24 февраля Эстония отмечает свой главный государственный праздник – День независимости. В 1918 году в этот день в Таллинне была принята Декларация о независимости Эстонии, и это событие принято считать началом образования Эстонской Республики.
А два года спустя, 2 февраля 1920 года в Тарту был подписан мирный договор с Советской Россией, согласно которому Москва безоговорочно признала независимость и самостоятельность эстонского государства, отказывалась от всех прав, в том числе и имущественных, ранее принадлежавших Российской империи. В свою очередь, Эстония обязалась не предъявлять бывшей метрополии никаких притязаний, исходя из факта своего прежнего пребывания в составе Российской империи.
В 1940 году после того, как Эстонская Республика была аннексирована Советским Союзом, Тартуский мирный договор, по версии российских властей, утратил свою силу, в то время, как Эстония продолжает считать этот документ действующим.
18 мая 2005 года Россией и Эстонией в Москве были подписаны два договора, касающиеся пограничных вопросов. Через месяц эстонский парламент Рийгикогу ратифицировал их, внеся в преамбулу упоминание о Юрьевском (Тартуском) мирном договоре. В Москве расценили это, как неприемлемый шаг и отозвали свою подпись.
18 февраля 2014 года в Москве министрами иностранных дел двух стран был подписан новый договор о границе и разграничении морского пространства в Нарвском и Финском заливе. Также было зафиксировано обоюдное отсутствие территориальных претензий, однако, этот договор так и не был ратифицирован.
Согласно договору от 2 февраля 1920 года к Эстонии отходил Печорский район Псковской области. В связи со столетней годовщиной принятия этого документа в Эстонии возобновились споры о восточных границах страны. Президент республики Керсти Кальюлайд подчеркнула, что договор с Советской Россией «был, есть и всегда будет оставаться свидетельством о рождении Эстонского государства. И он действует. Эстония не присоединилась добровольно к Советскому Союзу. Нас оккупировали. И мы восстановили свою независимость на основании правопреемства».
Вместе с тем Керсти Кальюлайд отметила, что Эстония должна уважать международный консенсус об отказе от пересмотра послевоенных границ в Европе. « Внешнюю политику нельзя выстраивать на ностальгии и эмоциях, она должна быть сбалансированной и рациональной», – убеждена глава государства.
Иной точки зрения придерживается спикер Рийгикогу Хенн Пыллуаас. Он упомянул еще один двусторонний документ – Договор об основах межгосударственных отношений от 12 января 1991 года, подписанный представителями Эстонии и РСФСР. В соответствии с ним «были признаны все юридический факты, подтверждающие преемственность Эстонии, в том числе Тартуский мирный договор», – отмечает спикер эстонского парламента. И продолжает: «Я никак не могу смириться с тем, что в некоторых кругах хотят добровольно и бесплатно отдать принадлежащие нам территории вместе с природными богатствами. Эстонии не нужен новый пограничный договор, аннулирующий Тартуский мирный договор… Мы ждали восстановления независимости полстолетия, можем подождать и еще».
Официальный представитель МИД России Мария Захарова написала по этому поводу в Facebook: «Заявления типа "Тартуский договор действует", "мы должны требовать репараций" свидетельствуют о том, что у политических элит этих стран проблемы не с прошлым, а с будущим. Видимо, кризис развития – нечем привлекать электорат».
А руководитель фракции ЛДПР в Государственной думе РФ Владимир Жириновский заявил: «Не было никакой Эстонии и Латвии. Литва была вместе с Польшей. Чухония была. Таллин – русский город Ревель. Тарту – русский город Юрьев... У эстонцев – только кусочек Таллина им дать и Пярну».
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» обратилась за комментарием по пограничной проблеме к эстонским экспертам.
«Тогда были заложены юридическая основа и философия Эстонской республики»
Кинорежиссер и консультант по стратегическим коммуникациям Ильмар Рааг считает возникшую в политической среде дискуссию «странной». По его словам, позицию спикера Рийгикогу поддерживает Консервативная народная партия (EKRE), которая пользуется поддержкой, примерно, 18% избирателей. «Но другие партии об этом не говорят, они согласны, чтобы эстонский парламент ратифицировал договор с Россией, который сейчас у нас есть. И в этом смысле возникший ажиотаж можно считать искусственным», – отмечает собеседник «Голоса Америки».
