Это – заключительная экспозиция в рамках специального проекта музея – «Советский Союз. Последняя глава», когда в течение уходящего года в залах особняка Матильды Кшесинской (известного прежде как Музей революции) поэтапно рассказывалось о последнем годе существования некогда могущественной сверхдержавы.
Мартовский референдум 1991 года о сохранении обновленного Союза показал, что как минимум шесть из пятнадцати республик видят свое будущее вне СССР.
Попытка реакционного переворота 19-22 августа того же года (этому событию была посвящена отдельная экспозиция) спровоцировала череду референдумов о независимости практически во всех республиках «Союза нерушимого». Послед чего стало ясно: родина мирового социализма как единое государство доживает последние месяцы.
Была ли у Беловежских соглашений достойная альтернатива?
Организаторы выставки видят этот процесс так: «Началась обвальная дезинтеграция страны. Провозгласившие независимость республики отгораживались друг от друга таможенными постами, новыми денежными единицами, запретами на вывоз товаров. Однако союзное государство еще сохранялось как единое экономическое, геополитическое и культурное пространство. Страна оказалась перед выбором: разбежаться по “национальным квартирам” или вместе выбираться из тупика».
Специальная часть выставки посвящена альтернативному проекту – Союзу Суверенных Государств (ССГ), который вначале мыслился Михаилу Горбачеву как федерация, а после августовского путча как конфедерация в составе уже семи независимых республик. Активную роль в разработке экономической составляющей этого начинания играл тогдашний вице-премьер союзного правительства Григорий Явлинский, пользовавшийся поддержкой теряющего власть Горбачева…
Директор Музея политической истории России Евгений Артемов в разговоре с корреспондентом «Голоса Америки» делится воспоминаниями о том времени.
«Мы сотрудничали с Музеем Ленина в Киеве и приехали к его сотрудникам, продолжая какой-то проект. И внезапно они стали говорить с нами на украинском языке, заявив, что, дескать, мы уже на русском “не размовляем”. И это удивило, и для нас это было «первой ласточкой» в понимании того, насколько мы начинаем друг от друга отдаляться», – рассказывает Артемов.
И добавляет, что причины такого отношения бывших «национальных окраин» к так называемой «титульной нации» следует искать и в истории императорской России, и в сталинском периоде СССР.
«Но поскольку нынешняя Россия является правопреемницей Советского Союза, то все болячки, обиды и беды, которые накопились за эти годы, сегодня сваливаются на плечи нашего молодого государства. Хотя это, вообще-то, необъективно», – убежден директор Музея политической истории России.
Выдержать конкуренцию с Финляндией
Для тех же, кто хочет объективности в освещении исторического прошлого, организаторы выставки подготовили подборку документов о попытках создания обновленного Союзного государства. Ее фондам музея передал бывший помощник президента СССР Михаила Горбачева Юрий Батурин. Рядом – материалы из архивов народных депутатов СССР Анатолия Собчака и Анатолия Денисова, народных артистов СССР Кирилла Лаврова и Олега Басилашвили, экспонаты, переданные из Музея «холодной войны» в Лос-Анджелесе и Музея первого президента Республики Казахстан из Астаны.
Куратор выставки, руководитель выставочно-экспедиционного отдела Музея политической истории России Александр Смирнов, отмечает, что многие иностранные посетители высказывают пожелание увидеть побольше экспонатов, иллюстрирующих повседневный быт «развитого социализма».
Кстати, эту тему неплохо разрабатывают коллеги-конкуренты петербургского музея из Германии, Норвегии и в первую очередь – из Финляндии. Однако в ближайшем будущем энтузиасты из особняка Кшесинской намерены подготовить достоянный ответ своим соседям.
Возвращаясь к нынешнему проекту, Александр Смирнов обращает внимание на документальные подтверждения главенствующей роли Украины и ее тогдашнего лидера Леонида Кравчука в упразднении СССР.
«Есть миф, что главную роль в этом играл Борис Ельцин, тогда как на самом деле он колебался. И даже под нажимом своих советников Геннадия Бурбулиса, а потом и Егора Гайдара он все-таки не хотел порывать с Советским Союзом», – свидетельствует историк.
Музей как место для дискуссий
Устроители выставки не настаивают на однозначных оценках освещаемых событий. Александр Смирнов упоминает, что защитники Беловежских соглашений в качестве аргумента приводят пример Югославии, распад которой произошел по одному из самых худших вариантов.
«На постсоветском пространстве тоже вспыхнули кровопролитные междоусобицы, – возражает он, – и они были не менее разрушительны по своим последствиям, чем война на территории Югославии. Поэтому мне представляется, что Беловежское соглашение не было продумано в плане того, чтобы решить проблемы экономики, гражданства, а также этнические проблемы, которые присутствовали уже на последнем этапе существования СССР».
В качестве примеров Александр Смирнов привел неразрешенные до сих пор конфликты вокруг Нагорного Карабаха и Приднестровья.
Особняк Кшесинской посещают как интересующиеся историей любители, так и профессионалы. Поэтому на презентации выставки «Распад СССР: историческая неизбежность или преступный сговор?» в изобилии звучали альтернативные точки зрения и на историю России, и на гражданскую войну в Югославии, и на роль мирового сообщества в том и в другом, и на перспективы развития глобальных политических процессов. И все потому, что Музей политической истории России стараниями его сотрудников стал в Санкт-Петербурге одним из немногих «мест для дискуссий».
