МОСКВА – Адвокаты Дмитрий Динзе и Ольга Динзе, представляющие интересы фигурантов дела о взрыве в метрополитене Санкт-Петербурга – братьев Аброра и Акрама Азимовых, обратились в Генпрокуратуру России с просьбой проверить информацию о секретной тюрьме ФСБ, где предположительно пытают подозреваемых в терроризме, сообщили СМИ в понедельник, 24 июля.
Ольга Динзе в интервью Русской службе «Голоса Америки» подтвердила этот факт, и со слов своего подзащитного, рассказала о том, как с ним обращались.
Напомним, что взрыв в вагоне питерского метро произошел в начале апреля 2017 года. Тогда погибли 14 человек, и еще около 50 были ранены. По данным следствия, теракт совершил Акбаржон Джалилов из Киргизии, а организатором стал Аброр Азимов, который свою вину не признает.
Всего по делу о теракте в Санкт-Петербурге задержаны 10 человек, включая брата Азимова Акрама.
Виктор Владимиров: Ольга, расскажите, пожалуйста, о том, как вы с Дмитрием Динзе входили в дело братьев Азимовых.
Ольга Динзе: Нас поначалу долго не допускали к нашим подзащитным. Я дежурила у СИЗО (где находились Азимовы) несколько суток. Меня не пускали под разными причинами. Следователь, к которому я через приемную СК направила заявление о вхождении в дело, удовлетворил мое ходатайство, но делал все, чтобы я не появилась у него и соответственно не ознакомилась с материалами дела. Также он сделал все, чтобы я не присутствовала при предъявлении обвинения моему подзащитному. То же самое было с Аброром (его адвокатом стал Дмитрий Динзе – В.В.). И все это проворачивалось следствием в присутствии адвокатов по назначению, которые знали о применении в отношении братьев Азимовых пыток.
Наконец, мы все-таки попали к нашим подзащитным и смогли с ними поговорить. Нас интересовал, в том числе, факт их задержания, как все происходило, где, при каких обстоятельствах. С их слов был составлен подробный протокол допроса, где, например, мой подзащитный – Акрам Азимов – рассказал, что 15 апреля 2017 года его вывезли из реанимационного отделения больницы, где он находился после операции.
В.В.: Где это происходило?
О.Д.: В городе Ош, областном центре в Киргизия. Сам Акрам из Джелалабада. Доставив его в местный отдел ФСБ, оперативники, несмотря на то, что он находился в тяжелом состоянии, задали ему много вопросов. Азимов все отрицал, тогда ему сказали позвонить жене, чтобы та привезла ему вещи. Затем его, в больничных тапочках, переправляют на самолете в сопровождении сотрудников ФСБ в Москву.
В.В.: Что за диагноз был у Азимова, если это не секрет?
О.Д.: У него был сложной формы гайморит, ему выкачивали гной с кровью, у него были трубки вставлены в пазухи носа. И вот в таком виде он летел в Москву. Когда самолет приземлился в аэропорту Домодедово, всем остальным пассажирам приказали не двигаться и его вывели из салона. После этого сотрудники ФСБ в масках надели ему на голову шапку так, чтобы он ничего не видел, бросили в автомобиль и везли примерно 40 минут.
В.В.: У вас есть какие-то еще доказательства, помимо свидетельствования вашего подзащитного?
О.Д.: Врач, дал нам выписку (из истории болезни Азимова). Так что у нас есть вполне материальные доказательства. Документ подтверждает, что наш подзащитный действительно 15 июля находился в больнице, где ему была проведена операция. Так что местные оперативные сотрудники фактически похитили его. После этого они один раз привозили его в больницу обратно, потому что у него открылось кровотечение, и ему оказывали первую медицинскую помощь. Также мной был направлен запрос в департамент госбезопасности пограничного контроля с просьбой предоставить мне данные об Акраме Азимове, который летел тем рейсом. Но мне написали, что эти данные они не могут мне предоставить, поскольку у них пассажиры не фиксируются поименно. Это не правда, это нарушение закона и мы направили жалобу по данному факту в суд.
