В рамках празднования 65-той годовщины Дня Победы в киевском Российском центре науки и культуры прошла встреча с человеком-легендой Анатолием Крючковским.
Он и трое его товарищей в 1960 году на неуправляемой барже «Т-36» выжили после 49-ти дневного дрейфа в Тихом океане без запасов продовольствия и воды.
Дрейф продолжался с 17 января по 7 марта 1960 года. В последний день четверых голодных, но живых советских моряков – младшего сержанта Асхата Зиганшина, рядовых Филиппа Поплавского, Анатолия Крючковского и Ивана Федотова – засекли радары американского авианосца «Кирсадж», с которого пришла нежданная помощь.
«Это уже после того, как нас подняли на американский авианосец, – военный врач сказал: пища, которую мы ели во время 49-ти дневного дрейфа, нам ничего не давала. Просто, мол, у нас был такой настрой – выжить! По заключению американских медиков нам оставалось жить еще сутки, если бы «Кирсадж» не подобрал нас»,- сказал собравшимся в Росцентре науки и культуры в Киеве Анатолий Крючковский. Ожидали на эту встречу и Асхата Зиганшина из Санкт-Петербурга, но он не смог приехать из-за болезни.
По словам Анатолия Крючковского, ни он, ни его товарищи не могли даже предположить, что служба на Курильском острове Итуруп преподнесет испытание, которое перевернет всю жизнь.
«16 января баржа «Т-36» была спущена на воду для встречи корабля, который прибывал на Итуруп для разгрузки,- вспоминает Антолий Крючковский, – и нас: Асхата Зиганшина, меня, Филиппа Поплавского, Ивана Федотова отправили на ее борт. В ночь на 17-е поднялся сильный шторм, ветер был 60-т метров в секунду. От причала оторвало две баржи – «Т-97» и нашу «Т-36». Первую выбросило на берег. Мы сообщали по рации, что нас уносит в океан. Нам ответили – не волнуйтесь, мы вас найдем. После рация вышла из строя, и начался дрейф. Моторы залило, а выброситься на берег в такой шторм мы не могли».
В тот момент на судне из запасов провианта было лишь около ведра картошки, буханка хлеба, банка тушенки и 16 ложек крупы. «Судно ведь неожиданно спустили, когда его поднимают на берег, положенный 10-ти дневный запас провизии с корабля убирается. А пополнить не успели», – поясняет Анатолий Крючковский.
Вспоминая о дрейфе, он подчеркивает, что выжить им помогли простые человеческие отношения: «Мы родились от одной мамы: украинцы, русский и татарин. Если бы кто-то кому-то сказал хоть одно грубое слово – меня бы сейчас на этом вечере в Киеве не было. На барже все было очень серьезно. 27 января у меня был день рождения. В честь такого события мне предложили два лишних глотка воды. Я отказался – у нас не было привилегий в тот момент, мы были все равные».
Самым трудным днем Анатолий Крючковский называет последний. Но даже 7 марта, когда с борта американского авианосца кричали по-русски «Помощь вам!», советские моряки еще думали, стоит ли подниматься на борт тогдашнего идеологического противника СССР.
«Асхат Зиганшин нам говорит: «Ребята, я как командир поднимусь на авианосец и попробую договориться с американцами, чтобы они нам дали запас продуктов, пресной воды, топлива, и мы своим ходом вернемся домой». Мы тогда даже не подозревали, что от родных берегов нас отнесло на 1062 мили (морская миля равна 1852 метрам – Т.Б.)», – вспоминает Анатолий Крючковский. По его словам, их баржа находилась в районе, где СССР проводил испытание баллистических ракет. И в течение месяца в этих водах курсирование судов было запрещено. За время 49-ти дневного дрейфа она дважды видели проходящие мимо вдалеке корабли, которые ни как не реагировали на сигналы бедствия с советской баржи.
«Когда утром 7 марта третий корабль прошел, не оказав нам помощи, мы спустились в кубрик. Кто-то из ребят сказал – мол, если кто-нибудь почувствует, что он не может дальше жить, пусть попрощается, все равно нас когда-нибудь найдут. Были галлюцинации, казалось, что где-то в кузнице куют, люди разговаривают, машины гудят. И когда в этот же день мы снова услышали настоящий шум моторов, шум вертолетов, мы подумали, что не зря нам все это чудилось во время галлюцинаций!», – говорит Крючковский.
До этого момента весь скудный запас провианта был съеден. Моряки пробовали есть мыло и зубную пасту, кожаные изделия. Сначала съели кожаный ремешок от часов Асхата Зиганшина, после – нижнюю часть солдатских сапог разделывали на тонкие полоски, смазывали солидолом и проглатывали. Правда, похоже, что не еда, а сила духа не позволила умереть от голода советским морякам: «После 23 февраля, Дня советской армии и флота, Асхат как-то говорит нам: «Ребята, у нас есть мясо первого сорта!» Мы ему – ты что, птицу поймал? Оказалось, он срезал с клавиш гармошки Филиппа Поплавского белые кожаные кружочки, которые мы даже не смазывали солидолом, а просто проглатывали».
Говоря о событиях 50-ти летней давности, Анатолий Крючковский откровенен в своих оценках встречи советских моряков американскими коллегами, пришедшими им на помощь. «Я знаю, что это честные и порядочные люди. Связей, жаль, не осталось никаких! Если бы они были на нашем месте, а мы на их – мы бы отнеслись к ним, я уверен, также. Если бы кто-то из них отозвался, я бы с удовольствием встретился», – подчеркивает он.
По его словам, на авианосце был земляк, украинец из эмигрантов Василий Гетьман, который готовил им украинские галушки и борщ.
«Тогда кто-то из американцев сказал: на планете потеплело. Нас подняли и спасли. Могу сказать, что я запомнил на всю жизнь: американские моряки – настолько порядочные. Они не отходили от нас, дарили нам свои зажигалки. Относились к нам очень хорошо. Врач во время осмотра приходил и спрашивал ну как, живот не болит? Ну, кто из нас, советских моряков, мог признаться на американском судне, что у нас что-то болит? Нет, конечно, ничего не болит!», – уже иронически замечает бывший участник легендарного дрейфа.
Правда, по мнению кандидата исторических наук из Киева Михаила Волгина, ситуация вокруг баржи «Т-36» это, скорее, разгильдяйство, переквалифицированное в героизм.
«Баржу хорошо не прикрепили, ее оторвало. Если бы моряков не подобрали американцы, никто бы о них в Союзе и не вспомнил бы в 1960 году. Какой они совершили военный подвиг? Но теперь мы знаем, моряки, выжившие в Тихом океане, благодаря чувству товарищества, героизму советского воина, в противовес западному индивидуализму, покорили весь мир», – несколько иронично говорит историк Михаил Волгин корреспонденту Русской службы «Голоса Америки». Он не отрицает личного мужества каждого из моряков в борьбе со стихией и голодом, но подчеркивает, что жизненно важную роль в героизации этой истории сыграла встреча советских моряков с американским авианосцем «Кирсаджем».
