Свобода собраний в России за прошедшие два года оказалась под серьезной угрозой – об этом говорит большинство экспертов и правозащитников, с которыми в Москве пообщалась Русская служба «Голоса Америки». Некоторые из них, впрочем, отмечают, что отдельные общественные группы пользуются этой свободой широко – если мероприятие, ими заявленное, совпадает с политической линией, проводимой российским руководством. Однако большинство критиков власти в России чувствуют, что выходить с этой критикой на площадь становится все более рискованно.
Татьяна Локшина: Ужесточение произошло после возвращения Путина в Кремль
Заместитель руководителя московского бюро Human Rights Watch Татьяна Локшина отмечает, что «свобода собраний – одно из фундаментальных прав человека, закрепленное Пактом о гражданских и политических правах и Европейской конвенцией о правах человека – попала под удар в последние два года очень сильно, наряду со свободой выражения мнений».
Правозащитница говорит, что это произошло после возвращения Владимира Путина в Кремль: «Один из первых законов, который был принят, когда Путин вернулся в Кремль, были именно поправки к законодательству к сфере свободы собраний. Именно тогда в последний раз менялся закон о митингах и демонстрациях. И именно тогда были введены разнообразные дополнительные ограничения, а штрафы за нарушение соответствующих правил выросли в разы и фактически оказались приравнены к серьезным уголовным штрафам».
«В Государственной Думе рассматривается законопроект, который предполагает уголовную ответственность за повторное участие в несанкционированных митингах. Речь идет о сроке до пяти лет за решеткой: просто за участие в несанкционированном мероприятии, при том, что сама по себе процедура организации митингов и демонстраций в России по действующему законодательству носит уведомительный характер, то есть, не нужно испрашивать разрешения у властей – если ты хочешь провести демонстрацию, тебе нужно просто подать соответствующий документ в муниципалитет, информируя власти о своих планах», – рассказывает Татьяна Локшина.
На практике, поясняет она, все гораздо сложнее: «Власти эту процедуру уведомительного толка превращают в де-факто разрешительную, то есть, на уведомление приходит ответ – “нет, вы хотите провести свое мероприятие на этой площади, а на самом деле другая организация, другие организаторы уже давным-давно подали на это место именно на это время заявку, поэтому, давайте-ка вы будете делать не в центре города, а где-нибудь на выселках”. И это выливается в долгий, достаточно мучительный процесс согласования».
«Из-за этого в России, в первую очередь, в Москве и в Петербурге, проводится достаточно много несогласованных или, как выражаются представители власти, несанкционированных демонстраций, несанкционированных митингов, когда согласования добиться просто не удалось. И именно для этих случаев сейчас и меняется законодательство. Именно участников подобных митингов власти хотят иметь возможность бросить за решетку», – считает Татьяна Локшина.
По ее словам, законодательство в России ужесточается в связи с ситуацией в Украине: «Авторы законопроекта в своей пояснительной записке напрямую указывали на то, что этот законопроект они считают необходимым. Принятие таких ограничений они считают необходимым, чтобы в России не случилось Майдана. Таким образом, украинский опыт и текущий украинский кризис используется для того, чтобы еще более сузить пространство для свободы собраний».
Мария Липман: Период либерального отношения к уличным акциям был краток
Эксперт Московского центра Карнеги Мария Липман напоминает, что до «закручивания гаек» после 6 мая 2012 года был недолгий период либерального отношения к уличным протестам, которому, в свою очередь предшествовали разгоны «маршей несогласных»: «Люди выходили на протяжении достаточно длительного периода на “марши несогласных”, но им чинились препятствия.
Следствием этого как раз стало возникновение “Стратегии-31”, которая выходила на свои акции по 31-м числам. И их участники подвергались грубому обращению со стороны полиции, как собственно и те, за права которых они боролись».
«Перелом был связан с протестами, начавшимися в конце 2011 года, когда внезапно протесты стали гораздо более массовыми, а власти – возможно, в силу именно этого фактора, в силу того, что это стали десятки тысяч, а то и до ста тысяч человек – проявляли значительную терпимость. Никто никого не разгонял, никто никого не бил.
