В России уже почти половина (48%) граждан положительно воспринимают идею установки памятника Иосифу Сталину (Джугашвили), на совести которого миллионы жизней невинных жертв и исковерканные судьбы. Об этом свидетельствуют результаты свежего опроса «Левада-центра».
Причем, за довольно короткий срок в стране можно наблюдать значительный рост положительного отношения к Сталину. В 2010 году лишь четверть (25%) респондентов поддерживали идею увековечения памяти диктатора.
Еще показательнее цифры, отражающие отношение россиян к созданию музейного комплекса «Сталин-центр»: около 60% – за, против – всего 30%.
Ранее опрос «Левада-центра» выявил, что россияне продолжают считать Иосифа Сталина самым выдающимся человеком в истории. К таковым его относят 39%. Лидерство в этом рейтинге Сталин удерживает с 2012 года.
Об итогах социологических изысканий Русская служба «Голоса Америки» побеседовала с научным руководителем «Левада-центра», доктором философских наук Львом Гудковым.
Виктор Владимиров: В чем суть растущего благорасположения россиян к диктатору?
Лев Гудков: Во-первых, идет «тихая», но неустанная реабилитация Сталина. Он постоянно фигурирует на телевидении. Да, он не появляется там в качестве фигуры первого плана, но всегда присутствует на втором плане как позитивный образ мудрого и могущественного руководителя государства, знающего как управлять им, как организатор победы во время Великой Отечественной и «эффективный менеджер», ведущий страну к процветанию, и так далее.
Это навязывается пропагандой и воспринимается поколением, пришедшим на смену перестроечному, которое испытывает сильнейший комплекс неполноценности из-за распада СССР и неудавшихся (демократических) реформ. Словом, налицо острейший дефицит позитивных коллективных самоопределений. А поскольку пропаганда ничего другого предложить не может, то она так или иначе обращается к прежним слоям идеологии и политической культуры, поднимает эти пласты. В то же время с «радаров» исчезли дискуссии о сталинизме, природе советского тоталитаризма. Поэтому, испытывая дефицит оснований для коллективной гордости, значительная часть граждан заглатывает то, что навязывает путинская пропаганда. То есть образ суверенной власти, не подлежащей контролю общества, и руководителя как основы государства.
В.В.: Важен ли здесь международный контекст?
Л.Г.: Безусловно. Тут актуальны два момента. Это навязанное представление о враждебном окружении России и на этом фоне постоянно поднимаемая тематика милитаризма и победы в Великой отечественной войне. Сталин здесь преподносится как символ триумфа, как организатор и главнокомандующий. Вот здесь он выдвигается телепропагандой уже на передней план. Это не критические установки. Тут важен не какой-то отдельный тезис, а непрерывность показа и своего рода зомбирование. Причем, надо учесть, что весь контекст нынешней «тихой» пропаганды весьма многогранен. На этом фоне и подымается фигура Сталина.
В.В.: Неужели только под воздействием пропаганды люди так легко могут забыть обо всех ужасах сталинизма?
Л.Г.: Еще все идет от незнания истории в силу вытеснения ее на обочину, от невозможности ее проработки и рационализации. Позиция верхов в целом совершенно ясна: нам не нужна правда о войне, нам нужны мифы, которые бы создавали чувство гордости и коллективного самоудовлетворения. Хороших исследований историков хватает. Но они фактически остаются достоянием очень узкого круга людей, наиболее просвещенных и образованных. Потому что труды, например «Мемориала» по этой тематике не попадают в СМИ, не вызывают публичных дебатов. Отсюда тех, кто активно выступает против реабилитации Сталина, немного. А для основной массы населения это не актуально. И, еще раз говорю, с экранов идет мощный и тотальный “долбеж”.
Ведь кто поддерживает планы по установке памятника диктатору и строительству того же «Сталин-центра» – прежде всего пожилые, малообразованные люди, нуждающиеся в символической компенсации, и провинциальная молодежь. В крупных городах выступают против возвышения личности Сталина. Но это все-таки меньшая часть – порядка 30 процентов.
В.В.: А как протекал процесс ресталинизации в России?
Л.Г.: Мы наблюдаем за этим явлением довольно давно, и отношение к Сталину изменилось очень серьезно. В 1988–89 годах всего 11 процентов называли его великим человеком, а большинство считало, что лет через 25 о нем никто кроме историков не будет вспоминать. Но с приходом Путина к власти началась реставрация сталинизма. Вначале это выражалось как возражение против одностороннего освещения советского прошлого. Мол, Сталин фигура сложная и противоречивая, но его нельзя демонизировать. А потом пошла волна ресталинизации, и как мифологический символ былого величия страны Сталин оказался весьма востребованной фигурой, точнее мифом (к реальности это не имеет никакого отношения). По нашим данным, люди попросту не хотят ничего слышать ни о репрессиях, ни о трагических ошибках в годы войны и цены за добытую победу, ни о просчетах во внешней политике… Им нужна сказка, и этим все сказано.
В.В.: Насколько тренд на рост популярности Сталина стабилен, сколько он может продолжаться, по-вашему?
Л.Г.: Это устойчивое явление. Сейчас вот принята программа единого учебника по истории, ранее была создана специальная комиссия по борьбе с «фальсификациями» истории. Последняя хоть ничего и не выдала, но на систему образования оказала заметное влияние. Как следствие, фактически за 10 лет сформировалось новое поколение, которое социализировалось уже в совершенно новых условиях. Оно бездумно заглатывало все стереотипы о мудром Сталине. Мы видим отлаженную работу институтов – не реформированных, фактически оставшихся советскими, с государственной идеологией. Это мощный ресурс, используемый властью.
