Премия Стига Ларссона за 2013 год присуждена председателю комитета «Гражданское содействие», члену правозащитного центра «Мемориал» Светлане Ганнушкиной. Об этом сообщила пресс-служба «Мемориала». Церемония вручения состоится 7 ноября в Стокгольме.
Премия Стига Ларссона ежегодно вручается людям или организациям, работающим «в духе Стига Ларссона» – шведского писателя, драматурга и борца против расизма и правого экстремизма. Ларсон (1954-2004) приобрел мировую известность – в первую очередь как автор «Трилогии Миллениума».
Первая из книг трилогии — «Девушка с татуировкой дракона»— была опубликована уже после смерти писателя. В 2011 году этот роман был экранизирован в Голливуде.
Как сообщается в пресс-релизе, жюри присудило премию российской правозащитнице за «настойчивую и мужественную работу в области защиты прав человека в России».
«Отстаивая права мигрантов и вынужденных переселенцев, она сыграла важную роль в развитии демократии в России… Она поддерживает принцип равенства прав и достоинства всех людей. Это – … в духе Стига Ларссона», — отмечается в сообщении жюри.
В пресс-релизе упоминается, что сама Ганнушкина и обе ее организации не раз отмечались различными премиями, среди которых – премия Фритьофа Нансена в области защиты прав беженцев и премия Шюра Линдебреккеса за демократию и права человека. Николя Саркози вручил Ганнушкиной орден Почетного легиона, а журнал Newsweek в 2012 году назвал ее одной из 150 самых бесстрашных женщин мира. Ганнушкина была неоднократно номинирована на Нобелевскую премию мира».
Со Светланой Ганнушкиной побеседовал московский корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Виктор Васильев: Светлана Алексеевна, примете наши искренние поздравления. Была ли новость о награде неожиданностью для вас?
Светлана Ганнушкина: Спасибо. Новость не стала для меня неожиданной. О том, что получу премию, знаю уже довольно давно. А воспринимаю это с благодарностью – как признание. И знаете, с этой премией произошло некое чудо. У нас самая большая проблема – найти средства, чтобы помочь непосредственно беженцам. Потому что нам дают на семинары, на что угодно, только не на это. Нам довольно долго помогала одна французская организация.
Выделяемых ее средств было, конечно, мало, но это давало возможность накормить хотя бы совсем уж голодных людей. И вот несколько месяцев назад нам объявили: все, конец, на следующий год и этих денег не будет. Я тогда очень легкомысленно своим сотрудникам сказала: «Не расстраивайтесь, идите работать, получим какую-нибудь премию». Прихожу домой, а там лежит сообщение об этой премии – примерно в том же самом размере. Я это воспринимаю как чудо.
В.В.: Если не секрет, каков денежный эквивалент премии? Сегодня стало модно говорить о миллиардах для правозащитников.
С.Г.: По-моему, двести тысяч крон (шведских – В.В.). Для нас они очень важны. Потому что это деньги, которыми мы можем свободно распоряжаться. Давать юридическую консультацию человеку, который не знает, чем он вечером накормит детей, бессмысленное дело.
В.В.: Т.е. вы не считаете премию личной наградой?
С.Г.: Конечно, нет. Об этом даже речи быть не может. Это награда коллективу за большую проделанную работу и очень важное для нас выражение солидарности.
В.В.: Расскажите, пожалуйста, каково положение НКО в России после прокурорских проверок в связи с новым законом?
С.Г.: Проверки нашей организации еще не закончены. После того, как мне прислали третий список документов (для проверок), я сказала: извините, прерываю общение. Кажется, они хотят парализовать нашу работу. Мы продолжаем судиться. Меня оштрафовали, правда, не намного. Потом по закону повысился этот штраф, но я проскочила. Ждем дальнейших проверок.
