В мае 2005 года подкомитет Совета по образованию штата Канзас в составе трех человек вошел в историю. Три педагога, придерживающиеся консервативных взглядов, выступили инициаторами слушаний, чтобы определить, насколько уместно преподавание в государственных школах этого штата теории эволюции Чарльза Дарвина. Фактически на карту был поставлен статус науки и ее будущего в системе школьного образования.
«Этот эпизод стал выразительным примером незатухающей дискуссии о происхождении человека и мироздания», – говорит режиссер из Канзаса Джефф Тэмблин (Jeff Tamblyn).
Снятый им документальный фильм «Канзас против Дарвина» (Kansas vs. Darwin) погружает зрителя в накаленную атмосферу слушаний, в ходе которых столкнулись два мировоззрения – креационизм, т.е. вера в то, что человек и мир созданы творцом или некоей высшей силой, и эволюционизм, т.е. научная теория развития природы человека и биосферы Земли в целом, в основе которой лежит учение Дарвина о происхождении видов. На днях компания Kino Lorber выпустила обновленный видеодиск с фильмом «Канзас против Дарвина» с дополнительными интервью участников и очевидцев сенсационных слушаний 2005 года.
Картина была снята Джеффом Тэмблином по горячим следам тех слушаний, которые проходили в канзасском городке Топика. Сторонники креационизма высказывают с экрана мнение, что толкование Библии опровергает научные теории. В частности, сторонники теории «интеллектуального дизайна» (в другом переводе – «теория разумного замысла») доказывают, что теория эволюции неверна, но традиционная наука, мол, намеренно замалчивает факты, ее опровергающие. Многие представители научного сообщества США в знак протеста против слушаний объявили им бойкот.
Уроженцу Канзаса Джеффу Тэмблину 64 года. Он сценарист, продюсер и режиссер. В течение двух десятков лет снимал рекламные, образовательные, инструктивные видео. Какое-то время жил в Нью-Йорке, но вернулся в родной Канзас, где консультирует авторов и продюсеров документальных фильмов по выработке оптимальной маркетинговой стратегии.
Джефф Тэмблин ответил по телефону на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Почему вы заинтересовались этими слушаниями?
Джефф Тэмблин: Это было очень любопытное противостояние науки и религии. Его редко встретишь в таком отчетливом виде. Аргументы науки я знал хорошо, а вот аргументы другой стороны мне захотелось уяснить более подробно. В феврале 2005 года я прочитал статью в газете «Канзас-Сити стар» о начале слушаний. И мне показалось, что это может быть отличным материалом для документального фильма – напряженная интрига, необычные герои, интерес общественности. Все манки налицо.
О.С.: За эти годы история слушаний, похоже, не потеряла актуальности. Причем в самых разных аспектах. Чему учить наших детей? Надо ли столько средств выделять на науку?
Д.Т.: Мне кажется, нам удалось показать любопытный ракурс этой непрекращающейся битвы. Это история о том, как делается экспертиза и как она должна происходить (В 2007 году совет по образованию Канзаса 6 голосами против 4 отверг изменения научных норм в школьных программах, тем самым поставив точку в слушаниях. – О.С.). Не только по вопросу эволюции, но и по другим дискутируемым в обществе вопросам. Это и глобальное потепление, это и плюсы, и минусы вакцинации, это и использование ГМО (генетически измененные организмы). Почему атакуют науку? Отчасти потому, что она уязвима и открыта для критики.
О.С.: Может, дело в том, что с одной стороны дискуссии мы видим веру, а с другой – знание? Знание требует доказательств, вера – нет. И этому противостоянию, похоже, нет конца.
Д.Т.: Да, вы можете оглянуться в историю и вспомнить «обезьяний процесс» 1925 года. Штат Теннесси обвинил учителя Джона Скоупса в нарушении антидарвинистского закона, действовавшего тогда. Собственно, нападки на науку происходили и в прежние времена. Ее всегда встречали в штыки. Достаточно назвать имена Коперника и Галилея.
О.С.: Что принципиально нового в спор между креационистами и эволюционистами внесли слушания в Топике?
Д.Т.: Мне показалось интересным толкование понятия науки. Есть такая вещь, как мифология науки, которую подпитывают сами ученые. Создается и поддерживается миф о науке, которая все время открывает что-то новое. А на деле только примерно 10 процентов научной деятельности приводит к открытиям, остальная же посвящена подтверждению, уточнению и детализации того, что уже открыто. Но это для массовой публики – скучная материя. В том, что ряд ученых, выступавших на слушаниях в Канзасе, подвергали сомнению учение эволюции, мне видится ирония истории. Наука в такие моменты становится в каком-то смысле врагом самой себе.
О.С.: В том, что вы сторонник научного подхода, не возникает ни малейших сомнений. Но вы должны были дать слово всем мнениям, поддерживать объективность дискуссии, так сказать, парить над схваткой. Это трудно давалось?
Д.Т.: Сложность эту я осознал сразу. И понял, что, если я проявлю пристрастность, фильм тут же потеряет интерес для всех сторон. Нужно, чтобы фильм стал путешествием в неизвестность, чтобы напряжение поиска истины увлекло зрителей. Я посоветовал своим коллегам по съемочной группе не афишировать свои взгляды в разговорах с участниками слушаний. Мы хотели выслушать всех, а не только тех, чьи взгляды мы разделяем.
О.С.: Сегодня спор между наукой и религией продолжается в разных формах. Его проекцией можно считать как намерение нынешней администрации сократить ассигнования на фундаментальную науку, так и попытки стирания границ между церковью и государством. Не кажется ли вам все происходящее откатом назад?
Д.Т.: Нет, я вовсе не пессимист в оценке нынешней ситуации. Это долгий путь. В 50-60-е годы, годы моего взросления, я помню, как мы, юные американцы, восторженно воспринимали научный прогресс. Энтузиазм в отношении науки и технологии сохранился у людей и сегодня. Спор между наукой и религией мне не кажется главной проблемой. Гораздо важней отношения между наукой и капиталом. Сегодня ключевые позиции в экономике консолидировала узкая группа магнатов-мультимиллиардеров. Возьмите братьев Кох. Они чрезвычайно активны в сфере науки и технологии. От их взглядов и инвестиций очень многое.
О.С.: Вы считаете, что концентрация власти и денег негативна для развития науки?
Д.Т.: Да. Особенно страдают альтернативные, экспериментальные направления научного поиска. Олигархия склонна вкладывать средства в традиционные направления в энергетике, медицине, фармакологии и других отраслях. То, что проверено временем и приносит деньги. Скажем, для них нефть и уголь гораздо более привлекательны, чем солнечная энергия.
О.С.: Недавно вы как продюсер участвовали в создании фильма «Слушатели» (The Listeners) о добровольцах в Лоренсе, Канзас, которые по «горячей линии» отвечают на звонки тех, кто собирается совершить самоубийство.
Д.Т.: Да, у добровольцев важная миссия. Переубедить людей, которые не видят смысла продолжать жить, в том, что он есть.
