В минувший понедельник Госдепартамент США и российский МИД объявили о том, что оба государства выполнили все условия Договора о сокращении стратегических вооружений.
Согласно условиям вступившего в силу в 2011 году Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-3), на вооружении у каждой из сторон к 5 февраля 2018 года должно было остаться не более 700 развернутых межконтинентальных баллистических ракет, включая ракеты на подводных лодках и тяжелых бомбардировщиках, не больше 1550 ядерных боезарядов и 800 пусковых установок.
Согласно отчетам и Госдепартамента, и МИД РФ, эти планы уже «перевыполнены». О том, что Россия готова продлить срок действия соглашения еще на 5 лет, в Москве заявляли не раз. В конце января этого года на встрече с доверенными лицами президент Владимир Путин еще раз заметил, что обеим сторонам нужно именно «сейчас принимать решение о том, что делать с договором», не дожидаясь, когда в 2021 году истечет срок его действия. Но окончательного решения о судьбе СНВ-3 в Вашингтоне пока не приняли. По крайней мере, в администрации и Госдепартаменте США никак не прокомментировали инициативу российской стороны.
О том, будет ли продлен срок действия договора СНВ, и продолжат ли Вашингтон и Москва сокращение своих ядерных арсеналов, Русской службе «Голоса Америки» рассказал эксперт Центра по изучению проблем нераспространения ядерного оружия Николай СОКОВ (Nikolai Sokov, James Martin Center for Nonproliferation Studies), принимавший участие в подготовке двусторонних соглашений о сокращении стратегических вооружений СНВ-1 и СНВ-2.
К.Б.: Сейчас Договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений является, пожалуй, единственным соглашением между США и Россией, выполнение которого не вызывает никаких разногласий. Почему?
Н.С.: Этот договор с самого начала не вызывал никаких вопросов у обеих сторон. Были проблемы с ратификацией соглашения в США, но определенное сопротивление в Конгрессе вызывал не текст документа, а ровно два принципиальных вопроса, не имеющих отношения к сокращению ядерных вооружений. Во-первых, говорили о том, нужен ли вообще Вашингтону такой договор с Россией, и, во-вторых, этот вопрос был использован, как инструмент давления на администрацию для того, чтобы увеличить ассигнования на обновление ядерного комплекса в США.
К.Б.: Сторонники отсутствия договора тогда приводили еще один аргумент: российское ядерное оружие стремительно стареет, и для того, чтобы арсеналы были сокращены до цифр, предусмотренных соглашением, нужно просто немного подождать...
Н.С.: Такой аргумент действительно существовал, но специалисты старались его не обсуждать. Дело в том, что достаточно давно, еще в начале 2000-х, Россия начала программу по замене устаревших вооружений, произведенных еще в Советском Союзе, на более новые и современные системы. Так что специалисты прекрасно понимали, что для того, чтобы контролировать и хоть как-то отслеживать эти новые арсеналы, нужен регулирующий документ.
К тому же, этот договор не ограничивает ни одну из сторон. Он просто фиксирует те уровни, которые и США, и Россия планировали достичь в любом случае.
К.Б.: Но в России, например, политики неоднократно выступали против отдельных положений этого договора. Говорили о том, например, что в рамках проведения инспекций американская сторона получает «слишком много» данных о российских ядерных арсеналах.
Н.С.: Политика и политики всегда будут вмешиваться в выполнение любых соглашений. А количество подобных заявлений прямо связано с уровнем отношений между США и Россией. Когда они настолько плохие, как сегодня, заявлений становится больше. Это обычная практика.
Но, с другой стороны, обе стороны прекрасно понимают, что с вопросами, касающимися ядерного оружия, можно попробовать поиграть в политику, но существует определенная черта, которую никто пересекать не будет – это слишком серьезный и опасный инструмент.
Повторюсь, но этот договор ни одну из сторон никак не ограничивает в том, что касается разработки и поддержания своих арсеналов. Главное, ради чего он заключался – это создание механизма обмена данными и механизма взаимного контроля, проведения тех самых инспекций.
К.Б.: Но тем не менее, в конце 2010 года Конгресс США достаточно долго отказывался ратифицировать это соглашение.
Н.С.: Да, но в итоге все свелось к попыткам выбить у администрации дополнительные средства на содержание ядерной триады.
