Идея проведения дискуссий между представителями официальных структур и общественных организаций позаимствована у США. Именно здесь во второй половине прошлого века был организован открытый диалог на тему уничтожения химического оружия.
Об этом, открывая VI Общественный форум-диалог «Атомная энергия. Общество. Безопасность», напомнил заместитель председателя Общественного совета госкорпорации «Росатом», президент организации «Зеленый крест», академик Российской академии естественных наук Сергей Барановский.
Все участники дискуссии – и те, кто так или иначе связан с атомной энергетикой, и депутаты областных парламентов, и независимые экологи – в своих докладах и комментариях к ним неизменно обращались к аварии на японской атомной электростанции «Фукусима-1», случившейся 13 марта этого года, и к 25-й годовщине катастрофы на АЭС в Чернобыле, произошедшей 26 апреля 1986 года.
Масштабы этих событий несопоставимы. Как сказал первый заместитель генерального директора «Росатома» Александр Локшин, выброс радиации на японской АЭС составляет десятую часть того, что попало в атмосферу в результате взрыва энергоблока в Чернобыле. Кроме того, в результате аварии на Фукусиме в Японии до сих пор не скончался ни один человек. Два сотрудника обсуживающего персонала, уточнил Александр Локшин, погибли от ударной волны цунами.
Россия все еще идет «чернобыльским путем»?
Между тем, как утверждает член-корреспондент Российской академии наук Алексей Яблоков, последствия катастрофы на Чернобыльской АЭС за 25 лет стали причиной смерти (по приблизительным данным) 1 млн 440 тыс человек, причем не только на постсоветском пространстве, но и за его пределами.
Уроки Фукусимы, по словам представителей «Росатома», учтены. По крайней мере, при строительстве новых атомных электростанций. Как рассказал участникам форума директор программы Управления проектами инжиниринговой деятельности «Росатома» Сергей Бояркин, в новых АЭС двухслойный корпус из железобетона способен выдержать даже падение самолета весом до 400 тонн.
Кроме того, при создании новых АЭС будет исключен так называемый «вероятностный фактор». Руководители «Росатома» пояснили, что их коллеги из Японии и США предусмотрели все возможные инциденты, кроме тех, что по теории вероятности случаются примерно один раз в 100 000 лет. И, как показывает опыт Фукусимы, ошиблись. Поэтому российские проектировщики исключают любую степень вероятности ЧП, чтобы не подвергать риску ни персонал АЭС, ни население окружающих регионов.
Впрочем, подобным заявлениям склонны верить не все.
Так, руководитель петербургского эколого-правового центра «Беллона» Александр Никитин считает, что в России не учтены уроки катастрофы на Чернобыльской АЭС. В беседе с корреспондентом «Голоса Америки» он подчеркнул: «Тот путь, которым шла наша страна до Чернобыля, мы продолжаем и сегодня. И примером тому служит произошедшее в Японии. Если уж мы начали эксплуатировать атомную энергетику, мы должны учитывать все факторы, чтобы не попасть в подобную ситуацию».
При этом эколог отметил, что все рассказы чиновников «Росатома» о новейших системах безопасности касались строящихся АЭС. «Но ни одна из старых станций, срок эксплуатации которых постоянно продлевается, таких систем не имеет», – сокрушается Александр Никитин.
Кризис в Ливии: на пользу российскому бюджету, во вред мировой экономике
После незапланированного по программе выступления главы «Росатома» Сергея Кириенко руководитель петербургского центра «Беллона» задал вопрос относительно досрочных закрытий устаревших атомных электростанций, включая Кольскую и Сосновоборскую (известную как ЛАЭС). Министр атомной энергетики подчеркнуто доброжелательно отнесся к проблеме, поставленной Никитиным, но внятного ответа на вопрос дано не было.