Тартуский договор Ильмар Рааг называет «символическим документом». «В первый раз было признано, что существует такое государство, как Эстонская республика. И в этом плане, это – действительно свидетельство рождения страны. Кроме того, для эстонцев очень важно, что в этом договоре Эстония и Советская Россия признают друг друга и говорят об отсутствии взаимных претензий. И когда в 1991 году наша независимость была восстановлена, то нам было важно осознавать, что мы не создали страну впервые, а это было продолжением довоенной республики. В связи с этим для нас было очень важным отметить в 2018 году столетие создания своего государства. И юридическая основа, и философия Эстонской республики были заложены именно тогда. Потом нас оккупировали, мы вошли в состав Советского Союза не добровольно, и в 1991 году мы сумели возродить свою страну.
Конечно, границы, которые были прописаны в Тартуском договоре, не совпадают с теми, которые достались нам после войны. Поэтому многие и в политической элите, и в эстонском обществе осознают, что тот договор – свидетельство нашего признания, а вопрос границ – совсем другая проблема. И решить ее можно на основе других договоров, которые мы подписывали с Россией», – сказал Ильмар Рааг. И в заключение добавил, что высказывания, подобно тем, что сделал по поводу стран Балтии Владимир Жириновский «в Эстонии мало кто воспринимает всерьез».
«Если Тартуский договор утратил силу, то и советское государство было незаконным»
Военный историк Игорь Копытин начал с того, что Тартуский мир нужно считать победой эстонской дипломатии. «Эстония впервые стала независимым государством, была признана юридически. Но заключение этого договора так же было и в интересах Советской России. И это то, о чем российский МИД постоянно забывает упомянуть.
Советская Россия тогда находилась в состоянии гражданской войны и нуждалась в передышке. Для большевиков было очевидно, что Тартуский мирный договор – это временная мера, и хотя он был заключен “на веки вечные”, для большевиков это был пустой звук, и они готовились после передышки устроить “мировую революцию” и захватить европейские страны», – считает эстонский эксперт.
Игорь Копытин отмечает, что власти СССР пользовались границей Эстонии и для поездок своих дипломатов на Запад, и для провоза через территорию республики частей своего золотого запаса с последующей продажей в Европе. «То есть, можно сказать, что это было дипломатическим и экономическим окном, открывавшим новые возможности для страны Советов. И кроме того Эстония была первой страной, признавшей существование Советской России, как государства. К примеру, Соединенные Штаты признали СССР только в 1933 году. И в этом плане, если Мария Захарова говорит, что Тартуский договор утратил силу, то можно сказать, что и советское государство было, в принципе, незаконным», – считает историк.
Собеседник Русской службы «Голоса Америки» также напомнил, что заключению мирного договора с Советской России способствовали и успехи эстонской армии. И действительно, в конце января 1919 года войска обороны Эстонии отбросили подразделения Красной Армии на восточный берег реки Нарова. Во второй половине февраля 6-ая стрелковая дивизия Красной Армии начала новое наступление с целью захватить Нарву, но потерпела поражение.
«В нынешний период, мы должны понимать, что дух Тартуского мира подразумевает умение идти на компромисс с целью получения выгоды для своего государства. Но в нынешних условиях, когда идет конфликт между Эстонией и Россией, мы видим, что эстонские политики, которые ратуют за соблюдение Тартуского договора в первоначальной форме, не идут на компромисс, а усиливают конфликт. Ведь очевидно, что территории, которые были утрачены в годы советской оккупации, Эстония обратно не получит. Но если мы вообще откажемся от Тартуского договора, который является свидетельством о рождении нашей страны, это будет означать и отказ от того государства, которое существовало в 1918 – 1940 годах.
А ведь у нас нет “Первой республики”, “Второй республики” и так далее, как, например, в Польше или во Франции. Мы считаем, в соответствии с духом Тартуского договора, что у нас одна история с 1918 года, правда, с 1940 по 1991 год страна была оккупирована.
