Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» поговорила с американским и российским экологами о том, что на самом деле происходит с российско-американским сотрудничеством в области охраны окружающей среды.
Как закон об «иностранных агентах» влияет на экологические проекты, как работать с Россией в области экологии, кто защищает белого медведя, и почему нефтяные компании больше не идут в Арктику.
Георгий Сафонов, директор центра экономии окружающей среды и природных ресурсов, член рабочей группы по Киотскому протоколу при Комитете экологии Государственной Думы РФ, объясняет, что и США, и Евросоюз просто не понимают, как работать с Россией по экологическим проблемам. Он подробно рассказывает, как развивалось и к чему пришло экологическое сотрудничество с Соединенными Штатами.
«Активное сотрудничество с Америкой по экологии было у нас в 1990-е, – рассказывает Сафонов. – Тогда существовало множество различных программ и при министерствах, и межуниверситетские, и с участием ведущих научных американских центров. Работали и по смежным темам, например, по всей стране пытались создать центры энергоэффективности. Но в 1999 году ответственный федеральный орган по экологии исчез, а его функции были “размазаны” по разным ведомствам. С кем работать стало просто непонятно».
Сафонов показывает, что международные организации и отдельные страны «договариваются между собой, с кем и в каких направлениях работать». Так, к началу 2000-х годов большую часть проектов по экологии взяла на себя уже не Америка, а Европейский Союз. Но к середине 2000-х, «Евросоюз пришел к выводу, что совершенно не ясно, как работать с Россией по экологии», – констатирует эколог.
«Все остальное было крайне куце. В период Буша вся экология была “задвинута” и со стороны США, и со стороны России». Сафонов утверждает, что, за исключением узкоспециализированных проектов (например, по уничтожению химического оружия), а также проектов по Арктике, сотрудничество между Россией и США почти прекратилось.
«К сегодняшнему дню фактически не осталось путей сотрудничества между нашими странами, – говорит Сафонов. – Все усугубляется тем, что у России больше нет никаких обязательств. Ни международных, ни внутренних».
Речь идет о решении России о выходе из соглашения по Киотскому протоколу с 2013 года.
Несмотря на негативный вывод, Сафонов верит, что потенциал у сотрудничества Россия-США огромный. «У американцев прекраснейшие методики, методы, практики исследований. Там все это движется вперед, и работа идет в больших масштабах. Но у нас все это происходит лишь за счет энтузиазма отдельных ученых и институтов».
«Если же говорить о перспективах, то давайте посмотрим вместе: экология – просто не приоритет сейчас для России», – подводит итоги эколог.
Об уменьшении количества международных проектов в России рассказал корреспонденту «Голоса Америки» и международный эколог-консультант Майкл Броди, который уже много лет работает в России и странах СНГ.
«Одно из последствий процесса, который идет сейчас, – закрытие USAID, – говорит Броди. – Но не только это. Сейчас Международный Научно-технологический Центр (International Science and Technology Center) также закрывается. А это очень важные организации, которые финансировали многие научные проекты, многие из которых были связаны с экологией. Я сам работал по их программам».
Напомним, что USAID свернул свою деятельность в России вскоре после принятия закона об «иностранных агентах» – некоммерческих организациях, которые занимаются политической деятельностью и имеют зарубежные источники финансирования.
Закон о НКО не вносит защиту животного и растительного мира в понятие политической активности. Однако экологи опасаются, что многие другие направления экологической работы, такие как борьба с загрязнением окружающей среды, изменением климата и другими могут стать поводом для присвоения организации статуса «иностранного агента».
Майкл Броди продолжает работать с несколькими университетами в России. «У нас есть потенциальные возможности сотрудничества, но ничего пока не решено для конца», – отмечает он. Броди перечисляет некоторые проекты, чаще всего, личные инициативы представителей университетов. Предложения сотрудничества поступили от Высшей Школы Экономики, Казанского Государственного медицинского университета и Алтайского Государственного Университета.
Кому нужна Арктика?
Самый яркий пример многостороннего экологического сотрудничества с участием России на сегодняшний день – это Арктика. Хотя 2012-ый год годом Арктики объявил только WWF России, работа здесь проходит между Россией, США, Канадой, Данией, Норвегией и другими странами.
Директор WWF России Игорь Честин на пресс-конференции, посвященной экологическим итогам года, говорит, что уходящий год оставляет экологам как хорошую новость, так и плохую. Хорошая заключается в том, что «ведущие нефтяные компании затормозили свое бездумное проникновение в Арктику».
