19 декабря в Беларуси пройдут президентские выборы, которые оппозиция заранее считает фальсифицированными. Ожидается, что вечером 19 декабря в Минске начнется массовая акция протеста.
Ирина Халип, известный белорусский журналист, согласилась рассказать о том, как проходят протесты, как на них реагируют власти и чего можно ожидать от вечера 19 декабря.
Алекс Григорьев: В Москве есть Манежная площадь, в Киеве – Майдан. На какой площади в Минске проходят массовые протесты?
Ирина Халип: Официальное название этой площади – Октябрьская. В 2006 году люди дали ей название «площадь Калиновского», а в советские времена она называлась «Центральной».
Почему выходят именно туда? Вероятно потому, что это центральное место в городе, где могут поместиться много людей. Кроме всего прочего, так сложилось. В Москве ведь тоже много площадей, но почему-то собираются на Манежной, а в Киеве тоже площадей в центре немало, но образовался Майдан. Когда уже появился некий символ, то трудно докопаться до причин.
Люди выходят на Октябрьскую площадь. Сейчас уже ее просто называют Площадью, и всем понятно, о чем идет речь. Туда выходили в День Солидарности с портретами пропавших без вести белорусских политиков, туда выходили с протестами против несправедливых судебных приговоров – с портретами политзаключенных. Туда выходили протестовать после выборов, после референдумов…
Чего добиваются эти люди? Давайте начнем с моральной точки зрения: если я с чем-то не согласен, я вправе выразить свой протест, а если я молчу – то чего стою, как гражданин. Люди в Беларуси осознают свое право на протест. Другое дело, что во всех остальных странах это право реализуется, хотя, может быть, и не зафиксировано конституционно, а у нас это право прописано в Конституции, но все протесты жестко пресекаются.
Поэтому для нас очень важна возможность выйти на площадь и, несмотря ни на какие запугивания, заявить о том, что мы считаем важным.
А.Г.: Как власти реагируют на подобные протесты?
И.Х.: Если на площади собирается несколько сотен или десятков человек, то приходит ОМОН, гонит собравшихся на площади куда подальше, а организаторов преспокойно задерживает.
Но в 2006 году в день выборов когда на площадь вышли около 40 тысяч человек, власти такого не ожидали и никаких сдерживающих контрдействий не предприняли. Площадь не была оцеплена, никто никого не разгонял. Тогда представители спецназа, внутренних войск посылали некие, так скажем, сигналы оппозиции, что мол если вас будет очень много, то вы нас даже и не увидите.
Людей было очень много, но проблема заключалась в том, что тогдашние лидеры не решились взять на себя ответственность и призвали людей разойтись, чтобы встретится завтра. Когда людям предлагают разойтись – активность начинает спадать. На следующий день пришло меньше людей, через день – еще меньше, и еще, и еще… А потом, когда на площади осталась пара тысяч человек, а журналисты и международные наблюдатели разъехались, выехали автозаки и всех распихали по тюрьмам.
А.Г.: Я слышал мнение, что выборы не случайно были назначены на конец декабря, поскольку власти рассчитывают, что люди не выдержат низких температур. Кроме того, на площади залили каток…
И.Х.: Властям не стоит судить по себе – если они привыкли находиться в комфорте, это не значит, что другие не готовы терпеть неудобства.
Что касается катка, так его на площади заливают каждый раз перед Новым годом. Другое дело, что обычно его делали небольшим, а в этот раз залили практически по всей территории площади. Конечно, это создаст дополнительные неудобства, но, безусловно, не остановит людей.
А.Г.: Обычно подобные акции проходят по двум сценариям: либо власти в какой-то момент пугаются и уступают требованиям собравшихся, либо собравшиеся по каким-то причинам покидают площадь. Не может же противостояние продолжаться бесконечно! Что может произойти в Минске?
И.Х.: Безусловно, противостояние бесконечно продолжаться не может. Мы цивилизованные люди, мы за ненасильственное сопротивление, и поэтому никто не будет предпринимать никаких действий до тех пор, пока не будут объявлены официальные результаты выборов. Конечно, эти результаты давным-давно написаны, скреплены печатями и подписями, естественно, никакого голосования в Беларуси не существует. После того, как мы получим доказательства фальсификации результатов выборов – а это будет официальное выступление главы Центризбиркома – тогда будет приниматься некое решение, люди будут выдвигать требования и, вероятно, двигаться с площади туда, куда посчитают нужным.
А.Г.: Площадь – это особый тип политики. Очень часто толпа начинает жить по собственным правилам, не слушая своих лидеров. Вы этого не боитесь?
И.Х.: Мы уже имеем опыт 2006 года, когда на площади собралось рекордное количество протестующих. Не было даже в принципе мыслей о том, чтобы попытаться разыграть другой сценарий – например, пойти на штурм.
Но «инициатива снизу» всегда присутствует. Когда площадь была оцеплена, а тысяча человек сидела в тюрьмах, уцелевшие приняли решение идти к тюрьме и требовать освобождения арестованных. Это была инициатива не подготовленная, а совершенно спонтанная.
Тогда молодежные лидеры обратились к кандидатам в президенты Козулину и Милинкевичу и сказали: «Мы собираемся требовать освобождения наших товарищей. Вы с нами?» Милинкевич сказал, что это провокация. А Козулин пошел с ними и поплатился за это двумя с половиной годами заключения.
То есть, всякое может быть… Но белорусы не настолько темпераментный народ, чтобы в две минуты взять в руки вилы и пойти громить здания.
У нас 16-ти летний опыт жизни при диктатуре: он многому учит и создает свой круг ценностей – свободные выборы, борьба с фальсификациями, право на протест…
Речь не о том, чтобы выпустить пар – таких возможностей предостаточно. Но тут мы понимаем, что это наш шанс, поэтому своим присутствием на площади нужно распорядиться правильно.