Правда, Сергей Кириенко обозначил свое отношение к другим источникам энергии. По его мнению, в ближайшие десятилетия человечество не сможет обойтись без «мирного атома». Вместе с тем, по словам министра, «было бы ошибкой, я бы даже сказал, глупостью, утверждать, что есть какой-то хороший источник энергии, а есть совсем плохой». Сергей Кириенко добавил: «Мы начинаем сегодня вкладывать деньги в ветровую и солнечную энергетику, потому что запасы углеводородов, на которых сегодня держится основа энергосистему мира, исчерпаемы».
Рост цен на нефть вследствие событий в Ливии, по мысли главы «Росатома», играет на руку российскому бюджету. «Но с точки зрения общеэкономической ситуации в мире – это проблемно, потому что приводит к росту цен, и для жизни людей это неблагоприятная вещь», – пояснил Сергей Кириенко.
Руководитель «Росатома» упомянул и тройку мировых лидеров по производству атомной энергии в мирных целях. Этот своеобразный «пьедестал почета» вместе с Россией делят Франция и США. Кстати, в отличие от Российской Федерации, в двух других «странах-призерах» есть законодательство, регулирующее не только выработку атомной энергии, но и утилизацию ее последствий. Директор проекта «Создание системы обращения с радиоактивными отходами» Александр Абрамов посетовал, что соответствующий законопроект пока не утвержден Государственной Думой «по техническим причинам».
В свою очередь участник американской делегации, специалист по безопасности ядерных материалов Лесли Джей Джардин рассказал, что в США в 1980 году был принят закон, в соответствии с которым ответственность за обращение с низкоактивными отходами возлагалась на администрацию конкретных штатов, а два года спустя был принят закон по высокоактивным отходам. Кроме того, Министерством энергетики США был основан специальный фонд для покрытия расходов на захоронение радиоактивных отходов, заметил доктор Джардин.
Пик радиационной опасности миновал… Или еще нет?
По мнению ряда представителей принимающей стороны, Россия сегодня может лишь стремиться к принятию подобных законов.
Авария на АЭС «Фукусима-1» и 25-летие чернобыльской катастрофы возродили в российском обществе недоверие к атомной энергетике. И совершенно напрасно, считает руководитель северо-западного отделения «Зеленого креста» Юрий Шевчук. «Если сейчас отказаться от атомной энергетики в масштабах всей планеты, то мы не получим увеличения безопасности, – уверяет эксперт, – потому что резкое падение энергетической насыщенности нашей цивилизации увеличит угрозу голода и возникновения новых военных конфликтов, и уровень безопасности жителей всех стран только упадет».
Юрий Шевчук напоминает, что нынешний уровень нуклидов в атмосфере, даже после аварии на японской АЭС, несопоставим с тем, что было в 50-60-е годы после проведения ядерных испытаний в воздухе, на земле и под водой членами так называемого «ядерного клуба».
«Например, в 1965 году после взрыва американского спутника в верхних слоях атмосферы было рассыпано полкило плутония. Чтобы достичь этого уровня, сегодня нужно взорвать сто «Фукусим», не дай Господь, конечно», – замечает собеседник «Голоса Америки» и добавляет, что пик опасности радиационного загрязнения планеты был пройден во времена «холодной войны».
Не менее масштабными категориями мыслит и оппонент Юрия Шевчука – председатель Совета экологической организации «Зеленый мир» Олег Бодров. По его данным, только в городе Сосновый Бор, что расположен в двух часах езды от Санкт-Петербурга, на Ленинградской атомной электростанции (ЛАЭС) накопилось отходов производства, эквивалентных тремстам чернобыльским взрывам, или трем тысячам бомб, сброшенных на Нагасаки.
Кроме того, указывает Олег Бодров, есть проблема утилизации отработавшего ядерного топлива. «На Северном флоте отработавшее ядерное топливо с атомных подводных лодок поступает на переработку на производственное объединение «Маяк» в Челябинской области, и после выделения урана это топливо используется для реакторов РБМК-1000. Таким образом «военный» атом трансформировался в «мирный». Но реакторы РБМК-1000 способны производить плутоний для атомного оружия».
Олег Бодров заключает, что от подобного сращивания военной и гражданской промышленности значительному риску подвергается население тех российских регионов, где есть хоть какие-то объекты атомной энергетики.