На самом деле, до сих пор главной проблемой было то, что со времен «холодной войны» США и Советский Союз, а затем и Россия, находились в постоянной «ядерной противофазе». В то время, когда Соединенные Штаты уже заканчивали программу модернизации своих ядерных арсеналов, в СССР только начинали аналогичный процесс.
То есть, Вашингтон завершил замену устаревшего вооружения, поставил на дежурство системы нового поколения и готов вступить в переговоры для того, чтобы официально зафиксировать достигнутый уровень. Но Советский Союз в то же самое время только начинал собственную программу модернизации, так что Москва была заинтересована в более «глубоких» сокращениях арсеналов хотя бы из соображений экономии: развертывать меньшее количество вооружений гораздо дешевле.
Но такое предложение для США было неприемлемым, в том числе и по экономическим причинам: администрация только что потратила деньги на программу модернизации, а теперь ее просят избавиться от совершенно новых систем вооружения.
Таких циклов в истории двусторонних отношений было несколько, и с инициативами о новых сокращениях попеременно выступали и США, и Россия. Такая же асинхронность наблюдается и сегодня. Россия заканчивает программу замены устаревших вооружений, все программы уже запущены, деньги потрачены, поэтому Москва предлагает официально зафиксировать сегодняшний уровень. В США процесс модернизации только начинается, так что Вашингтон мог бы, как это уже было во времена президентства Обамы, пойти на новые, чуть большие, сокращения, но это, в свою очередь, уже не устраивает Москву.
К.Б.: Но раньше обеим сторонам удавалось находить выход из точно таких же ситуаций.
Н.С.: Это так. К тому же, количественные уровни, которые определяет договор (СНВ-3), очень комфортны для России, и Москва могла бы достаточно долго поддерживать свои арсеналы именно на таком уровне. Но проблема в том, что Вашингтон пока не готов обсуждать такое предложение: в США вооружения устарели, и замены требует вся ядерная триада. Процесс модернизации должен был начаться еще несколько лет назад, но по разным причинам администрация откладывала сроки старта программы. Так что пока США не определятся, какие именно системы должны разрабатываться, никакого прогресса в области контроля над ядерными вооружениями не будет.
К.Б.: Российская сторона неоднократно и на самом высшем уровне предлагала начать переговоры о продлении договора, но официально Вашингтон пока никак не ответил на это предложение. Будут ли Москва и Вашингтон и дальше сокращать свои ядерные арсеналы?
Н.С.: Срок действие договора действительно истекает через три года. Согласно условиям соглашения, его можно продлить еще на 5 лет, и для того, чтобы это сделать, обеим сторонам достаточно обменяться дипломатическими нотами. А если бы «дела» между странами велись так же, как это было во времена СССР, Вашингтон и Москва уже сейчас вели бы переговоры о следующем соглашении, которое сможет прийти на смену СНВ-3. Но пока этого никто не делает.
К.Б.: А что мешает?
Н.С.: Есть сразу несколько проблем у американской стороны. На прошлой неделе администрация представила новую ядерную стратегию, но обычно Конгрессу требуется не менее года для того, чтобы утвердить так называемые «имплементирующие документы», которые будут содержать описание конкретных программ в рамках этой стратегии, суммы финансирования и так далее. То есть, в Вашингтоне будут готовы начать разговоры о продлении договора не раньше конца 2018 года.
Еще одна проблема – отставка главного переговорщика с американской стороны, заместителя госсекретаря Томаса Шеннона. Замена участников на таком уровне всегда вызывает паузу в переговорах, а его сменщику потребуется определенное время для того, чтобы войти в курс дела и определить свою позицию. Так что предстоящие в ближайшие месяцы двусторонние встречи никаких результатов не принесут.
К.Б.: Но тогда и у Вашингтона, и у Москвы просто не останется времени для того, чтобы за оставшиеся три года подготовить новое соглашение.
Н.С.: Да, и сейчас единственное возможное решение этой проблемы – продлевать срок действия существующего соглашения, которое обеспечивает хоть какой-то уровень прозрачности и предсказуемости в ядерной сфере. Правда, я очень сильно сомневаюсь, что политическая ситуация в Вашингтоне позволит сделать это. На фоне скандалов, связанных с обвинениями о российском вмешательстве в выборы (2016 года), никто в Конгрессе не выступит за подписание нового договора с Москвой.