Продолжение, судя по всему, следует. По-моему, те, кто это делают, ждут сигнала. И совершенно очевидно, откуда поступит этот сигнал. Все это настолько однозначно, что становится страшно. Почему в такой стране, как Россия, – огромной, многонациональной, многоконфессиональной, многоукладной – все зависит от решения фактически очень небольшой группы людей? Так не может быть. Так страна не может существовать.
В.В.: Сегодня объявили лауреатов Нобелевской премии мира. В число номинантов входил Владимир Путин. Как это воспринималось в правозащитных кругах?
С.Г.: О, это было бы полной дискредитацией премии, если бы Путин – после Чеченской войны –получил эту премию. Это совершенно невозможно!
В.В.: А Эдвард Сноуден случайно не ваш клиент? Ведь он же трудовой эмигрант, ищущий работу?
С.Г.: Нет, его совершенно оккупировал другой человек. И, по-моему, дал ему неправильный совет. Я не понимаю, почему Сноуден подал прошение на временное убежище. Он должен был подавать на статус беженца. Тогда он мог бы получить убежище не на год, а сразу бессрочный статус. Мы не занимаемся Сноуденом, но, думаю, у него все будет хорошо.
В.В.: А у вас есть объяснение, почему им занимается именно Кучерена?
С.Г.: Я не знаю, почему. Думаю, что это хорошая реклама для него, больше ничего. Помнится, мы привлекали Кучерену в связи с делом о «гольяновском рабстве», но его энтузиазм быстро прошел.
Справка «Голоса Америки»
Светлана Ганнушкина родилась в 1942 году. В 1965 году окончила механико-математический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, до 1967 года училась там же в аспирантуре. В 1970—1999 годах работала преподавателем, затем доцентом кафедры математики Историко-архивного института (сегодня – в составе РГГУ).
В 1990 году Светлана Ганнушкина стала одним из учредителей «Гражданского содействия», занимающегося помощью беженцам и вынужденным переселенцам. В 1991 году участвовала в создании Правозащитного центра «Мемориал». В 1996 году в рамках «Мемориала» организовала Сеть «Миграция и право».
В 2002 году Ганнушкина стала членом Комиссии по правам человека при президенте России, а позднее – созданного на ее базе Совета при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. В 2012 году – вышла из состава Совета.
Премия Стига Ларссона ежегодно вручается людям или организациям, работающим «в духе Стига Ларссона» – шведского писателя, драматурга и борца против расизма и правого экстремизма. Ларсон (1954-2004) приобрел мировую известность – в первую очередь как автор «Трилогии Миллениума».
Первая из книг трилогии — «Девушка с татуировкой дракона»— была опубликована уже после смерти писателя. В 2011 году этот роман был экранизирован в Голливуде.
Как сообщается в пресс-релизе, жюри присудило премию российской правозащитнице за «настойчивую и мужественную работу в области защиты прав человека в России».
«Отстаивая права мигрантов и вынужденных переселенцев, она сыграла важную роль в развитии демократии в России… Она поддерживает принцип равенства прав и достоинства всех людей. Это – … в духе Стига Ларссона», — отмечается в сообщении жюри.
В пресс-релизе упоминается, что сама Ганнушкина и обе ее организации не раз отмечались различными премиями, среди которых – премия Фритьофа Нансена в области защиты прав беженцев и премия Шюра Линдебреккеса за демократию и права человека. Николя Саркози вручил Ганнушкиной орден Почетного легиона, а журнал Newsweek в 2012 году назвал ее одной из 150 самых бесстрашных женщин мира. Ганнушкина была неоднократно номинирована на Нобелевскую премию мира».
Со Светланой Ганнушкиной побеседовал московский корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Виктор Васильев: Светлана Алексеевна, примете наши искренние поздравления. Была ли новость о награде неожиданностью для вас?
Светлана Ганнушкина: Спасибо. Новость не стала для меня неожиданной. О том, что получу премию, знаю уже довольно давно. А воспринимаю это с благодарностью – как признание. И знаете, с этой премией произошло некое чудо. У нас самая большая проблема – найти средства, чтобы помочь непосредственно беженцам. Потому что нам дают на семинары, на что угодно, только не на это. Нам довольно долго помогала одна французская организация.
