МОСКВА – Очень открытым и публичным мероприятием назвал инаугурацию президента Обамы директор Института стратегических оценок профессор МГИМО МИД РФ, заместитель председателя ассоциации Россия-США Сергей Ознобищев, давший во вторник 22 января эксклюзивное интервью Русской службе «Голоса Америки».
Он также сравнил инаугурационные процессы, сопровождавшие вступление в должность Владимира Путина и Барака Обамы, проанализировал «тронную» речь последнего и оценил перспективы российско-американских отношений, остановившись на препятствиях, мешающих их развитию.
Виктор Васильев: Сергей Константинович, есть ли, на ваш взгляд, бросающиеся в глаза различия того, как проходили инаугурации Путина и Обамы? И что за этим стоит?
Сергей Ознобищев: Это несравнимые вещи. Такое впечатление, что все другое, начиная с массовости мероприятия. У нас мы наблюдали проезд автомобиля (с Путиным – В.В.) по пустым улицам, а там мероприятие, которое привлекает, если не миллионы как прошлый раз, то сотни тысяч американцев это точно. Мероприятие очень открытое, очень публичное.
Я сейчас не берусь рассуждать о причинах и побудительных причинах, почему все так происходит. Но, говоря по существу, сегодня, к сожалению, сравнение здесь тоже не в пользу молодой демократической России. Потому что Россия на протяжение всего времени своего существования только пытается найти некую ценностную опору. Я сам состоял в группах при президенте, когда искали эти ценности, национальную идею. Это крайне сложно сделать в сегодняшней России, из чего как бы следует определенный моральный кризис, который признается повсеместно. Мы слышим постоянные призывы с самого верхнего политического уровня, что нам необходимо эта идея.
Оказывается, к безусловным ценностям, объединяющим нас и уже слегка повыцветшим от времени, относится победа во второй мировой войне. Другие вещи, которые бы скрепляли многонациональную Россию, проблематичны и не очень понятны. Мы видим очень мощный, негативно влияющий абсолютно на все ценностный разрыв. От этого идет раскол в обществе, который сейчас еще более заметен, чем раньше, после президентской кампании в России, когда власти этот раскол всячески искусственно углубляли.
В.В.: В чем это проявилось?
С.О.: Кампания была очень серьезно замешана на антиамериканизме. И, соответственно, тех, кто выходил на Болотную площадь, «оранжистов», кто выступал за демократические ценности, приписывали к «наймитам американского капитала», которыми руководит «Вашингтонский обком». Это буквальные фразы, которые звучали из уст так называемых патриотов с Поклонной горы, с того митинга, который был организован в поддержку Путина. Потом ситуацию как-то пытались снивелировать. Но это все осталось, это продолжается, по крайней мере, на уровне риторики. Разрыв в идеологии все больше и больше увеличивается. Я это говорю к тому, что в Америке такого не происходит.
В.В.: На что вы обратили внимание в инаугурационной речи президента США?
С.О.: Мы обнаруживаем в речи Обамы, президента страны, с нашей точки зрения, с крохотной историей, то, что это государство имеет преемственность ценностей, на которые оно может опереться и опирается. Обама к этому постоянно апеллирует в своей речи, обращаясь к 1776 году, и очень уместно играет на том, что с тиранией королей покончили не для того, чтобы сохранять привилегии меньшинства по отношению к большинству, и так далее. В общем, он умело использует исторические мотивы в своих интересах. Разумеется, так поступают многие президенты. Просто в данной речи, которая достаточно мастерски построена, акценты на это делаются не раз. И они сопровождаются постоянными аплодисментами, даже, наверное, более частыми, чем тем, которые мы помним со времен съездов ЦК КПСС. Причем, эти аплодисменты, насколько я понимаю, не срежиссированы, что тоже очень важно.
В.В.: А в том, что касается внешней политики?
С.О.: Наши горе-аналитики сплошь и рядом ищут корысть в американском поведении на мировой арене. Корысть, конечно же, есть у каждого государства, но мы очень часто списываем со счетов следование моральным ценностям, которые заложены в основах американского государства и американской идеологии. И Обама к этому апеллирует, еще раз подтверждая, что американцы будут поддерживать демократию от Азии до Африки, от Америки до Ближнего Востока – по всему миру и будут поддерживать тех, кто хочет выйти из бедности, кто унижен, оскорблен и тому подобное.
Этот идеализм в американской политике построен на идеологической основе, что тоже достаточно важно. Другое дело, что эта основа используется разными американскими президентами по своему усмотрению. Буши при всей приверженности американцев к демократии ввергли США во внешние конфликты, где гибли американские солдаты. Сейчас Обама демонстрирует стремление Америки выйти из всех конфликтов. И как раз в своей речи он сказал, то борьба за ценности еще не означает, что мы должны постоянно находиться в состоянии войны. Если бы президентом США был сейчас другой человек – а мы его недавно видели – думаю, его речь была бы совершенно иной.
