себе».
Действительно, Герц Франк застал тектонические сдвиги, которые меняли и его самого, и его восприятие мира. Он родился в Латвии в 1926 году. Изучал право, работал журналистом и фотографом. Восемь лет провел в рядах советской армии, дослужился до звания командира взвода. Уже зрелым человеком поступал во ВГИК, но его не приняли, как он считал, по политическим соображениям, поскольку сестра Франка была репрессирована и отбывала срок в лагере. С 1962 года стал работать на Рижской киностудии – писал сценарии и снимал фильмы. В 1993 году переехал в Израиль, но связи с Латвией не терял, продолжая там и творческую, и педагогическую деятельность.
Если не будет храма в наших душах, если не будет гармонии между народами и религиями, человечество обречено на дикость и варварствоГерц Франк, кинодокументалист
В 1999 году Франк решил найти того самого мальчика из кукольного театра, который стал старше не на 10 минут, а на полновесные 20 лет. «Я не подозревал, что запустил своего рода бумеранг, – говорил режиссер. – Дверь в новый фильм открыл белый ангел, но за ним прятался ангел черный. Моя жена слегла со смертельной болезнью, мне предстояла операция на сердце. Я уже хотел от всего отказаться. Но притяжение документалистики оказалось выше моих желаний. Это было свободное парение, стремительный полет: Рига – Москва – Нью-Йорк – Иерусалим. Я погрузился в прошлое, как в сон». Результатом стал фильм-размышление «Flashback».
В документальной мистерии «Человек Стены Плача» нашло отражение увлечение Франка иудаикой и каббалистикой. Он показывает суть веры через единичного человека – бродячего юродивого философа Моти, волонтера-охранника иерусалимской Стены Плача, безумного в своей религиозной истовости и самоотрешенности.
«Мне хотелось изучить Стену как духовное наследие не только нашего народа, но и всего человечества, – комментировал Франк. – Если не будет храма в наших душах, если не будет гармонии между народами и религиями, человечество обречено на дикость и варварство».
В картине «Место жительства: Германия» (снятой совместно с Григорием Манюком) Франк набрасывает штрихи к коллективному портрету бывших советских евреев, эмигрировавших в послевоенные годы в Германию. «Где же наша родина?» – этим вопросом задаются собеседники режиссера и отвечают на него по-разному.
В 2002 году Франк привез в Нью-Йорк короткий фильм «Мадонна с ребенком. XX век». Он монтирует в нем фотографию раскопанной братской могилы в Бикерниекском лесу на окраине Риги, где немцы расстреливали евреев, и «Мадонну Литта» Леонардо да Винчи. Мать с ребенком не достреляли, закопали живьем, и на увеличенном фрагменте фотографии могилы видно, что придавленная землей мать до последнего мгновения пыталась утешить и спасти свое дитя. Это фильм и о трагедии Холокоста, и о всепобеждающей силе любви.
«Я никогда не считал себя приверженцем экзистенциализма, согласно которому , чтобы осознать себя, человек должен оказаться в «пограничной ситуации», – писал Франк в то время. – Например, перед лицом смерти. Но теперь, оглядываясь назад, я понял, что людей снимал именно в подобных состояниях.... И каждый раз я сомневался, имеем ли мы, документалисты, право вторгаться в такие мгновения в чужую жизнь, обнажать ее на экране перед людьми?».
Герц Франк в разные годы снимал разное кино. Лирическое, поэтическое, протокольно-строгое, трагическое, но всегда с тревогой, надеждой и любовью вглядывался он в меняющиеся лица людей и в меняющийся лик истории. Десятки стран объездил этот худощавый человек с кинокамерой на плече, мгновенно узнаваемый по изящной бородке-эспаньолке и непременному «воландовскому» берету. Но всегда возвращался мыслями и делами к родной Латвии, тревожась за ее судьбу.
«Жизнь в Латвии сложна, противоречива, – говорил Герц Франк в 2002 году в эфире моей авторской программы на нью-йоркской радиостанции «Народная волна». – В прошлом году позвонили из Риги и предложили сделать программу фильмов к моему 75-летию. Латвийский госцентр дал мне небольшие деньги, чтобы начать новый фильм. На национальном фестивале мне вручили номинацию. Латыши приветствовали меня стоя. Но есть и другой полюс. Кто был антисемитом, таким и остался. Каждый год по Риге маршируют бывшие легионеры. В своей картине «Еврейская улица» я показал этих людей в эсэсовской форме. Нынешняя латвийская националистическая пропаганда разыгрывает козыри, оставленные ей советским режимом».
