Спасая евреев в годы Второй мировой войны, три итальянских доктора изобрели фейковую болезнь, назвав ее «Синдром К». «Инфицированных пациентов» помещали в отдельные палаты главного католического госпиталя в Риме, куда нацисты не решались заходить из опасения заразиться.
Эта реальная история, похожая на сюжет голливудского боевика, легла в основу нового документального фильма «Синдром К» (Syndrome K). Он стал доступен в США и в других странах в эти дни на дигитальных и VOD-платформах, до этого совершив успешное фестивальное турне.
«Синдром К» – детище американского режиссера и композитора Стивена Эдвардса (Stephen Edwards), который привлек к его реализации высокопрофессиональных коллег драматурга Грэгори Балларда, режиссера Грэга Хантера и других.
В фильме рассказывается как, войдя в Рим осенью 1943 года после падения Муссолини, германские нацисты стали депортировать евреев из городского гетто в Освенцим (Аушвиц) и другие лагеря смерти. Руководил депортацией глава гестапо Рима Герберт Капплер. В его «честь» и была названа буквой К вымышленная болезнь.
Придумали дерзкую и опасную схему спасения три штатных врача главного католического госпиталя Рима Fatebenefratelli, расположенного на западной стороне острова Тибр. Это Витторио Сакердоти (Vittorio Sacerdoti), Джованни Борромео (Giovanni Borromeo) и Адриано Оссичини (Adriano Ossicini). Сакердоти был евреем, что он скрывал, остальные двое – католики.
Выделив «зараженным» отдельные палаты и объявив строгий карантин, врачи объясняли нацистам, что ранее неведомая болезнь очень опасна и легко передается воздушно-капельным путем. На этот рискованный шаг доктора решились, не поставив в известность администрацию Ватикана и папу римского Пия XII, позицию которого в отношении нацистов многие историки считают соглашательской, а его самого подчас именуют «папой Гитлера».
Напуганные эсэсовцы не решались даже переступить порог палат с больными «синдромом К». Так еврейские «пациенты» продержались в безопасности до июня 1944 года, когда американцы освободили Рим. По данным, которые приводит Стивен Эдвардс в фильме, 80 проц. итальянских евреев уцелели в годы Холокоста. Точное число спасенных в госпитале Fatebenefratelli евреев неизвестно, но разным данным, их могли быть десятки и даже сотни.
Стивен Эдвардс – известный композитор, сочиняющий музыку для кино. Он получил признание как соавтор музыки для фильмов «Земля кочевников» (Nomadland), «Клуб покупателей Далласа» (Dallas Buyer’s Club) и многих других. Первый документальный фильм, который он снял как режиссер, «Реквием для моей матери» (Requiem for My Mother), посвящен его матери Розали Эдвардс, в память о которой он написал музыкальное произведение.
Нарратором фильма «Синдром К» выступил актер Рэй Лиотта, недавно умерший в возрасте 67 лет в Доминиканской Республике, где он находился на киносъемках.
Режиссер и композитор Стивен Эдвардс ответил на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки» по сервису Zoom.
Олег Сулькин: Совершенно фантастическая история! Как так получилось, что только спустя много лет она получила свое воплощение в кино?
Стивен Эдвардс: У меня была совершенно такая же реакция. Я узнал об этой истории случайно, просматривая Facebook. И стал листать списки фильмов на Netflix, Hulu, Amazon и других стриминговых сервисах. Меня поразило и взволновало, что ни одного фильма на эту тему не снято. Я люблю Рим, у меня есть, наряду с американским, итальянское гражданство. Я ничего не нашел снятого на эту тему. И меня как будто пронзило: эта грандиозная история будет моим будущим фильмом. «Синдром К» мог быть единственной страшной болезнью в истории, которая реально спасла жизни – просто самим тем фактом, что не существовала в природе.
О.С.: На вашем сайте есть забавный клип – вы репетируете с большим оркестром саундтрэк этого фильма и под смех оркестрантов признаете, что музыку вам заказал режиссер, то есть вы сами.
С.Э.: Ну да, если музыка не понравилась бы мне как режиссеру, он мог бы меня уволить как композитора. Мы много смеялись по этому поводу.
