8 июля 2011 года с космодрома на мысе Канаверал был произведен запуск американского пилотируемого космического челнока «Атлантис». Сейчас корабль находится на орбите, благополучно состыковавшись с Международной космической станцией (МКС). Это последний полет американского челнока по программе «Спэйс Шаттл». Заканчивается целая эпоха в развитии космонавтики, и… Америка остается без средств доставки людей и грузов на МКС. Россия становится монополистом, летать на станцию теперь будут только российские «Союзы».
На вопросы «Голоса Америки» о том, как складывается ситуация в области развития космонавтики, и о лидерстве в космосе любезно согласился ответить академик Роальд Сагдеев.
Справка: Академик Роальд Сагдеев с 1973 по 1988 годы возглавлял Институт космических исследований АН СССР. Герой Социалистического Труда (1986). Лауреат Ленинской премии 1984 года. Ныне профессор Мэрилендского университета.
Сергей Москалев: Роальд Зиннурович, в некоторых западных изданиях уже появились панические заявления, мол, «русские по умолчанию выиграли многолетнюю космическую гонку» – это отмечено в материале The Wall Street Journal, – и «ниточку связи с МКС теперь держать будет Россия, главный конкурент США в космосе». Как такое могло произойти? Действительно ли США, «выиграв научно-техническую гонку за разработку шаттла, проиграли войну», как резюмирует издание?
Роальд Сагдеев: Я бы все-таки выразился несколько иначе. Если вернуться к той исторической космической гонке в эпоху «холодной войны» – помните? – то вначале Советский Союз был впереди: первый спутник, первый человек на орбите, первая женщина в космосе… Но, ценой высокой организации и дисциплины, ценой существенного финансирования, американцы все же вышли вперед, высадив людей на Луне по программе «Аполлон». Таким образом, вот та историческая космическая гонка была ими выиграна. Затем, после программы «Аполлон», американцы подняли планку еще выше: поставили задачу создать гибрид ракеты и самолета – поднимается, как ракета, а садится, как самолет. Казалось бы, это сулило огромную финансовую экономию, потому что основная часть аппарата возвращается на Землю и готова для очередного использования. Однако эта замечательная идея, хотя и была реализована, но оказалась неоправданно дорогой.
С.М.: Только ли в дороговизне дело?
Р.С.: Был и второй элемент, который привел к свертыванию программы. Решение о том, что нужно заканчивать с шаттлами, было принято еще несколько лет назад, при президент Джордже Буше-младшем, и связано оно с неожиданно увеличившимися и непредвиденными рисками для жизни астронавтов. Но в целом, конечно, если сравнивать уровень космических достижений, начать хотя бы с ДжиПиЭс (GPS) – спутники связи, спутники разведки, и далее, замечательные космические научные аппараты, межпланетные полеты, телескопы в космосе… Конечно, США далеко впереди остального мира.
С.М.: Но в этом-то и ирония ситуации?
Р.С.: Да, в каком-то смысле… Ирония в том, что, выиграв космическую гонку в космосе, американцы получили право заказывать по контракту в России вот эти маленькие простенькие аппараты «Союз», которые фактически являются слегка модифицированной версией первой советской межконтинентальной ракеты Р-7 – той ракеты, которая была создана Королевым, и которая затем, после небольшой переделки, использовалась для запуска Гагарина. Разные модификации этой ракеты существуют до сегодняшнего дня.
С.М.: И не обидно американцам?
Р.С.: Конечно, многим американским космическим деятелям горько сознавать, что такая замечательная программа «Спэйс Шаттл», казалось бы, технологическое чудо, опередившее свое время, отставлена в сторону, и вот они должны теперь вернуться к более простым методам. Но я думаю, что НАСА выдержит, не будет паниковать из-за возвращения к старой технике одноразовых запусков, чтобы лимитировать риски для жизни космонавтов. Это – на три-четыре года, точно здесь трудно прогнозировать.
С.М.: Но тревогу бьют и европейцы: «Мы не в самом комфортном положении… Мы совершили коллективную ошибку», – вторит американцам гендиректор Европейского космического агентства Жан-Жак Дордэн. Почему так переживают они?
Р.С.: Я думаю, что это в каком-то смысле естественная, но и подогреваемая драматизация: и американские космические деятели, и европейские космические деятели надеются тронуть сердца налогоплательщиков и получить больше денег для своих космических программ.
С.М.: Какие конкретные проблемы сейчас стоят перед американской космонавтикой? Например, почему отменена другая программа – «Возвращение на Луну», в рамках которой должен был быть создан пилотируемый исследовательский корабль «Орион», или «Аполлон на стероидах»?
