Президент России Дмитрий Медведев, отвечая на вопросы журналистов, заявил, что не жалеет о принятом год назад решении официально признать республики Абхазия и Южная Осетия и намерен соблюдать его в будущем. Российский лидер подчеркнул, что в условиях, которые складывались год назад для народов двух этих республик, это был единственно правильный выход. Подобную же точку зрения озвучили и спикеры обеих палат парламента РФ. Однако в отличие от законодательной и исполнительной власти в российском экспертном сообществе отнюдь нет единства по этому вопросу.
Например, в прошлом советник президента Владимира Путина, а ныне руководитель Института экономического анализа Андрей Илларионов продолжает утверждать, что признание отколовшихся от Грузии двух сепаратистских территорий привело не только к политическим, но и к экономическим потерям для Российской Федерации. В августе-сентябре прошлого года все экономические индикаторы в России оказались рекордно низкими по сравнению с большинством других развитых стран мира. Очевидное объяснение бегства иностранного и российского капиталов – это нежелание инвесторов оставаться в стране, руководство которой проводило агрессивную политику по отношению к своим соседям. За авантюрную политику Кремля на Кавказе Россия заплатила 220 миллиардов долларов своих валютных резервов, напоминает Андрей Илларионов.
Другой известный российский экономист – директор Института проблем глобализации Михаил Делягин, напротив, убежден, что признание Абхазии и Южной Осетии не оказало заметного влияния на экономическую ситуацию в стране. Хотя 26-го августа прошлого года и наблюдалось некоторое ускорение оттока иностранного капитала, но это ускорение было коротким и незначительным на фоне начавшегося глобального кризиса. Помощь же, которую оказывает сегодня Москва Цхинвали и Сухуми тоже не способна повлиять на общую ситуацию в такой большой стране, как Россия, считает Делягин. Другое дело, что эффективность подобной помощи вызывает сейчас много вопросов. Кстати, одним очевидным экономическим следствием признания независимости Сухуми стал значительный рост цен на абхазских курортах для российских туристов.
Михаил Делягин признает целесообразность дипломатического признания независимости двух кавказских республик в виду «сохраняющейся на протяжении многих лет угрозы геноцида по отношению к абхазскому и южноосетинскому народам». Вместе с тем этот эксперт весьма скептически смотрит на перспективу признания Абхазии и Южной Осетии мировым сообществом или даже ближайшими партнерами России по СНГ и ОДКБ. И причина в том, что страны-соседи «при всем желании не видят для себя перспектив для союзнических отношений с нынешней Россией, которая де-факто существует как трофейное пространство, захваченное клептократией, которая продолжает разграбление большой страны», – заключает Михаил Делягин.
«Сейчас, спустя год, уже не вызывает сомнений, что признание независимости двух сепаратистских регионов Грузии было серьезной ошибкой российской дипломатии. И исправить эту ошибку очень трудно, – констатирует Евгений Волк, руководитель московского офиса американского фонда «Наследие», – стабильности и безопасности на Кавказе это решение Кремля не прибавило. Напротив, создало большое препятствие для развития отношений со странами Запада. И, на мой взгляд, вероятность того, что Евросоюз и тем более Соединенные Штаты в обозримом будущем согласятся на признание Абхазии и Южной Осетии, чрезвычайна мала».
В свою очередь, президент Абхазии Сергей Багапш 26-го августа заявил, что он оптимистически настроен относительно перспектив молодой государственности Сухуми и Цхинвали и что он не исключает в будущем создание единого союзного государства в составе России, Белоруссии, Южной Осетии и Абхазии.
Однако, комментируя это заявление кавказского политика для Русской службы «Голоса Америки», ведущий эксперт Московского Центра Карнеги Николай Петров отметил: «Сейчас под большим вопросом будущее российско-белорусского альянса вообще. Поэтому о новой конфигурации: Минск – Москва – Цхинвали – Сухуми говорить не приходится. Но формально и такой «технологический вариант» возможен. Вот только проблему мира и безопасности на Кавказе он не решает».