«На станции Приразломная остановил свои работы Газпром. О планах торможения бурения объявили крупнейшие компании ТНК BP и SHELL. Компания Total и вовсе заявила, что нефтяные компании просто не готовы к работе в условиях Арктики». Честин был откровенно рад, что такое серьезное утверждение прозвучало не только от экологических организаций, но и от самого бизнеса.
Директор WWF России напомнил, что на сегодняшний день ни у одной компании нет технологий по ликвидации нефти, в случае ее разлива подо льдом. Он рассказал о новом законопроекте, который устанавливает 100% финансовую ответственность компании за ликвидацию ущерба в случае катастрофы. Законопроект был внесен в Государственную Думу и был принял на прошлой неделе. Через несколько дней этот закон принял Совет Федерации.
Плохая же новость уходящего года – это новый минимальный рекорд. Площадь летних льдов в Арктике показала самые маленькие размеры за всю историю наблюдений.
Стоит отметить, что в 2011 году приарктические страны приняли первое юридическое обязывающее соглашение по немедленному реагированию в случае катастрофы в регионе. По просьбе корреспондента Русской службы «Голоса Америки» Игорь Честин рассказал о продолжении этой работы. «Сейчас завершается работа по второму разделу соглашения. Кстати говоря, председатель рабочей группы – представитель России. Всесторонне обсуждается соглашение по предотвращению и ликвидации возможных разливов нефти».
Честин верит, что из новых соглашений могут вырасти международные стандарты: «Если все арктические страны будут использовать одинаковые стандарты – это будет большим шагом вперед».
Россия и США – вместе за экологию
Помимо Арктики, на правительственном уровне Россия сотрудничает с Соединенными Штатами и в ряде других проектов. Несколько новых соглашений было заключено в этом году.
Так, на Саммите АТЭС в сентябре глава российского МИДа Сергей Лавров и госсекретарь США Хиллари Клинтон подписали меморандум о сотрудничестве в Антарктике.
Чуть раньше, в июле, на совещании министров АТЭС в Хабаровске, обсуждался вопрос создания на севере России резервата «Берингия», который будет граничить с национальным парком Bering Land Bridge на территории США и был бы первой российско-американской заповедной территорией. Впервые за 20 лет существования проекта заповедника на Чукотке и Аляске, российская сторона рассмотрела документ и провела государственную экологическую экспертизу, которая, в итоге, получила положительное заключение.
Как закон об «иностранных агентах» влияет на экологические проекты, как работать с Россией в области экологии, кто защищает белого медведя, и почему нефтяные компании больше не идут в Арктику.
Георгий Сафонов, директор центра экономии окружающей среды и природных ресурсов, член рабочей группы по Киотскому протоколу при Комитете экологии Государственной Думы РФ, объясняет, что и США, и Евросоюз просто не понимают, как работать с Россией по экологическим проблемам. Он подробно рассказывает, как развивалось и к чему пришло экологическое сотрудничество с Соединенными Штатами.
«Активное сотрудничество с Америкой по экологии было у нас в 1990-е, – рассказывает Сафонов. – Тогда существовало множество различных программ и при министерствах, и межуниверситетские, и с участием ведущих научных американских центров. Работали и по смежным темам, например, по всей стране пытались создать центры энергоэффективности. Но в 1999 году ответственный федеральный орган по экологии исчез, а его функции были “размазаны” по разным ведомствам. С кем работать стало просто непонятно».
Сафонов показывает, что международные организации и отдельные страны «договариваются между собой, с кем и в каких направлениях работать». Так, к началу 2000-х годов большую часть проектов по экологии взяла на себя уже не Америка, а Европейский Союз. Но к середине 2000-х, «Евросоюз пришел к выводу, что совершенно не ясно, как работать с Россией по экологии», – констатирует эколог.
«Все остальное было крайне куце. В период Буша вся экология была “задвинута” и со стороны США, и со стороны России». Сафонов утверждает, что, за исключением узкоспециализированных проектов (например, по уничтожению химического оружия), а также проектов по Арктике, сотрудничество между Россией и США почти прекратилось.
«К сегодняшнему дню фактически не осталось путей сотрудничества между нашими странами, – говорит Сафонов. – Все усугубляется тем, что у России больше нет никаких обязательств. Ни международных, ни внутренних».
Речь идет о решении России о выходе из соглашения по Киотскому протоколу с 2013 года.
Несмотря на негативный вывод, Сафонов верит, что потенциал у сотрудничества Россия-США огромный. «У американцев прекраснейшие методики, методы, практики исследований. Там все это движется вперед, и работа идет в больших масштабах. Но у нас все это происходит лишь за счет энтузиазма отдельных ученых и институтов».