О.С.: Первое, что вы сделали – навели справки об этих трех докторах?
С.Э.: Да. Шансов застать их в живых было, понятное дело, крайне мало. Столько времени прошло! Двух врачей, Джованни Борромео и Витторио Сакрадоти, уже не было в живых. Но мы нашли доктора Адриано Оссичини, что уже фантастично. Ему было в тот момент 98 лет! И, представьте – в таком возрасте он сохранил здравый ум и отличную память. После этого я вышел на итальянскую журналистку, Ариелу Пьятелли (она – итальянская еврейка) и попросил взять у него интервью. Доктор Оссичини говорил только по-итальянски. Нельзя было терять ни минуты, и мы с продюсером купили билеты на ближайший самолет в Рим. Все-таки очень почтенный возраст. Да и детям его уже умерших коллег было около 80 лет и более, как и детям спасенных евреев, «пациентов» католического госпиталя. Я нашел двух братьев, которые детьми были пациентами госпиталя, и Пьетро Борромео, сына Джованни Борромео. Оссичини и Пьетро Борромео умерли в течение года после нашего знакомства.
О.С.: Мы видим в фильме старую хронику, слышим воспоминания участников тех событий. Можете описать процесс работы?
С.Э.: Самое похожее – это как если бы я писал докторскую диссертацию по истории. Ведь события отстоят от нас на 75 и более лет. Очень мало сохранилось фотографий и кинохроники времен войны. Итальянцы очень мало снимали, опасаясь репрессий нацистов. Важный материал мы нашли в фонде Стивена Спилберга «Шоа», где собрано примерно 55 тысяч видеосвидетельств бывших узников Холокоста (материалы фонда хранятся в Университете Южной Калифорнии). Там мы нашли видеозапись интервью с доктором Витторио Сакрадоти, одним из этой героической тройки врачей. Если бы этого интервью не было, мы вряд ли бы сумели сделать фильм. Это уникальный, чрезвычайно ценный материал. Кроме этой записи, никаких визуальных свидетельств об этой истории не существует. Сакрадоти умер приблизительно в 2000-м году, у него не было семьи, он не был женат, вероятно, не оставил детей. Мы не знаем, где он похоронен. На этой записи, когда Сакрадоти, завершив свои воспоминания, встает с дивана и открепляет от лацкана микрофон, его место занимает следующий свидетель. И знаете, кто это? Эта женщина – его кузина, которой он тогда, в 43-м, спас жизнь. Такое не придумаешь.
О.С.: Следовали ли вы сценарию, выстраивая последовательность событий? Ведь что-то новое наверняка возникало по ходу работы и сбора материала.
С.Э.: Да, все быстро менялось, и наш сценарист Грэгори Баллард вносил соответствующие поправки в сценарий. Он писал закадровый текст, который прочитал наш нарратор Рэй Лиотта. Я работал во множестве архивов, включая «Luce», «Pathe», немецкие архивы, где искал фотографии, документы, кадры хроники. Затем мы сделали ретро-инсценировки, которые осуществил Грэг Хантер. Мы также использовали клипы из нескольких старых фильмов, включая знаменитый фильм Роберто Росселлини «Рим – открытый город». А потом надо было весь этот разнородный материал спрессовать в 1 час 20 минут. Собственно, нарратив выстраивала сама история, и мы следовали за ней, шаг за шагои. Германские нацисты оккупируют Рим. Американцы высаживаются на юге и движутся из Сицилии к Салерно. 16 октября 1943 года Герберт Капплер отправляет более тысячи евреев из римского гетто в Освенцим. Многие евреи пытаются укрыться в госпитале Fatebenefratelli, который расположен неподалеку, напротив гетто, на другом берегу Тибра. О.С.: Ваш нарратор, Рэй Лиотта, недавно умер. Его уход, конечно, придал всему печальный оттенок. Как вам работалось с Рэем?