Власть проявляла большую, я бы сказала, терпимость, миролюбие, даже сотрудничество, обсуждая с организаторами маршруты, стремясь вместе с организаторами к тому, чтобы все происходило мирно, и никаких эксцессов не было. И действительно именно так это и развивалось на протяжении всего периода между декабрем 2011-го и 6 мая 2012-го года», – так описывает эксперт ситуацию со свободой собраний в последние месяцы правления президента Дмитрия Медведева.
Липман согласна с Татьяной Локшиной в том, что российская власть при «закручивании гаек» уделила уличным акциям особое внимание: «Я бы сказала, что в том, что касается уличных митингов и шествий, власть переходит к “нулевой терпимости”. Даже когда даже проходят одиночные пикеты, когда человек выходит на улицу с каким-то плакатом.
Уже давным-давно все забыли, что у нас о пикетах даже уведомлять не требуется по закону. Полиция ведет себя жестко. Те, кто участвовал в марше и митинге 6 мая 2012 года, получили длительные сроки, и даже не все из них еще дошли до стадии приговора».
Александр Верховский: Провластные группы не испытывают проблем с митингами
Директор информационно-аналитического центра «СОВА» Александр Верховский внимательно следит за активностью общественных движений националистического толка. По его словам, «если говорить именно о националистах, то буквально запрещать большие марши давно никто в столицах не пытается.
Если подается заявка, она согласовывается – совершенно не обязательно в том месте, где организаторы хотят, но организаторы, поторговавшись, соглашаются».
Эксперт делает оговорку, что иногда, когда согласование не заканчивается успехом, полиция задерживает и националистов: «В Москве и Петербурге такого не происходит, но в регионах еще бывает. И в отношении них полиция действует так же грубо, как и в отношении демократической оппозиции. Но в большинстве мест "Русский марш" согласовывается и благополучно проходит, преимущественно мирно».
Что же касается радикалов, выражающих позиции, близкие нынешнему внешнеполитическому курсу Кремля, то, по мнению Александра Верховского, к ним власти теперь относятся терпимо: «Я давно не помню случаев, чтобы какие-то проблемы были, скажем, у Евразийского союза молодежи, когда он устраивает свои акции. Раньше, когда-то бывало, но давно уже.
Сейчас, поскольку в некоторых вопросах проправительственные позиции заняла партия "Другая Россия", то и у нее то проблемы с проведением собственных акций не то, что прекратились, но, по крайней мере, ослабли. У прямо провластных организаций таких проблем вообще нет».
Татьяна Локшина: Ужесточение произошло после возвращения Путина в Кремль
Заместитель руководителя московского бюро Human Rights Watch Татьяна Локшина отмечает, что «свобода собраний – одно из фундаментальных прав человека, закрепленное Пактом о гражданских и политических правах и Европейской конвенцией о правах человека – попала под удар в последние два года очень сильно, наряду со свободой выражения мнений».
Правозащитница говорит, что это произошло после возвращения Владимира Путина в Кремль: «Один из первых законов, который был принят, когда Путин вернулся в Кремль, были именно поправки к законодательству к сфере свободы собраний. Именно тогда в последний раз менялся закон о митингах и демонстрациях. И именно тогда были введены разнообразные дополнительные ограничения, а штрафы за нарушение соответствующих правил выросли в разы и фактически оказались приравнены к серьезным уголовным штрафам».
«В Государственной Думе рассматривается законопроект, который предполагает уголовную ответственность за повторное участие в несанкционированных митингах. Речь идет о сроке до пяти лет за решеткой: просто за участие в несанкционированном мероприятии, при том, что сама по себе процедура организации митингов и демонстраций в России по действующему законодательству носит уведомительный характер, то есть, не нужно испрашивать разрешения у властей – если ты хочешь провести демонстрацию, тебе нужно просто подать соответствующий документ в муниципалитет, информируя власти о своих планах», – рассказывает Татьяна Локшина.
На практике, поясняет она, все гораздо сложнее: «Власти эту процедуру уведомительного толка превращают в де-факто разрешительную, то есть, на уведомление приходит ответ – “нет, вы хотите провести свое мероприятие на этой площади, а на самом деле другая организация, другие организаторы уже давным-давно подали на это место именно на это время заявку, поэтому, давайте-ка вы будете делать не в центре города, а где-нибудь на выселках”. И это выливается в долгий, достаточно мучительный процесс согласования».
