«Триумфальным референдумом о доверии президенту Путину» назвал в четверг пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков официальные результаты «всенародного голосования» по поправкам в Конституцию России, шедшего несколько дней и завершившегося 1 июля.
Российский Центризбирком объявил, что официально подведет итоги этого голосования в пятницу, но предварительные цифры уже обнародованы: при явке в 67,97% за изменение российского Основного закона проголосовали 77,92 процента участвовавших в голосовании, против – 21,27 процента.
При этом в соцсетях россияне публиковали фото своих бюллетеней с отметкой «Нет», а многие медиа детально анализировали пути подтасовки результатов «всенародного волеизъявления». Однако чиновники настаивают на том, что поправки в Основной закон, среди которых главной критики Владимира Путина считают «обнуление» его предыдущих сроков, получили поддержку почти 53 процентов всех россиян, имеющих право голоса.
Таким образом, Владимир Путин, по утверждению его подчиненных, получил подтверждение легитимности своего возможного правления до 2036 года. Как это меняет российскую политическую систему, атмосферу в российском обществе и курс внешней политики Кремля? На эти вопросы Русской службе «Голоса Америки» отвечали политологи в США – ведущие специалисты по России.
Анджела Стент: Путин может править дольше, чем Сталин
Директор Центра изучения Евразии, России и Восточной Европы Джорджтаунского университета Анджела Стент (Angela Stent) полагает, что президент России этим голосованием добивался прекращения пересудов по поводу будущего российской власти: «Можно подумать, что именно этого хотел Путин: избавиться от ощущения того, что он – «хромая утка», а это ощущение и этот образ возник сразу же после его переизбрания в 2018 году, и он хотел прекратить любые разговоры о преемнике, каких-то других вариантах передачи власти, и вообще о том, что будет после 2024 года. Теперь он будет править столько, сколько захочет, и внешне его лидерство выглядит более устойчивым».
Однако устойчивость эта, продолжает Анджела Стент, будет именно внешней: «В долгосрочном плане это будет вызывать все больше вопросов в российском обществе, в том числе – в российской элите. И если представить себе, что он реально останется у власти до 2036 года, правя Россией дольше, чем Сталин, то этих вопросов будет очень много – в том числе относительно российской экономики, которая не развивается, или возможностей для молодежи, которых все меньше».
Оснований для сомнений россиян в способности их лидера решать проблемы, по мнению эксперта, достаточно: «Люди будут оценивать эффективность Путина уже в ближайшее время, судя об этом по его способности справиться с пандемией COVID-19, а пока что Россия справляется с ней не очень хорошо. Это только добавит вопросов к системе управления, особенно если экономика продолжит падать. Мы, смотря на результаты голосования, также не должны упускать из виду результаты опросов общественного мнения, показывающие, что только 25 процентов россиян полностью доверяют Путину. Так что на поверхности может быть стабильность, но в глубине будут нарастать сомнения и вопросы».
При этом во внешней политике, считает профессор Джорджтаунского университета, у Путина может появиться больше уверенности: «Он явно укрепил свою легитимность в собственных глазах и, наверное, в глазах многих россиян. Это может придать ему решимости во внешней политике – вряд ли он теперь сдаст назад в каких-то ее сферах, в частности, я бы не ожидала от него каких-либо компромиссов по Украине или Ближнему Востоку. И это может реально укрепить его сотрудничество с Китаем, ведь теперь в Пекине увидели, что Путин может остаться у власти в России на столь же неопределенное время, насколько у власти в Китае останется Си Цзиньпин. В отношениях же с США многое зависит от результатов президентских выборов в ноябре этого года».
Дэниел Трейсман: мнение Запада о российской власти только ухудшится
Эксперт Калифорнийского университета в Лос-Анжелесе Дэниел Трейсман (Daniel Treisman) говорит, что реальное мнение людей о власти Путина становится после референдума более важным: «Формально он теперь не органичен в возможности переизбираться, и ему не придется теперь изобретать какой-то институционально новый путь для продолжения своей власти. Но фактически важным для него становится реальное общественное мнение, которое может меняться день ото дня. Его рейтинг падает, тренды в этом общественном мнении не выглядят для него хорошо, и ему мало что есть предложить людям на ближайшие годы, кроме обещаний».