Что же касается вопроса о границах, то я разделяю мнение эстонского президента о том, что для нас важен Тартуский мир, мы осознаем его значение, но претендовать на территории, утраченные в году Второй мировой войны, нет смысла. К тому же так называемое Занаровье, то есть Печорский район, это – отсталые территории, где не развита инфраструктура, плохо работает транспорт, население живет бедно, и в случае возврата территории его было бы крайне трудно интегрировать в эстонское общество», – подытоживает Игорь Копытин.
«Эстония оставалась демократическим государством, одним из принципов которого была свобода вероисповедания»
Еще на один аспект Тартуского договора обратил внимание профессор Санкт-Петербургской духовной академии протоиерей Георгий Митрофанов. В разговоре с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки» он остановился на судьбе Успенского Псково-Печерского монастыря, который с 1920 по 1940 год находится под эстонской юрисдикцией.
«Прежде всего, нужно иметь в виду то обстоятельство, что православная вера в Эстонии существовала как одна из форм религиозной жизни еще со средних веков. Причем, как в собственно эстонской среде, так и среди тех русских, которые оказывались на территории Эстонии», – начал священник.
«Псково-Печерский монастырь был основан 1473 году, а Пюхтинский – в конце XIX века. И они возникали не как монастыря исключительно для русских. Например, с незапамятных времен здесь проживала народность сету, то есть, одна из разновидностей эстонцев с той особенностью, что все они были православными.
После того, как в России власть была захвачена большевиками, началась политика гонений на церковь, которая привела к тому, что в 1934 году все монастыри в Советском Союзе в тогдашних границах были закрыты. И все это время Эстония, которой удалось отбиться от большевиков, оставалась демократическим государством, одним из принципов которого была свобода вероисповедания. И в силу этого обстоятельства с момента подписания Тартуского договора и до того, когда Эстония была насильственно присоединена к Советскому Союзу, здесь беспрепятственно действовали православные монастыри», – подчеркивает о. Георгий Митрофанов.
«И вот, страна, которая уничтожала монастыри на своей территории, вторгается на территорию Эстонии, где в монастырях живут монахи и монахини преимущественно русского происхождения. Так вот, необходимо подчеркнуть, что два православных монастыря, а также многочисленные храмы, сохранились именно благодаря тому, что в 20-е и 30-е годы они находились на эстонской территории. Как кстати, сохранилась, несмотря на очень сильное давление со стороны Советской России, и многочисленная русская диаспора – от старообрядцев до белоэмигрантов. Аналогичная ситуация была и на территории соседней и близкой Эстонии по духу Финляндии, где сохранились Валаамский и Коневецкий монастыри», –напоминает он.
И продолжает: «Советская власть пришла в Эстонию в тот момент, когда в Советском Союзе с религиозной жизнью было покончено. Не приходится сомневаться, что если бы не нападение Германии на СССР, такая же политика была бы продолжена и на этой территории. Но в связи с началом войны эти монастыри продолжили свое существование и в годы войны, причем они всегда очень живо отзывались на нужды тех, кто был за монастырскими стенами.
Сейчас часто предпринимаются попытки говорить о преемственности нашей истории, о том, что и в Советском Союзе всегда проступали черты православной Святой Руси. Но парадокс в том, что только в лютеранской Эстонии и лютеранской Финляндии смогли сохраниться незакрытыми русские монастыри в период страшных гонений 20-х – 30-х годов. И не просто сохраниться, а продолжать полноценную духовную жизнь».
Свой комментария отец Георгий Митрофанов завершил так: «И вот сейчас, когда ведутся небезосновательные дискуссии по поводу того, какой же должна быть окончательная российско-эстонская граница – соответствовать Тартускому договору, или нет – мы, если действительно считаем себя продолжателями православной России, а не безбожного Советского Союза, должны помнить о том, что сделала Эстония для двух русских обителей и для целого поколения русских беженцев. И отдавая себе отчет в этом, мы должны вести себя достаточно корректно. Потому что великая страна является действительно великой тогда, когда она отдает дань уважения тем малым народам, которые, несмотря на свою, как некоторым кажется, “историческую незначительность”, смогли сделать так, что русским православным христианам на их территории оказалось жить лучше, счастливее и свободнее, чем – увы! – на территории порабощенной большевиками обезбоженной России».