Повторяю, у американского президента есть возможность обратиться к ценностям, скрепляющим общество. А Россия сегодня, наоборот, находится в поисках этих ценностей. Наш президент призывает к тому, чтобы мы нашли их, и даже где-то провозглашал, что их нужно выработать. Это стало неким государственным проектом, идущим сверху. И его очень сложно выполнить, если он не опирается на естественные, как говорят на Западе, тренды в обществе. Вот с этой точки зрения у Обамы сегодня гораздо более легкое положение, чем у нашего президента, которому надо многие вещи, что называется, изобретать по ходу. В России сегодня ситуация весьма и весьма неблагоприятная, что предопределяет и ту основу, на которую могут опираться инаугурационные речи.
В.В.: Как, по-вашему, будет Обама стремиться улучшить американо-российские отношения?
С.О.: Несомненно, будет. Уже прошли сигналы, что чуть ли не в ближайшие дни будет направлен специальный посланник Обамы к российскому президенту. И что будут сделаны некие предложения. Ряд вещей, которые недавно случились, осложнили наши взаимоотношения. Но опять же эти осложнения носят, говоря художественным языком, вкусовой характер. Этот вкусовой характер основан, на самом деле, на глубочайшем недоверии, который, к сожалению, укоренился в наших отношениях. Мы не решили фундаментальные вопросы – вопросы, которые следовали бы, казалось, из декларированной партнерской политики. Но это (декларация) не очень глубоко распространялось на практическую деятельность, и мы не смогли искоренить недоверие, тянущееся со времен «холодной войны». Из-за этого мы абсолютно не воспринимаем доводы американцев, что те или другие программы не направлены против России. Мы считаем, что практически все, что делается американцами в военной сфере, в итоге бросает вызов российской безопасности. Вот это и является главной препоной, которая не позволяет нашим отношениям развиваться.
В.В.: Что же, в первую очередь, мешает достижению прогресса?
С.О.: У Обамы связаны руки, мы это видим. Он дает обещания. Он уже сказал, то после выбором может занять более мягкую позицию по ПРО. Если так сказал, то так и будет делать. Но устроит ли Россию эта мягкую позиция, я не уверен. Потому что вижу глубокую разочарованность российской власти в результатах отношений с США и Западом. Это все больше поворачивает нас сегодня в сторону создания каких-то структур в Азии, выстраивания отношений там и расчетов на то, что будущее России связано с укреплением политико-экономических отношений в азиатском регионе, хотя очень многим мы связаны с Европой.
Разочарованность в отношениях с США проявляется во всем. Мы принимает определенные действия, которые вызывают ответные действия США. Это похоже на эквилибристику времен «холодной войны», хотя ее наступление сегодня абсолютно невозможно. Другое дело, «холодная перезагрузка» или «холодный мир», как называл его Ельцин. Повторение этого в ближайшие годы вполне возможно, несмотря на усилия Обамы и усилия с нашей стороны.
Он также сравнил инаугурационные процессы, сопровождавшие вступление в должность Владимира Путина и Барака Обамы, проанализировал «тронную» речь последнего и оценил перспективы российско-американских отношений, остановившись на препятствиях, мешающих их развитию.
Виктор Васильев: Сергей Константинович, есть ли, на ваш взгляд, бросающиеся в глаза различия того, как проходили инаугурации Путина и Обамы? И что за этим стоит?
Сергей Ознобищев: Это несравнимые вещи. Такое впечатление, что все другое, начиная с массовости мероприятия. У нас мы наблюдали проезд автомобиля (с Путиным – В.В.) по пустым улицам, а там мероприятие, которое привлекает, если не миллионы как прошлый раз, то сотни тысяч американцев это точно. Мероприятие очень открытое, очень публичное.
Я сейчас не берусь рассуждать о причинах и побудительных причинах, почему все так происходит. Но, говоря по существу, сегодня, к сожалению, сравнение здесь тоже не в пользу молодой демократической России. Потому что Россия на протяжение всего времени своего существования только пытается найти некую ценностную опору. Я сам состоял в группах при президенте, когда искали эти ценности, национальную идею. Это крайне сложно сделать в сегодняшней России, из чего как бы следует определенный моральный кризис, который признается повсеместно. Мы слышим постоянные призывы с самого верхнего политического уровня, что нам необходимо эта идея.
Оказывается, к безусловным ценностям, объединяющим нас и уже слегка повыцветшим от времени, относится победа во второй мировой войне. Другие вещи, которые бы скрепляли многонациональную Россию, проблематичны и не очень понятны. Мы видим очень мощный, негативно влияющий абсолютно на все ценностный разрыв. От этого идет раскол в обществе, который сейчас еще более заметен, чем раньше, после президентской кампании в России, когда власти этот раскол всячески искусственно углубляли.
В.В.: В чем это проявилось?
С.О.: Кампания была очень серьезно замешана на антиамериканизме. И, соответственно, тех, кто выходил на Болотную площадь, «оранжистов», кто выступал за демократические ценности, приписывали к «наймитам американского капитала», которыми руководит «Вашингтонский обком». Это буквальные фразы, которые звучали из уст так называемых патриотов с Поклонной горы, с того митинга, который был организован в поддержку Путина. Потом ситуацию как-то пытались снивелировать. Но это все осталось, это продолжается, по крайней мере, на уровне риторики. Разрыв в идеологии все больше и больше увеличивается. Я это говорю к тому, что в Америке такого не происходит.
