НЬЮ-ЙОРК – Воспитанник интерната для глухонемых подростков мстит своим обидчикам самым брутальным образом в украинской ленте «Племя» (The Tribe). Правдолюб-сантехник хочет спасти жителей аварийного дома и упирается в глухую стену враждебности мафиозной власти в российской картине «Дурак» (The Fool). Мирный пес, брошенный хозяевами и превращенный негодяями в бойца-убийцу, устаивает собачий бунт в венгерском фильме «Белый бог» (White God).
Эти три ленты, как украшающие программу ежегодной серии «Новые режиссеры/Новые фильмы» (New Directors/New Films), выделил в интервью «Голосу Америки» глава отдела кино Музея современного искусства (MoMA) Раджендра Рой (Rajendra Roy).
Показы ND/NF, проводимые в 44-й раз, стартовали 18 марта в кинозалах МоМА и Линкольн-центра, которые традиционно выступают соорганизаторами этого события продлятся до 29 марта.
На открытии была показана мелодрама режиссера Мариэль Хеллер «Дневник девочки-подростка» (Diary of a Teenage Girl) о любовном романе 15-летней героини с бойфрендом ее матери. Действие происходит в Сан-Франциско в середине 70-х годов. Центральным событием устроители сделали показ фильма «Развлечение» (Entertainment), радикальная комедия режиссера Рика Алверсона об эстрадном комике, который гастролирует по захолустным барам, разбросанным в Калифорнийской пустыне.
Глава отдела кино МоМА Раджендра Рой ответил на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Радж, как вы предпочитаете называть это событие – фестивалем, киносерией, программой?
Раджендра Рой: Это фестиваль, потому что он проходит каждый год и собирает фильмы со всего мира. Но у нас нет претензий на лавры Канн, Венеции, Берлина и Торонто. Мы скромны по масштабам и охотно соглашаемся, когда нас называют и серией, и программой. Главное, что нас отличает, – стремление выявить новые таланты и помочь им укрепиться, установив отношения с двумя крупнейшими культурными институтами Нью-Йорка – Музеем современного искусства (МоМА) и Линкольн-центром, а конкретней его кинообществом. То есть у фестиваля есть две няньки, которые заботливо ухаживают за талантливыми питомцами.
О.С.: Находить новые таланты стремятся многие фестивали мира...
Р.Р.: Я приведу вам пример того, как это делаем мы. На днях в МоМА закончилась большая ретроспектива фильмов немецкого режиссера Вима Вендерса. Его дебютный показ в США относится к 1972 году, когда в рамках ND/NF показали его первый фильм. И вот спустя много-много лет Вендерс, совершив огромный круг, вновь вошел в МоМА, но уже в качестве классика-триумфатора.
О.С.: Фестиваль зажат в довольно жесткие временные рамки. Перед вами сбор независимого кино проводит Санденс, а сразу после – фестиваль в Трайбеке. Вы, наверное, ощущаете конкуренцию с их стороны в плане приглашения самых интересных и многообещающих талантов?
Р.Р.: Вы еще не упомянули быстро набирающий популярность фестиваль South by Southwest (SXSW) в Остине, он проходит в эти дни. Ни с SXSW, ни с Санденсом мы не конкурируем, поскольку нас интересуют только нью-йоркские премьеры. Что касается конкуренции с другими фестивалями в Нью-Йорке, то с нами хотят иметь дело многие начинающие режиссеры. Почему? Потому что мы уделяем каждому фильму предпочтительное внимание. Не гонимся за большой программой, в этом году в ней всего 26 игровых фильмов и несколько короткометражек. Но зато уделяем каждому фильму и каждому гостю гораздо больше внимания, чем может позволить себе любой другой большой фестиваль в Нью-Йорке.
О.С.: Что для вас важнее – профессиональная компетентность режиссера или его склонность к поиску нового языка?
Р.Р.: Последнее, конечно. Мы отбрасываем стереотипы и лелеем эксперименты и в форме, и в содержании. Новизна языка и способов постижения мира – это наш приоритет, что, конечно, не ограничивает нас в выборе разных жанровых моделей. В этом году можно увидеть образцы как экспериментального подхода, так и переосмысления жанрового кино. Например, «Спокойной ночи, мамочка» (Goodnight Mommy) Северина Фиала и Вероники Франц – вариация на тему классического хоррора с саспенсом. А «Племя» Мирослава Слабошпицкого – тоже очень жесткий и мощный фильм со сценами откровенного насилия, но он ни на что не похож и стоит особняком.
О.С.: В этом году помимо «Племени» из Украины, вы показываете российский фильм «Дурак» и венгерский «Белый бог». Можно ли в этой связи говорить о каком-либо новом тренде восточноевропейского кино?
Р.Р.: Это все сильные и заметные фильмы, украсившие программу этого года. «Белый бог» режиссера Корнела Мундруцо – гротескная сказка, какие уже прежде снимались в Венгрии. Формат известных фильмов о животных типа «Бенджи» и «Лэсси» переосмыслен в духе вестернов о мщении и фильмов ужасов о нашествии зомби. «Дурак» – образец социальной критики, сфокусированный на микрокосм общины. Юрий Быков не изобрел этот жанр, понятное дело, но он его насытил хорошей литературой. Это своего рода литературная новелла, изложенная визуальным языком. Я бы не стал категорично утверждать, что в той части мира появилось какое-то новое направление с четкими отличительными свойствами. Возьмите, например, Грузию, – там сейчас развивается свое кино, с заметными национальными особенностями. Мы недавно показали очень подробную ретроспективу кино Грузии и очень рады, что оно развивается поступательно, и все время появляются новые таланты.
О.С.: Как бы вы охарактеризовали вашу аудиторию? Меняется ли она с годами?
Р.Р.: Когда я пришел в МоМА восемь лет назад, костяк аудитории составляли одержимые синефилы. Собственно, это ядро осталось. Но добавились и те, кого бы я назвал «группами по интересам». Скажем, любители корейских триллеров обязательно приходят на новые фильмы из Южной Кореи. Поклонники фильмов ужасов всегда знают, когда мы показываем что-то интересное по этой части. Это же касается феминистских лент или фильмов о национальных меньшинствах. И конечно иностранные ленты собирают аудиторию выходцев из этих стран.