Р.С.: Вы знаете, мотивация программы – «возвращение к лунным полетам» – заключалась в том, что, вот, мол, китайцы скоро высадятся на Луну, и мы должны их опередить. Но это довольно смехотворный аргумент: те, кто так считал, забыли, что сейчас мы находимся в совершенно другой временной эпохе, и возврат на Луну только для того, чтобы опередить китайцев – это не новое космическое видение. А если воспользоваться терминологией Голливуда, то это всего лишь ремейк старого «Аполлона». Конечно, мотивация посадки на Луну и создание базы в каком-то смысле подразумевала, что это будет и промежуточный этап перед пилотируемым полетом к Марсу, а может быть, и дальше. Но мне кажется, что сейчас, в нынешней экономической ситуации, все эти задачи спектокулярных космических полетов могут быть отложены на десятилетия.
С.М.: И все же – что идет на смену программе «Спэйс Шаттл»? Поговаривают же, что шаттлы не нужны, потому что Америка идет в дальний космос… Действительно ли строится какой-то новый корабль?
Р.С.: То, что сейчас делается конкретно после отмены программы «Констелейшн» и возврата человека на Луну, – это долгосрочная программа, рассчитанная на несколько лет, с целью восстановить американский потенциал для транспортировки экипажей и грузов, сначала в ближний космос. Сейчас поддерживаются, финансируются два-три параллельных, конкурирующих друг с другом проекта.
Один из них разрабатывает очень интересная инновационная компания SpaceX, которую возглавляет талантливый предприниматель и инженер, выпускник MIT (Массачусетский технологический институт) Элон Маск. Эта компания уже имеет два-три пробных полета, и в ближайшее время – я не знаю, когда это произойдет, через год или два – они попробуют вывести аппарат на орбиту и даже состыковаться с МКС. Если эта линия окажется успешной, то через несколько лет американцы получат свой корабль, который может обойтись примерно в ту же цену, что и контракты на корабль «Союз», или, может быть, даже дешевле.
С.М: Какое положение сейчас в российской космонавтике, не является ли эта, так сказать, российская победа – то, что американцы остались без средств доставки, – призрачной, ведь на данном этапе России отводится роль извозчика, таксиста? Готовятся ли какие-то прорывные проекты в России, связанные с новыми технологиями?
Р.С.: Я знаю, что мои коллеги в России, работающие в космическом секторе, имеют много интересных идей, включая создание аппарата для дальних полетов на Луну, на Марс, но я не думаю, что на сегодняшний день, при том мизерном бюджете, который имеет российское космическое агентство, эти проекты реальны.
Представьте себе, бюджет Российского космического агентства, согласно материалам в прессе, несколько больше двух миллиардов долларов – а это на порядок меньше, чем просто бюджет НАСА (около 20 миллиардов долларов). Но ведь в Штатах есть еще и бюджеты огромного количества аэрокосмических корпораций, есть еще и военный космический бюджет, так что эту цифру – 20 миллиардов – нужно еще умножить по крайней мере на два.
С.М.: А какова роль частных компаний в создании космических аппаратов в России, не выстраивается ли там модель, подобная той, что работает в Штатах?
Р.С.: В космической сфере пока эта тенденция если и наблюдается, то в очень слабой степени. Это связано с тем, что тем, у кого есть деньги, есть капитал – будем называть их олигархами, – гораздо проще и выгоднее вкладывать в нефть, в газ, в алюминий и т.д. Я пока не вижу, чтобы кто-то из них коснулся космической сферы.
С.М: Очень важный вопрос: после того как в СССР в космос полетел Гагарин, США оказались догоняющими. Тогда, при Кеннеди, выяснилось, что школьное образование в Штатах было слабее, чем в СССР. Именно тогда Кеннеди и произнес: «Или мы срочно займемся математикой и физикой, или всем нам придется учить русский язык». Не кажется ли вам, что сейчас Россия, хоть и держит «ниточку связи с МКС», являясь монополистом в запуске пилотируемых кораблей на станцию, стратегически проигрывает США безнадежно, а причины, помимо всего прочего, и в системе образования, и в «утечке мозгов»?
Р.С.: Я несколько уточню: была реакция Америки на запуск спутника, и вопрос о реформе образования был поднят еще при Эйзенхауэре.
Что касается образования в России, мне очень трудно судить о том, в каком состоянии сейчас там находится система школьного образования. Я немножко лучше представляю себе, что происходит в университетах потому, что я сталкиваюсь с выпускниками российских вузов, приезжающих в американскую аспирантуру в разные университеты. До сих пор можно встретить интересных, хорошо подготовленных, талантливых молодых людей. Но я боюсь, что при том финансировании, которое выделяется на серьезную науку и на инженерно-технические разработки, молодежь российская – талантливые люди – все-таки будет стремиться уехать работать в западные университеты, в западные лаборатории. И конечно – это проблема для России.