В.В.: На что вы обратили внимание в инаугурационной речи президента США?
С.О.: Мы обнаруживаем в речи Обамы, президента страны, с нашей точки зрения, с крохотной историей, то, что это государство имеет преемственность ценностей, на которые оно может опереться и опирается. Обама к этому постоянно апеллирует в своей речи, обращаясь к 1776 году, и очень уместно играет на том, что с тиранией королей покончили не для того, чтобы сохранять привилегии меньшинства по отношению к большинству, и так далее. В общем, он умело использует исторические мотивы в своих интересах. Разумеется, так поступают многие президенты. Просто в данной речи, которая достаточно мастерски построена, акценты на это делаются не раз. И они сопровождаются постоянными аплодисментами, даже, наверное, более частыми, чем тем, которые мы помним со времен съездов ЦК КПСС. Причем, эти аплодисменты, насколько я понимаю, не срежиссированы, что тоже очень важно.
В.В.: А в том, что касается внешней политики?
С.О.: Наши горе-аналитики сплошь и рядом ищут корысть в американском поведении на мировой арене. Корысть, конечно же, есть у каждого государства, но мы очень часто списываем со счетов следование моральным ценностям, которые заложены в основах американского государства и американской идеологии. И Обама к этому апеллирует, еще раз подтверждая, что американцы будут поддерживать демократию от Азии до Африки, от Америки до Ближнего Востока – по всему миру и будут поддерживать тех, кто хочет выйти из бедности, кто унижен, оскорблен и тому подобное.
Этот идеализм в американской политике построен на идеологической основе, что тоже достаточно важно. Другое дело, что эта основа используется разными американскими президентами по своему усмотрению. Буши при всей приверженности американцев к демократии ввергли США во внешние конфликты, где гибли американские солдаты. Сейчас Обама демонстрирует стремление Америки выйти из всех конфликтов. И как раз в своей речи он сказал, то борьба за ценности еще не означает, что мы должны постоянно находиться в состоянии войны. Если бы президентом США был сейчас другой человек – а мы его недавно видели – думаю, его речь была бы совершенно иной.
Повторяю, у американского президента есть возможность обратиться к ценностям, скрепляющим общество. А Россия сегодня, наоборот, находится в поисках этих ценностей. Наш президент призывает к тому, чтобы мы нашли их, и даже где-то провозглашал, что их нужно выработать. Это стало неким государственным проектом, идущим сверху. И его очень сложно выполнить, если он не опирается на естественные, как говорят на Западе, тренды в обществе. Вот с этой точки зрения у Обамы сегодня гораздо более легкое положение, чем у нашего президента, которому надо многие вещи, что называется, изобретать по ходу. В России сегодня ситуация весьма и весьма неблагоприятная, что предопределяет и ту основу, на которую могут опираться инаугурационные речи.
В.В.: Как, по-вашему, будет Обама стремиться улучшить американо-российские отношения?
С.О.: Несомненно, будет. Уже прошли сигналы, что чуть ли не в ближайшие дни будет направлен специальный посланник Обамы к российскому президенту. И что будут сделаны некие предложения. Ряд вещей, которые недавно случились, осложнили наши взаимоотношения. Но опять же эти осложнения носят, говоря художественным языком, вкусовой характер. Этот вкусовой характер основан, на самом деле, на глубочайшем недоверии, который, к сожалению, укоренился в наших отношениях. Мы не решили фундаментальные вопросы – вопросы, которые следовали бы, казалось, из декларированной партнерской политики. Но это (декларация) не очень глубоко распространялось на практическую деятельность, и мы не смогли искоренить недоверие, тянущееся со времен «холодной войны». Из-за этого мы абсолютно не воспринимаем доводы американцев, что те или другие программы не направлены против России. Мы считаем, что практически все, что делается американцами в военной сфере, в итоге бросает вызов российской безопасности. Вот это и является главной препоной, которая не позволяет нашим отношениям развиваться.
В.В.: Что же, в первую очередь, мешает достижению прогресса?
С.О.: У Обамы связаны руки, мы это видим. Он дает обещания. Он уже сказал, то после выбором может занять более мягкую позицию по ПРО. Если так сказал, то так и будет делать. Но устроит ли Россию эта мягкую позиция, я не уверен. Потому что вижу глубокую разочарованность российской власти в результатах отношений с США и Западом. Это все больше поворачивает нас сегодня в сторону создания каких-то структур в Азии, выстраивания отношений там и расчетов на то, что будущее России связано с укреплением политико-экономических отношений в азиатском регионе, хотя очень многим мы связаны с Европой.
Разочарованность в отношениях с США проявляется во всем. Мы принимает определенные действия, которые вызывают ответные действия США. Это похоже на эквилибристику времен «холодной войны», хотя ее наступление сегодня абсолютно невозможно. Другое дело, «холодная перезагрузка» или «холодный мир», как называл его Ельцин. Повторение этого в ближайшие годы вполне возможно, несмотря на усилия Обамы и усилия с нашей стороны.