«Если же говорить о перспективах, то давайте посмотрим вместе: экология – просто не приоритет сейчас для России», – подводит итоги эколог.
Об уменьшении количества международных проектов в России рассказал корреспонденту «Голоса Америки» и международный эколог-консультант Майкл Броди, который уже много лет работает в России и странах СНГ.
«Одно из последствий процесса, который идет сейчас, – закрытие USAID, – говорит Броди. – Но не только это. Сейчас Международный Научно-технологический Центр (International Science and Technology Center) также закрывается. А это очень важные организации, которые финансировали многие научные проекты, многие из которых были связаны с экологией. Я сам работал по их программам».
Напомним, что USAID свернул свою деятельность в России вскоре после принятия закона об «иностранных агентах» – некоммерческих организациях, которые занимаются политической деятельностью и имеют зарубежные источники финансирования.
Закон о НКО не вносит защиту животного и растительного мира в понятие политической активности. Однако экологи опасаются, что многие другие направления экологической работы, такие как борьба с загрязнением окружающей среды, изменением климата и другими могут стать поводом для присвоения организации статуса «иностранного агента».
Майкл Броди продолжает работать с несколькими университетами в России. «У нас есть потенциальные возможности сотрудничества, но ничего пока не решено для конца», – отмечает он. Броди перечисляет некоторые проекты, чаще всего, личные инициативы представителей университетов. Предложения сотрудничества поступили от Высшей Школы Экономики, Казанского Государственного медицинского университета и Алтайского Государственного Университета.
Кому нужна Арктика?
Самый яркий пример многостороннего экологического сотрудничества с участием России на сегодняшний день – это Арктика. Хотя 2012-ый год годом Арктики объявил только WWF России, работа здесь проходит между Россией, США, Канадой, Данией, Норвегией и другими странами.
Директор WWF России Игорь Честин на пресс-конференции, посвященной экологическим итогам года, говорит, что уходящий год оставляет экологам как хорошую новость, так и плохую. Хорошая заключается в том, что «ведущие нефтяные компании затормозили свое бездумное проникновение в Арктику».
«На станции Приразломная остановил свои работы Газпром. О планах торможения бурения объявили крупнейшие компании ТНК BP и SHELL. Компания Total и вовсе заявила, что нефтяные компании просто не готовы к работе в условиях Арктики». Честин был откровенно рад, что такое серьезное утверждение прозвучало не только от экологических организаций, но и от самого бизнеса.
Директор WWF России напомнил, что на сегодняшний день ни у одной компании нет технологий по ликвидации нефти, в случае ее разлива подо льдом. Он рассказал о новом законопроекте, который устанавливает 100% финансовую ответственность компании за ликвидацию ущерба в случае катастрофы. Законопроект был внесен в Государственную Думу и был принял на прошлой неделе. Через несколько дней этот закон принял Совет Федерации.
Плохая же новость уходящего года – это новый минимальный рекорд. Площадь летних льдов в Арктике показала самые маленькие размеры за всю историю наблюдений.
Стоит отметить, что в 2011 году приарктические страны приняли первое юридическое обязывающее соглашение по немедленному реагированию в случае катастрофы в регионе. По просьбе корреспондента Русской службы «Голоса Америки» Игорь Честин рассказал о продолжении этой работы. «Сейчас завершается работа по второму разделу соглашения. Кстати говоря, председатель рабочей группы – представитель России. Всесторонне обсуждается соглашение по предотвращению и ликвидации возможных разливов нефти».
Честин верит, что из новых соглашений могут вырасти международные стандарты: «Если все арктические страны будут использовать одинаковые стандарты – это будет большим шагом вперед».
Россия и США – вместе за экологию
Помимо Арктики, на правительственном уровне Россия сотрудничает с Соединенными Штатами и в ряде других проектов. Несколько новых соглашений было заключено в этом году.
Так, на Саммите АТЭС в сентябре глава российского МИДа Сергей Лавров и госсекретарь США Хиллари Клинтон подписали меморандум о сотрудничестве в Антарктике.
Чуть раньше, в июле, на совещании министров АТЭС в Хабаровске, обсуждался вопрос создания на севере России резервата «Берингия», который будет граничить с национальным парком Bering Land Bridge на территории США и был бы первой российско-американской заповедной территорией. Впервые за 20 лет существования проекта заповедника на Чукотке и Аляске, российская сторона рассмотрела документ и провела государственную экологическую экспертизу, которая, в итоге, получила положительное заключение.