В.В.: Что было дальше, когда Акрама Азимова доставили на место?
О.Д.: Его сразу спустили в подвальное помещение. Затем, начиная с 15 июля по 19 включительно, к нему применяли жестокие пытки. К фалангам пальцев рук прикрепляли клеммы с проводами, включали ток и считали до десяти. Затем ему задавали вопросы и заставляли учить показания, которые он должен дать следователям. Если они получали неудовлетворительные ответы на свои вопросы, то снова пытали. Пытки продолжались четверо суток. Он находился раздетый, спал на бетонном полу, ему практически не давали есть и пить. В туалет он мог ходить в пятилитровую бутыль, полностью наполненную фекалиями. Его постоянно рвало.
В.В.: Спецслужбы нередко физические пытки сочетают с психологическими. Как было в случае с вашим подзащитным?
О.Д.: В какой-то момент к Акраму зашел оперативный сотрудник, который решил не скрывать свое лицо. От него сильно пахло алкоголем. Он сказал Азизову, что его гражданский долг – «уничтожать таких, как ты», а в случае если он не даст нужные показания, то изнасилуют его жену и надругаются над детьми и родственниками. Мой подзащитный до сих пор боится, что над членами его семьи будет учинена расправа. Основания, что такое может произойти, есть. На Акрама продолжают и сейчас оказывать прямое психологическое давление, а к его жене в Джелалабаде приходили оперативники и настоятельно просили ее написать записку на русском языке: «Встретимся в раю». Только когда она пояснила, что вообще не владеет русским, от нее отстали.
В.В.: Чем завершилась история с пытками Азизова?
О.Д.: После того, как его четверо суток пытали, ему вручили одежду, обувь на три размера больше, дали возможность побриться, посадили в автомобиль с закрытыми глазами и по дороге инструктировали, что ему нужно делать дальше. Ему сказали выйти из машины, сесть на остановке и держать руки в карманах. До этого ему повесили сумку на пояс, в которую положили гранату. О том, что это граната, он впоследствии узнал уже из материалов уголовного дела. Собственно, в интернете все видели, как якобы задерживают Акрама. Когда постановочное видео было снято, его снова бросили в машину, сомкнули руки в наручниках за спиной, и вложили в ладонь «что-то круглое, овальное и неровное», со слов подзащитного, с целью оставить на гранате отпечатки пальцев. После этого его повезли на допрос, на котором присутствовали защитник по назначению, переводчик и следователь. Следователь продолжал оказывать на него психологическое давление, сотрудник, который применял по отношению к Акраму пытки, также присутствовал при допросе. Адвокат все это время молчал и не делал никаких замечаний следователю, в том числе ничего не отражал в протоколах. Оперативный сотрудник приказал моему подзащитному позвонить жене и сообщить ей, что он самостоятельно прилетел в Москву. Разговор происходил по громкой связи. Акрам сумел дозвониться только до своей маме, которой и передал то, что ему приказал сотрудник в присутствии всех вышеуказанных лиц. Мама сыну, конечно, не поверила, но разговор был окончен. А далее все происходило по накатанной. В отношении моего подзащитного провели следственные действия, к которым меня не допустили...
В.В.: У вас есть представление, где находится место экзекуций?
О.Д.: Достоверно это неизвестно. Но везут туда всех примерно 40 минут. Это поясняет и Аброр, и другие обвиняемые, от которых стало известно о применении к ним пыток. Акрам, кстати, слышал, как пытали брата, узнав его по голосу, точнее – по крикам. Они находились в одной тюрьме. Мы предполагаем, что это либо Лубянка, либо Теплый стан.
В.В.: С какой целью вы обратились в прокуратуру, на что надеетесь?
О.Д.: Мы хотим, что Генпрокуратура провела проверку по данному факту, установила местонахождения пыточных тюрем и прекратила их существование на территории Российской Федерации, поскольку это вопиющее нарушение всех правовых норм и международных конвенций.
