Во время артиллерийского обстрела и бомбардировки между человеком, находящимся в доме, и улицей должно быть как минимум две стены. Считается, что так больше шансов спастись.
Новый документальный фильм «Правило двух стен» (Rule of Two Walls), включенный в конкурсную программу кинофестиваля Трайбека, погружает зрителя в атмосферу войны, с февраля 2022 года бушующей в Украине. Фестиваль Трайбека открывается в Нижнем Манхэттене в среду, 7 июня, и включил в свою программу сотни игровых, документальных и короткометражных фильмов со всего мира.
Режиссером фильма «Правило двух стен» стал Дэвид Гутник (David Gutnik), живущий в Нью-Йорке американец украинского происхождения. Фестивальный показ станет мировой премьерой 77-минутной картины. Дэвид приехал в Украину, чтобы познакомиться с молодыми художниками, музыкантами и артистами, которые, в отличие от многих своих коллег, решили остаться на родной земле, бросив тем самым вызов варварской агрессии российских войск.
Исполнительным продюсером ленты стал известный актер, режиссер и продюсер Лив Шрайбер, дед которого приехал в США из Украины. Актер активно поддерживает борьбу украинцев на свободу. Он стал соучредителем благотворительной организации Blue Check Ukraine. С волонтерскими миссиями посещал Львов и Киев, встречался с президентом Зеленским.
Как отмечается в аннотации, герои фильма запечатлевают в своем творчестве разные аспекты войны, рефлексируя на темы памяти, идентичности и правды. Психологические вызовы они преломляют через звуки музыкальных представлений, авангардную живопись, стрит-арт и киносъемку. Они продолжают общаться в кафе и барах, не обращая внимание на сигналы тревоги. Стремятся жить по возможности так же, как они жили до войны, тем самым выражая протест против нее и побеждая страх.
«В апреле 2022 года, когда полномасштабная агрессия против Украины шла чуть больше месяца, я полетел в Варшаву с намерением въехать в Украину на автобусе, - говорится в предпремьерном заявлении Дэвида Гутника. - В Варшаве я стал брать интервью у покинувших свои дома украинцев, намереваясь снять о них документальный фильм. Но к моменту, когда я пересек границу с Украиной, мне стало ясно, что я буду снимать кино о тех, кто остался».
«Съемки фильма «Правило двух стен» начались в апреле 2022 года, - говорится далее в заявлении режиссера, - а закончили мы его производство в Киеве в ноябре минувшего года, в разгар блэкаутов. Через две недели после возвращения из Украины родилась моя дочь Лиз Евгения. Позднее я посвятил Лиз этот фильм, чтобы когда-нибудь в будущем она приехала в Украину, чтобы узнать правду о своем наследии».
Дэвид Гутник – сценарист, режиссер, оператор. Живет в Нью-Йорке. Его игровой дебют «Материнство» (Materna) завоевал награды на кинофестивале Трайбека в 2020 году. Это психологическая драма о четырех женщинах, судьбы которых связало происшествие в нью-йоркском сабвее. Он также работал на фильмах других режиссеров, в том числе как монтажер. Дэвид получил степень магистра в Колумбийском университете, где преподает на кинофакультете.
Режиссер Дэвид Гутник ответил по сервису Zoom на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Дэвид, несколько слов о вашей семье, о корнях.
Дэвид Гутник: Я родился в Америке, но все члены моей семьи – выходцы из Украины. Мои мать, отец и сестра родились в Черновцах. Моя бабушка по материнской линии родилась в Харькове. Мой дедушка по материнской линии родился в Донецке. Мои бабушка и дедушка по отцовской линии родом из Хмельницкой области и Винницы. Часть моих предков родом из Крыма.
О.С.: Как вы начали снимать фильм?
Д.Г.: Так получилось, что я вначале побывал в Кыргызстане, а потом уже отправился в Украину. В 2019 году я снимал в Бишкеке часть фильма «Материнство» с актрисой Ассоль Абдуллиной (за эту роль она получила награду Трайбеки-2020. – О.С.). Когда началось полномасштабное вторжение России в Украину, что-то произошло очень важное в сознании украинской диаспоры. Я бы назвал этот процесс духовным пробуждением, обретением новой идентичности. Ведь раньше всех нас, выходцев из бывшего Советского Союза, называли русскими. Сейчас народы, живущие на тех пространствах, в гораздо большей степени осознают: да, я украинец, я грузин, я узбек, я представитель той или иной нации. Что-то включилось внутри нас, загорелась какая-то искра, и мы стали ближе к нашим корням и нашему наследию.
О.С.: Почему вы выбрали в качестве героев артистов и художников, представителей творческих профессий?
Д.Г.: Когда я находился в Варшаве, я прочитал в «Вашингтон пост» статью об арт-центре в Львове, о Лиане Мицко и о рэпере Степане Бурбане. Путин твердит, что украинской нации и культуры не существует, и мы, как сказала мне Лиана, должны доказать, что он не прав. Искусство должно стать оружием украинской культуры. Меня вдохновила эта идея. Я связался с Лианой по «телеграм», и мы договорились, что я приеду во Львов снимать фильм.