При этом эксперт соглашается с тем, что внешне власть в России будет выглядеть более стабильной: «Конечно, если раньше какие-то круги в политической элите могли задумываться о неких вариантах преемничества или других способов передачи власти, то теперь для этих размышлений нет оснований, и, так сказать, на поверхности политического пруда установилась тишь да гладь».
Однако профессор Калифорнийского университета не видит возможности для реального укрепления позиций Путина в мировой политике после внесения поправок в Конституцию страны:
«Этот референдум не укрепляет его политические позиции в мире. Если и раньше для многих политиков в США и Европе легитимность Путина выглядела неубедительно, то теперь сомнения в ней получили дополнительное подтверждение. Реальности это в то же время не меняет, с Россией при Путине у власти Западу все равно придется иметь дело по множеству практических поводов. Однако мнение Конгресса США о российской власти, я уверен, будет меняться только к худшему. Оно и так плохое, с учетом российского вмешательства в выборы 2016 года, а сейчас еще добавилась свежая история с возможными переводами денег от российского ГРУ талибам за убийство американских солдат».
Дэниэл Трейсман считает, что ситуация с гражданскими свободами в России вряд ли изменится сильно – они уже во многом сведены к минимуму: «С одной стороны, ничего особо нового нет – секс-меньшинствам и так в России приходится нелегко, и со свободой обсуждения роли СССР во Второй мировой войне дела обстоят плохо. Свобода прессы тоже уже давно и во многом подавлена, и я не ожидаю, что в этой сфере что-то произойдет нового. То есть, на деле мало что изменится. Однако этими поправками Россия нарушает базовые принципы Совета Европы, в котором состоит. Стоит последить за тем, как на это все отреагирует Европа».
Грегори Файфер: референдум – поддержание демократического фасада
Исполнительный директор Института современных мировых отношений в Вашингтоне Грегори Файфер (Gregory Feifer) считает, что главной целью Путина было продлить свою власть бесконечно: «Теперь пожизненное президентство для него вполне достижимо. Кто-то может думать, что это изменит его политическое поведение, но я не считаю, что такое может произойти».
Грегори Файфер отмечает, что Путин с самого начала своего правления в 2000 году был настроен на реализацию двух процессов: «Он был последователен, с одной стороны, усиливая административное регулирование всего в России и укрепляя с помощью этого свою власть, а с другой стороны – пытаясь поддержать видимость своей легитимности. Тот абсолютный фарс, в который был превращен этот референдум – подавление независимого наблюдения, отсутствие общественной дискуссии о поправках, в особенности, об «обнулении» – просто подтверждает, что Путин ориентирован на изображение демократического процесса, а не на проведение его по сути».
Исследователь считает, что власть, проводя референдум, применила юридический камуфляж для сокрытия его смысла: «Самую реально важную поправку, обнуляющую предыдущие сроки Путина, спрятали за целым ворохом популистских слов, вроде запрета на умаление подвига народа в войне, упоминания Бога в Конституции и гарантии минимальной зарплаты не ниже прожиточного минимума. И по поводу всего этого нужно было просто сказать «да» или «нет», безо всякого разделения на отдельные пункты».
После референдума жизнь для российского лидера, согласно прогнозу Грегори Файфера, легче не станет: «Путину придется играть в эту театральную демократию и дальше, потому что доверие к нему падает, и ему понадобятся новые представления такого рода до конца его правления».
Сейчас уже вполне можно сравнивать нынешнюю Россию с СССР времен брежневского застоя, говорит директор Института современных мировых отношений, но есть нюанс: «При этом понятно, что реальная система власти – неформальная, та, которая держится на протекции, начиная с Кремля и проходя вниз по всем уровням. Главный путинский инструмент правления – это коррупция и реальность, в которой все являются соучастниками в одной клептократии. На Западе часто пытаются найти в этой схеме какие-то более сложные детали, забывая или не учитывая того, что именно на этом российский режим и основан».
