МОСКВА – Одним из самых интересных событий Международной ярмарки интеллектуальной литературы Non/Fiction №16, которая длилась пять дней, для многих стала встреча с писателем Светланой Алексиевич.
Лауреат двух десятков престижных международных наград, включая Национальную премию критики (США, 2006 год), Алексиевич входит в число наиболее читаемых на постсоветском пространстве писателей. В 2013 году она считалась одним из претендентов на Нобелевскую премию по литературе. Ее книги переведены на 35 языков.
В начале 2000-х годов Светлана Алексиевич уехала за границу, жила в Италии, Франции, Германии. В 2012 году вернулась в Беларусь, которую считает своей родиной. В 2014 году за произведение «Время сэконд-хэнд» получила приз читательских симпатий при подведении итогов премии «Большая книга».
«Время сэконд-хэнд» стала завершающей книгой художественно-документального цикла Алексиевич «Голоса Утопии».
«У коммунизма был безумный план, – рассказывает она, – переделать “старого” человека, ветхого Адама. И это получилось… Может быть, единственное, что получилось. За семьдесят с лишним лет в лаборатории марксизма-ленинизма вывели отдельный человеческий тип – homo soveticus. Одни считают, что это трагический персонаж, другие называют его “совком”. Мне кажется, я знаю этого человека, он мне хорошо знаком, я рядом с ним, бок о бок прожила много лет. Он – это я. Это мои знакомые, друзья, родители».
На странице приобретенной корреспондентом Русской службы «Голоса Америки» книги Светлана Алексиевич во время автограф-сессии написала: «Книга все о том же – о вечных русских вопросах: что делать и кто виноват?»
Позже нам удалось коротко поговорить.
Виктор Васильев: Раcшифруйте, пожалуйста, название своей книги. Какой смысл вы в него вкладывали?
Светлана Алексиевич: Ну, нас же окружает сэконд-хэнд во всем. Куда не бросьте взгляд – всюду он. Об этом и речь.
В.В.: Это касается, в том числе и предлагаемых сегодня народу идей?
С.А.: Да, безусловно.
В книге на эту тему написано более пространно: «Возрождаются старомодные идеи: о великой империи, о «железной руке», «об особом русском пути… Вернули советский гимн, есть комсомол, только он называется «Наши», есть партия власти, копирующая коммунистическую партию. У президента власть, как у Генсека. Абсолютная. Вместо марксизма-ленинизма – православие…»
В.В.: Как вы отнеслись к тому, что на «Большой книге» вам досталась «лишь» премия зрительских симпатий. Не огорчились?
С.А.: Нет, нисколько. Ведь это как раз выбор читающих людей. Для меня он важнее. Я вообще поняла, что люди у нас умнее политиков.
В.В.: Как оцениваете нынешнюю эпоху?
С.А.: Подлый век, о чем говорить. Очень подлое время… Мы еще не опомнились от коммунизма, еще не выработали противоядия от него – и вдруг все возвращается в еще более какой-то агрессивной малокультурной форме. Вот мне на встрече с читателями задавали вопрос о Прилепине (Захар Прилепин – российский писатель, получивший главную премию «Большой книги» - В.В.). Меня всегда поражает, как малокультурность помогает быть человеку агрессивным.
В.В.: Сейчас пора других кумиров?
С.А.: К сожалению, это их время. И ужас в том, их все-таки меньше, чем нас. Вот в чем вся трагедия. Их меньше, но они орут. А мы молчим. Думаю, здесь вся причина. А они, конечно, были маргиналами, долго ожидали своего часа. И даже думаю, ни на что особо не надеялись. Во всяком случае, у меня такое ощущение: они не верили, что власть повернется именно в их сторону.
В.В.: Что сами читаете, какие у вас предпочтения?
С.А.: Сегодня все больше хочется перечитывать воспоминания Гиппиус, Бунина – воспоминания людей, которые говорят о подробностях того времени – времени рождения человека в пору тотальности. Это потрясающе интересное чтение. Точно также интересно читать исследования американских писателей о том, как Германия входила в фашизм. Ведь насколько высококультурным было немецкое общество, с какой философией, литературой и музыкой… И вдруг в течение 8-10 лет – Холокост. Я уже не говорю обо всем остальном. Вот как обрабатывается человек.
В.В.: Вас в этой связи что-то настораживает в России?
С.А.: Мне кажется, что люди, которые сейчас наверху пытаются владеть ситуацией, читают эти вещи. Потому что – все идет не сразу, вкрадчиво, постепенно. Но больше всего мне непонятно, как быстро находятся люди, которые начинают этому служить. И среди писателей, и вообще.
В.В.: А вы встречались с людьми разного круга?
С.А.: В поезде я встретила потрясающую женщину. Она мне сказала: «Знаете, нам рекомендовали не ездить отдыхать за границу». Я спрашиваю: почему? – Нас могут шантажировать. Я говорю: как вы себе это представляете? – Все может быть. Теперь нас хотят поставить на колени, и далее весь этот набор Первого канала. Думаю, власть и народ во многом оказались на одном уровне.
В.В.: Почему вернулись в Беларусь? Каковы главные впечатления от встречи с родиной?
С.А.: Мне казалось, что я еду в другой мир. Что мы возвращаемся в цивилизацию, несмотря ни на что. И вдруг я приезжаю, как на машине времени. Стало еще хуже, чем когда я уезжала. Уже пять лет оппозиция пытается собрать голоса, чтобы была улица Быкова. И это невозможно сделать – власть против. Власть у нас, конечно авторитарная, жесткая, с тотальным контролем. Это очень легко сделать на маленьком пространстве. Это не Россия, которую очень трудно проследить и в которой все-таки сохранились культурные традиции литературы. У нас такой защиты нет.
В.В.: Но вы верите в то, что рано или поздно в Беларуси все же появится улица Василя Быкова?
С.А.: К сожалению, у нас такая власть, которая никого не слушает. Хотелось бы, чтобы здесь громче звучал голос мировой общественности. Но, конечно, у нас нет другого варианта, кроме как думать, что в итоге все получится. Мы же не можем быть вне истории. Мировая история затянет и нас тоже. Когда-нибудь и мы переболеем этой болезнью.
В.В.: Вы никуда не собираетесь уезжать?
С.А.: Нет, нет…
В.В.: Вас все устраивает?
С.А.: Нет, меня ничего не устраивает. Но я хочу жить дома, среди людей, о которых пишу.
