Выступив сегодня со специальным заявлением, президент Барак Обама подтвердил принципиальное изменение позиции США в отношении развертывания элементов системы противоракетной обороны (ПРО) в Польше и Чехии. Он подчеркнул, что речь не идет о полном отказе от идеи создания «противоракетного зонтика»: «Я привержен делу создания системы ПРО, способной отвечать угрозам 21 века. Она целиком будет модернизирована, мы используем проверенные, но более современные технологии».
Из заявлений американских военных источников можно сделать вывод, что в качестве возможной альтернативы рассматривается возможность создания «эшелонированной системы обороны», в которой, в частности, будут использованы имеющиеся системы морского базирования (Aegis).
Следует вспомнить, что дискуссия вокруг ракетного щита в Восточной Европе началась в феврале 2007 года, когда Польша и Чехия объявили о возможности появления на их территории элементов американской системы «Национальной противоракетной обороны». Речь тогда шла о развертывании так называемого «третьего позиционного района», включавшего радар (в Польше) и десять противоракет (в Чехии) – которые предназначались для защиты Европы от возможной атаки со стороны Ирана и других «стран-изгоев». Первые два позиционных района уже развернуты на Аляске и в Калифорнии и должны прикрывать территорию США от северокорейских баллистических ракет.
Процесс создания систем защиты от баллистических ракет имеет давнюю технологическую, военную и дипломатическую историю, необходимую для понимания этого вопроса. Соответствующие исследования стартовали после окончания Второй мировой войны на основании опыта применения нацистской Германией ракет «Фау». С самого начала противоракетная технология казалась почти фантастикой – сомнения в ее эффективности сохраняются и поныне. Лишь в 1955 году компания Bell Laboratory на основе 55 тысяч экспериментов, проведенных на тогдашних примитивных компьютерах, пришла к выводу: теоретически «поразить пулю пулей возможно». В годы холодной войны в США и СССР были проведены первые более-менее успешные испытания противоракет, и начато создание советской и американской систем ПРО.
Изначально идея создания таких систем имела множество влиятельных критиков. Любопытно, что использованные тогда аргументы не устарели и сегодня. Оппоненты доказывали и доказывают, что ПРО, создавая опасную иллюзию неуязвимости, чревато новой гонкой вооружений. В 1972 году США и СССР заключили Договор о противоракетной обороне, который фактически стал приложением к более масштабному Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений. Договор ограничивал количество объектов, которые прикрывались «противоракетным зонтиком», что де-факто создавало систему гарантированного взаимного уничтожения: ни СССР, ни США не могли нанести ядерный удар друг по другу, поскольку ответный удар гарантированно уничтожал страну-агрессора.
В 1983 году президент США Рональд Рейган призвал к проведению масштабных научных исследований в сфере противоракетной обороны. Год спустя была создана Стратегическая оборонная инициатива (СОИ), которую журналисты окрестили программой «Звездных войн». Теоретически она была задумана как защита от ракетных атак на США и их союзников. В 1985 году Пентагон предложил создать ПРО космического базирования. Однако уже в 1987 году стало ясно, что доведение большинства разработок до практического использования далеко превосходило имеющиеся технологические возможности.
В 1991 году идея противоракетной обороны обрела второе дыхание. Когда в ходе первой войны в Персидском заливе Ирак использовал баллистические ракеты для обстрела Израиля и американских военных баз, стало понятно, что имевшаяся в распоряжении США система ПРО не полностью защищала от внезапных одиночных пусков ракет. В результате президент Джордж Буш-старший предложил создать глобальную систему ограниченной ракетной обороны, рассчитанную на противодействие запускам единичных ракет.
В 1993 году президент Билл Клинтон объявил о сворачивании работ в рамках СОИ – США сконцентрировались тогда на разработке систем противоракетной обороны театров военных действий. Четырьмя годами позже США и Россия договорились, что стороны имеют право создавать ограниченные системы ПРО при условии, если эти системы не направлены на ослабление потенциала взаимного ядерного сдерживания.