О.С.: Когда говорят пушки, музы молчат. Похоже, ваш фильм спорит с этим утверждением?
Д.Г.: Да, это так. Сейчас война идет не только на полях сражений, но и в сознании, в умах людей. Идет война идентичностей и мифов. Любимая ложь Путина – у Украины нет истории, ее как страну придумал Ленин. Это неправда. Украина существовала как историческая общность, как народ и страна и до Советского Союза, и до Российской империи. Для Путина эта ложь есть способ обосновывать свои имперские цели по воссозданию СССР. Он развязал информационную войну, и мы должны ему противостоять. В этой борьбе художникам есть место.
О.С.: Вы следовали заранее написанному сценарию?
Д.Г.: Нет. Мы следовали течению жизни, тем событиям и встречам, которые возникали перед нами. Я во многом следовал своим инстинктам. Лиана представила меня своим друзьям – художникам и музыкантам, и это нам очень помогло.
О.С.: В центр фильма вы поставили рэпера Степана, он своего рода эмоциональный и смысловой камертон всей истории. Как вы с ним работали? Вообще, как к вам, как к гостю, американцу, отнеслись Степан и другие молодые украинцы?
Д.Г.: Начать с того, что Лиана и Степан – пара, они живут вместе. И мы очень быстро установили с ними отношения взаимного доверия. Знаете, когда сидишь с кем-то в подвале церкви, приспособленном под убежище, доверие устанавливается очень быстро. И потом они знали о моих украинских корнях. Так что наш контакт был мгновенным как короткое замыкание. И когда тебя не покидает мысль, выживешь ли ты завтра, это все меняет. Кроме того, я был не один. Наш украинский оператор-постановщик Володимир Иванов – выдающийся профессионал. Он снял как оператор два десятка фильмов, множество рекламных и музыкальных клипов. Он снимал в Буче, и для него ужасы, увиденные там, стали основанием для очень личного богоискательства, когда он пытался осознать природу зла.
О.С.: Некоторые кадры шокирующе откровенны, на них трудно смотреть. Обычно графические подробности закрываются с помощью «облачков». Вы же, похоже, не щадите зрителей. Почему?
Д.Г.: Мое отношение к показу военных преступлений российской армии менялось. В каждом конкретном случае мы принимали осознанное решение – показывать тот или иной кадр или нет. Нас иногда упрекали: зачем такая откровенность. Но я обратил внимание, что этот вопрос задают обычно не украинцы. Украинцы же обычно говорят так: да, правильно, пусть все увидят, какие зверства творят оккупанты.
О.С.: Как бы вы оценили вклад Лива Шрайбера как продюсера?
Д.Г.: Мы пересеклись в Бородянке, когда наши съемочные группы там находились независимо друг от друга. Я знал, что Лив очень много усилий тратит на гуманитарную помощь Украине. Я написал ему письмо. Когда мы вернулись домой, показал ему материал фильма. Он сделал несколько замечаний, мы установили конструктивный диалог. И он стал одним из продюсеров проекта.
О.С.: Что стало самым сложным для вас во время съемок?
Д.Г.: Идет работа, и вдруг звучит сирена воздушной тревоги. Что делать? В большинстве случаев я выключал камеру. Но есть люди, которые не бегут в убежище, не руководствуются правилом двух стен. Они продолжают делать то, что они делали. Им надоело бояться. Я же был более осторожным. Может быть, потому что как режиссер я отвечаю за безопасность съемочной группы. Конечно, хлопоты по части пресс-документов, разрешений на съемку от военных, всякой другой логистики тоже были непростым делом, но мы как-то справлялись.
О.С.: Фильм покажут на престижном фестивале Трайбека. Ваши ожидания? Что кажется для вас самым важным в предположительной реакции зрителей?
Д.Г.: Трудный для меня вопрос. Наверное, я вправе ожидать от зрителей примерно такой реакции. Да, эти люди существуют. Украинцы реальны, они борются за свою свободу, за свою культуру, за свою идентичность, за свою страну. Меня продолжает занимать один эпизод. Я о нем рассказываю студентам в моем классе в Колумбийском университете. Пожарные пытаются потушить пожар на местном рынке, возникший из-за обстрела российской артиллерией. Агрессоры продолжают обстрел, снова и снова, чтобы помешать спасателям помогать пострадавшим. Оператор-украинец продолжает съемку под обстрелом, хотя снаряды падают в десяти футах от него. Оператор рискует своей жизнью. Почему? Чтобы запечатлеть на камеру жестокость агрессора и несокрушимость украинского духа. Чтобы выполнить профессиональный долг кинематографиста. Мне важно, чтобы зрители поняли: украинцы - такие же люди, как и все остальные. И они так же любят искусство, так же тонко его чувствуют. Они великолепные музыканты, артисты и художники. Я надеюсь, что зрители фильма со мной согласятся.
Форум