Выделяемых ее средств было, конечно, мало, но это давало возможность накормить хотя бы совсем уж голодных людей. И вот несколько месяцев назад нам объявили: все, конец, на следующий год и этих денег не будет. Я тогда очень легкомысленно своим сотрудникам сказала: «Не расстраивайтесь, идите работать, получим какую-нибудь премию». Прихожу домой, а там лежит сообщение об этой премии – примерно в том же самом размере. Я это воспринимаю как чудо.
В.В.: Если не секрет, каков денежный эквивалент премии? Сегодня стало модно говорить о миллиардах для правозащитников.
С.Г.: По-моему, двести тысяч крон (шведских – В.В.). Для нас они очень важны. Потому что это деньги, которыми мы можем свободно распоряжаться. Давать юридическую консультацию человеку, который не знает, чем он вечером накормит детей, бессмысленное дело.
В.В.: Т.е. вы не считаете премию личной наградой?
С.Г.: Конечно, нет. Об этом даже речи быть не может. Это награда коллективу за большую проделанную работу и очень важное для нас выражение солидарности.
В.В.: Расскажите, пожалуйста, каково положение НКО в России после прокурорских проверок в связи с новым законом?
С.Г.: Проверки нашей организации еще не закончены. После того, как мне прислали третий список документов (для проверок), я сказала: извините, прерываю общение. Кажется, они хотят парализовать нашу работу. Мы продолжаем судиться. Меня оштрафовали, правда, не намного. Потом по закону повысился этот штраф, но я проскочила. Ждем дальнейших проверок.
Продолжение, судя по всему, следует. По-моему, те, кто это делают, ждут сигнала. И совершенно очевидно, откуда поступит этот сигнал. Все это настолько однозначно, что становится страшно. Почему в такой стране, как Россия, – огромной, многонациональной, многоконфессиональной, многоукладной – все зависит от решения фактически очень небольшой группы людей? Так не может быть. Так страна не может существовать.
В.В.: Сегодня объявили лауреатов Нобелевской премии мира. В число номинантов входил Владимир Путин. Как это воспринималось в правозащитных кругах?
С.Г.: О, это было бы полной дискредитацией премии, если бы Путин – после Чеченской войны –получил эту премию. Это совершенно невозможно!
В.В.: А Эдвард Сноуден случайно не ваш клиент? Ведь он же трудовой эмигрант, ищущий работу?
С.Г.: Нет, его совершенно оккупировал другой человек. И, по-моему, дал ему неправильный совет. Я не понимаю, почему Сноуден подал прошение на временное убежище. Он должен был подавать на статус беженца. Тогда он мог бы получить убежище не на год, а сразу бессрочный статус. Мы не занимаемся Сноуденом, но, думаю, у него все будет хорошо.
В.В.: А у вас есть объяснение, почему им занимается именно Кучерена?
С.Г.: Я не знаю, почему. Думаю, что это хорошая реклама для него, больше ничего. Помнится, мы привлекали Кучерену в связи с делом о «гольяновском рабстве», но его энтузиазм быстро прошел.
Справка «Голоса Америки»
Светлана Ганнушкина родилась в 1942 году. В 1965 году окончила механико-математический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, до 1967 года училась там же в аспирантуре. В 1970—1999 годах работала преподавателем, затем доцентом кафедры математики Историко-архивного института (сегодня – в составе РГГУ).
В 1990 году Светлана Ганнушкина стала одним из учредителей «Гражданского содействия», занимающегося помощью беженцам и вынужденным переселенцам. В 1991 году участвовала в создании Правозащитного центра «Мемориал». В 1996 году в рамках «Мемориала» организовала Сеть «Миграция и право».
В 2002 году Ганнушкина стала членом Комиссии по правам человека при президенте России, а позднее – созданного на ее базе Совета при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. В 2012 году – вышла из состава Совета.