«Из-за этого в России, в первую очередь, в Москве и в Петербурге, проводится достаточно много несогласованных или, как выражаются представители власти, несанкционированных демонстраций, несанкционированных митингов, когда согласования добиться просто не удалось. И именно для этих случаев сейчас и меняется законодательство. Именно участников подобных митингов власти хотят иметь возможность бросить за решетку», – считает Татьяна Локшина.
По ее словам, законодательство в России ужесточается в связи с ситуацией в Украине: «Авторы законопроекта в своей пояснительной записке напрямую указывали на то, что этот законопроект они считают необходимым. Принятие таких ограничений они считают необходимым, чтобы в России не случилось Майдана. Таким образом, украинский опыт и текущий украинский кризис используется для того, чтобы еще более сузить пространство для свободы собраний».
Мария Липман: Период либерального отношения к уличным акциям был краток
Эксперт Московского центра Карнеги Мария Липман напоминает, что до «закручивания гаек» после 6 мая 2012 года был недолгий период либерального отношения к уличным протестам, которому, в свою очередь предшествовали разгоны «маршей несогласных»: «Люди выходили на протяжении достаточно длительного периода на “марши несогласных”, но им чинились препятствия.
Следствием этого как раз стало возникновение “Стратегии-31”, которая выходила на свои акции по 31-м числам. И их участники подвергались грубому обращению со стороны полиции, как собственно и те, за права которых они боролись».
«Перелом был связан с протестами, начавшимися в конце 2011 года, когда внезапно протесты стали гораздо более массовыми, а власти – возможно, в силу именно этого фактора, в силу того, что это стали десятки тысяч, а то и до ста тысяч человек – проявляли значительную терпимость. Никто никого не разгонял, никто никого не бил.
Власть проявляла большую, я бы сказала, терпимость, миролюбие, даже сотрудничество, обсуждая с организаторами маршруты, стремясь вместе с организаторами к тому, чтобы все происходило мирно, и никаких эксцессов не было. И действительно именно так это и развивалось на протяжении всего периода между декабрем 2011-го и 6 мая 2012-го года», – так описывает эксперт ситуацию со свободой собраний в последние месяцы правления президента Дмитрия Медведева.
Липман согласна с Татьяной Локшиной в том, что российская власть при «закручивании гаек» уделила уличным акциям особое внимание: «Я бы сказала, что в том, что касается уличных митингов и шествий, власть переходит к “нулевой терпимости”. Даже когда даже проходят одиночные пикеты, когда человек выходит на улицу с каким-то плакатом.
Уже давным-давно все забыли, что у нас о пикетах даже уведомлять не требуется по закону. Полиция ведет себя жестко. Те, кто участвовал в марше и митинге 6 мая 2012 года, получили длительные сроки, и даже не все из них еще дошли до стадии приговора».
Александр Верховский: Провластные группы не испытывают проблем с митингами
Директор информационно-аналитического центра «СОВА» Александр Верховский внимательно следит за активностью общественных движений националистического толка. По его словам, «если говорить именно о националистах, то буквально запрещать большие марши давно никто в столицах не пытается.
Если подается заявка, она согласовывается – совершенно не обязательно в том месте, где организаторы хотят, но организаторы, поторговавшись, соглашаются».
Эксперт делает оговорку, что иногда, когда согласование не заканчивается успехом, полиция задерживает и националистов: «В Москве и Петербурге такого не происходит, но в регионах еще бывает. И в отношении них полиция действует так же грубо, как и в отношении демократической оппозиции. Но в большинстве мест "Русский марш" согласовывается и благополучно проходит, преимущественно мирно».
Что же касается радикалов, выражающих позиции, близкие нынешнему внешнеполитическому курсу Кремля, то, по мнению Александра Верховского, к ним власти теперь относятся терпимо: «Я давно не помню случаев, чтобы какие-то проблемы были, скажем, у Евразийского союза молодежи, когда он устраивает свои акции. Раньше, когда-то бывало, но давно уже.
Сейчас, поскольку в некоторых вопросах проправительственные позиции заняла партия "Другая Россия", то и у нее то проблемы с проведением собственных акций не то, что прекратились, но, по крайней мере, ослабли. У прямо провластных организаций таких проблем вообще нет».