С.Э.: Очень жаль, что он покинул нас. Вспоминаю, как я послал ему первыое электронное письм, где написал: привет, Рэй, мы как-то пересекались пару раз, а моя дочь Белла знает твою дочь Карсен. Они вместе ходили в школу. Мы делаем фильм о спасении евреев в Риме во годы войны, хотим тебя заполучить как нарратора. Потом Рэй рассказал мне, что читал этот имейл в Торонто, во время какого-то просмотра и спросил Карсен, сидевшую рядом, знает ли она некую Беллу. Та обрадовалась, ну, конечно, знаю, Белла – классная девчонка, папа, обязательно соглашайся! Итак, мы сидим с Грэгом (Баллардом) и Грэгом (Хантером), ждем Рэя и смотрим первые 30 минут «Хороших парней» (GoodFellas) с его закадровым голосом. Тот наррейшн Рэя я считаю одним из лучших в мире. И вот появился Рэй. Ужасно обаятельный, блестяще произносил сложные итальянские и немецкие имена, ну и матерился время от времени, так что мы покатывались от смеха. Суперпрофессионал! Записали его закадровое озвучиваание всего за три часа. Он, как путеводная звезда, ведет нас по фильму.
О.С.: Что для вас было главным в этой истории?
С.Э.: Невероятная храбрость этих трех врачей. Они знали, что рисковали жизнью. И не только своей – жизнями своих семей, медперсонала и еврейских «пациентов». Известна история, как нацисты расстреляли на Тибре десять итальянских матерей за кражу муки для их голодающих детей. Случаев жестокости нацистов в Италии и во всей Европе множество, и они хорошо документированы.
О.С.: Что еще потрясает – из множества людей, вовлеченных в этот грандиозный обман, не нашлось, к счастью, ни одного информатора, предателя.
С.Э.: Мы не нашли ни одного документа, ни одного прямого или косвенного свидетельства на этот счет. Известно, что за укрывательство евреев грозила смерть. Немцы поощряли информаторов и денежными премиями. Но врачи и персонал госпиталя проявили лучшие человеческие качества.
О.С.: Насколько важно сегодня помнить о Холокосте?
С.Э.: Когда мы только начинали снимать наш фильм, вышла статья о том, что новое поколение фактически не знает ничего о Холокосте, унесшем жизни шести миллионов евреев. Меня это буквально подтолкнуло. Я уверен, что история про фальшивый вирус способна привлечь внимание. Именно из таких частных случаев, как наш или как история промышленника Оскара Шиндлера, спасшего более тысячи польских евреев, и складывается панорама Холокоста, в которой были и такие отдельные проявления героизма и благородства. Если кого-то наш фильм заставит больше узнать о Холокосте, я посчитаю свою миссию выполненной.
О.С.: Как повлияла работа над таким невероятным материалом на вас как на человека?
С.Э.: Эта работа стала поворотной в моей жизни. Знак судьбы? Да, наверное. Что-то есть глубоко символическое и даже ироническое в том, что фильм о фейковой эпидемии я делал в разгар реальной пандемии. В апреле 2018 года, когда мы проводили интервью с очевидцами, я не имел ни малейшего представления о том, что нас ждет. Мы закончили снимать, и грянула пандемия ковида-19. Я стал думать: какой шанс делать фильм о фейковом вирусе в разгар вируса реального? Это судьба, провидение. И самый эффективный pitch в истории Голливуда: Три доктора придумали фейковую болезнь, чтобы обмануть эсэсовцев. Что может быть проще и занимательней!
О.С.: Вы выступили в этом проекте и как режиссер, и как композитор. Это сложней, чем делать что-то одно? И быть при этом судьей самому себе?
С.Э.: Безусловно! Мне очень помог Грэг Хантер. Он все время был рядом со мной, в том числе, когда мы записывали музыку. И я его попросил честно говорить мне, если ему что-то не нравится. Типа: здесь слишком много всего, а здесь слишком медленно, а еще в другом месте слишком интенсивно. И не жалей меня, не стесняйся. Грэг сам музыкант, и у него не было проблем в вербализации претензий, за что я ему бесконечно благодарен. Мне всегда нужен кто-то со стороны, кто честно скажет свое мнение мне в лицо.
О.С.: Я где-то прочитал, что готовится игровой фильм про «Синдром К».
С.Э.: Да, началась работа над игровой версией этой истории. Продюсеры уже нашли режиссера на проект, он итальянец, но пока я не могу назвать его имя и сообщить подробности.