Однако с тех пор ситуация в мире радикальным образом изменилась: успешные испытания баллистических ракет провели Пакистан, Иран, Северная Корея, Индия... В итоге, в 1999 году США решили возобновить работы по созданию «ограниченной системы ПРО». В 2001 году администрация Буша без особой помпы приступила к развертыванию объектов системы Национальной противоракетной обороны (НПРО) и проведению испытаний. Террористические атаки на Нью-Йорк и Вашингтон 11 сентября стали еще одним мощным аргументом сторонников создания НПРО.
В 2002 году президент Джордж Буш заявил об одностороннем выходе из Договора о противоракетной обороне, что дало США формальную возможность возобновить работы по созданию систем ПРО. США доказывали тогда и продолжают доказывать сегодня, что ситуация в мире изменилась – вероятность ядерной войны кардинально уменьшилась – и что главную опасность представляют страны-изгои и террористы, способные использовать баллистические ракеты. Россия заявила тогда, что это решение США увеличивает международную напряженность и снижает уровень взаимного доверия.
В 2007 году первые специальные радары и противоракеты были развернуты в Калифорнии, и было принято решение о создании систем ПРО в Чехии и Польше. США настаивали, что эти системы не могут угрожать российским ядерным силам, поскольку, во-первых, 10 противоракет даже теоретически не способы перехватить сотни российских ракет, во-вторых, российские ракеты, направленные в сторону США, будут лететь через Северный полюс, а не Европу. Более того, планируемый радар не был предназначен для отслеживания российских пусков. Тем не менее, Россия не приняла эти аргументы и все эти годы активно выступала против ПРО в Восточной Европе, увязывая этот вопрос с сокращением стратегических ядерных арсеналов.
В ходе предвыборной кампании Барак Обама обещал вернуться к вопросу ПРО. В августе Стэнфордский университет опубликовал доклад, согласно которому район в Чехии и Польше был выбран не лучшим образом, и разумнее разместить противоракеты и радары на Балканах или в Турции. Тогда же был опубликован отчет Контрольной палаты США, которая пришла к выводу, что расходы на чешско-польский проект будут значительно выше, чем предполагалось изначально.
В сегодняшнем выступлении президент Обама подчеркнул: «Мы учитываем интересы России, которая считала, что наша предыдущая программа ПРО абсолютно не соответствует российским интересам».
Влиятельный сенатор Джон Керри, возглавляющий комитет по внешней политике назвал решение президента Обамы «верным и своевременным». По его мнению, новая и более гибкая архитектура ПРО обеспечит более надежную защиту интересов США и их союзников.
Комментируя сегодняшние события «Голосу Америки», Дэвид Крамер, старший аналитик Германского Фонда Маршалла, высокопоставленный сотрудник Госдепартамента США в администрации Буша-младшего, отметил, что, по его мнению, это решение Барака Обамы может снизить «доверие правительства Польши и иных государств региона к нынешней администрации». Американский эксперт считает, что это решение «в Москве будет воспринято, как уступка российскому давлению». По его мнению, еще опаснее, если «Москва решит, что подобные методы давления эффективны в отношениях с Соединенными Штатами, и станет применять их в иных ситуациях».
Отвечая на вопрос «Голоса Америки», Майкл Шпорер, профессор Мэрилендского университета, обратил внимание на то, что для оглашения решения о судьбе ПРО в Восточной Европе администрация Обамы выбрала крайне неудачный день. Дело в том, что сегодня исполнилось 70 лет вторжению советских войск в Польшу. Профессор Шпорер также выразил сомнение в том, что отказ от развертывания ПРО в Восточной Европе увеличит число друзей Соединенных Штатов в регионе и, по его мнению, лишь подорвет доверие к действиям нынешней администрации.
В свою очередь, профессор политологии Университета Сан-Франциско Андрей Цыганков считает, что «это решение является прорывом и может иметь многообещающие последствия для американо-российских отношений. Особенно если оно не будет сопровождаться другими «контрмерами», такими как усиление американского военного присутствия в Польше или новой волны расширения НАТО. США и Россия сегодня оказались намного ближе к выработке позитивной повестки дня, направленной на партнерство в международных отношениях».