Бенджамин Кардин – cенатор-демократ от штата Мэриленд, председатель Хельсинкской комиссии и инициатор законопроекта «список Магнитского» – в эксклюзивном интервью русской службе «Голоса Америки» рассказал о том, почему он считает «список Магнитского» важным в первую очередь для защиты прав самих россиян, о чем он поговорил с Владимиром Путиным, если бы ему представилась такая возможность, что он думает о президентской кампании в США и из чего складывается день американского сенатора.
Виктория Купчинецкая: Сенатор Кардин, большое спасибо за то, что согласились побеседовать с «Голосом Америки». Скажите, на какой стадии рассмотрения в Конгрессе сейчас находится законопроект «список Магнитского», инициатором которого вы являетесь?
Бенджамин Кардин: Законопроект пользует поддержкой обеих партий – демократов и республиканцев – и в Сенате, и в Конгрессе. Сейчас мы работаем над формулировками. И нас поддерживают законодатели в других странах мира, которые намереваются принять сходные законы. Думаю, что наилучший момент для рассмотрения этого закона в США – это когда мы начнем обсуждать установление нормальных торговых отношений с Россией. И произойдет это уже скоро.
В.К.: Я много раз слышала, как вы говорите об этом законе. И мне совершенно очевидно, что этот законопроект для вас очень важен – не только как для сенатора, но и как для человека. Почему?
Б.К.: Он важен для защиты прав человека. Он важен для россиян и для американцев. Для всех, кто хочет, чтобы к людям вообще относились с уважением. То, что случилось с Магнитским – это трагедия. Это очевидно для всех. Он пытался помочь своей стране, он делал то, что должен был делать ответственный гражданин – рассказал властям о коррупции, которую он раскрыл. Но в результате он не только попал в тюрьму – его пытали и убили. Справедливость должна торжествовать. И мы хотим сказать России – ради уважения к гражданам своей собственной страны вы должны действовать. А если нет – международное сообщество этого не примет.
В.К.: Министр иностранных дел России Сергей Лавров сказал, что если этот закон будет принят, он может способствовать ухудшению американо-российских отношений. Другие российские официальные представители говорят, что те лица, имена которых вы помещаете в список, не были признаны виновными российским судом, т.е. вы нарушаете презумпцию невиновности этих людей. Готовы ли вы рисковать американо-российскими отношениями ради этого закона?
Б.К.: Наши законы позволяют нам определять, кто может приезжать в нашу страну и кто может пользоваться нашей банковской системой. И США, и Россия – члены ОБСЕ, а это подразумевает определенные обязательства. Мы можем ставить под вопрос поведение любой страны-члена ОБСЕ, если эти обязательства не выполняются. Каждая страна имеет право на контроль над своими собственными внутренними делами. Но мы не можем нарушать наши международные обязательства и при этом думать, что международное сообщество не обратит на это внимания.
В.К.: А вы готовы рисковать американо-российским отношениями ради этого?
Б.К.: Я надеюсь, что это не ухудшит, а улучшит американо-российские отношения. Этот законопроект поможет жителям России, да и жителям других стран, где права человека нарушаются. И россияне меня вдохновляют, они сами хотят, чтобы их страна стала лучше. Россия – это очень важная для нас страна. Я очень хочу, чтобы отношения между нашими странами становились прочнее. У нас много общих интересов. Я надеюсь, что мы вместе можем сделать наш мир более безопасным, более процветающим. Но друзья говорят друзьям, когда те делают что-то неправильно. И мне кажется, что сейчас ни у кого нет сомнений: Россия не прореагировала должным образом на трагедию Магнитского.
В.К.: Если бы у вас появилась возможность сесть и откровенно поговорить с новым президентом России Владимиром Путиным – что бы вы ему сказали?
Б.К.: Я сказал бы ему, что США и Россия вместе могут сделать очень много хорошего, что они могут оказать положительное влияние на страны Европы, Азии, Южной и Северной Америки. Но это не должно мешать нам указывать на то, что и где в наших странах можно улучшить. Я бы прямо сказал Путину, что в России нужно улучшить ситуацию с оппозицией, со СМИ, с теми, кто ищет справедливости, и конкретно – с делом Магнитского.
В.К.: Почему США так много внимания уделяют борьбе за права человека за рубежом? Иногда за границей их даже называют «мировой полицией по правам человека»…
Б.К.: Это – не просто стандарты нашей страны. Это – международные стандарты. Это стандарты, которые принимались много раз разными организациями, включая хельсинские суды. И мне кажется, что США действительно продемонстрировали лидерство в этой сфере, и это помогает делать мир более безопасным. Именно США первыми применили экономические санкции к Южной Африке, что помогло покончить с режимом апартеида. Именно США содействовали тому, чтобы советские граждане смогли покидать СССР. Но мы принимаем критику и в отношении собственных нарушений прав человека. Я резко критически отношусь и к пыткам, которые допускались, и к существованию тюрьмы в Гуантанамо. Мы приветствуем критику со стороны международного сообщества.
В.К.: Какие еще вопросы вас волнуют на международной арене, помимо прав человека?
Б.К.: Мы хотим помогать развитию стабильных экономик в странах мира. Я, например, работал над Инициативой транспарентности, когда люди в своей стране знают, куда идут доходы от продажи их национальных природных ресурсов. Я много занимаюсь вопросами, связанными с правами женщин. Ведь от того, как нация относится к женщинам, зависит и то, как она будет развиваться экономически. Женщины много внимания уделяют чистоте воды, образованию, здравоохранению и, конечно, заботе о детях. В этом – будущее любого государства. Поэтому мы много работаем над развитием устойчивых экономик.
В.К.: Я хочу поговорить с вами о политической кампании внутри США, о праймериз и о подготовке к президентским выборам. Что вы думаете о кампании республиканцев, которая продолжается уже продолжительное время?
Б.К.: Американская выборная система уникальна. Процесс выбора кандидата продолжается у нас, наверное, дольше, чем в любой другой демократической стране. Сейчас вполне понятно, что Митт Ромни станет кандидатом от республиканской партии, единственное, что неизвестно, – это кого он выберет себе в вице-президенты. В ближайшее время Ромни и Обама будут чаще сталкиваться напрямую, чаще спорить. Но когда президентская кампании завершится, Америка выберет своего президента – Обаму или Ромни. И мы будем работать вместе для продвижения наших интересов – не только внутри страны, но и за рубежом.
В.К.: Как вам кажется, не слишком ли часто Барак Обама подвергается незаслуженной критике со стороны кандидатов-республиканцев?
Б.К.: Нет, я так не думаю. Я сам демократ и сам понимаю, что политика – это жесткий бизнес. Многие вещи, которые говорятся, не соответствуют действительности. Я, наверное, хотел бы, чтобы уровень дискуссии был более высоким, чтобы больше обсуждались по-настоящему важные вопросы. Но, честно говоря, вся эта резкость – часть предвыборной кампании. Американские избиратели все равно сами решат, кого избрать президентом.
В.К.: А какие вопросы прав человека беспокоят вас внутри США?
Б.К.: Я уже это вкратце прокомментировал. Хельсинкская комиссия уделяет большое внимание борьбе с современным видом рабства – торговлей людьми. Часть доклада на эту тему, который мы выпускаем, относится к США. В США эта проблема существует, и мы должны с ней бороться. Я уже прокомментировал и тему, связанную с пытками, которые в США применялись к заключенным. Я не считаю, что США прислушались к мнению международного сообщества и действовали в соответствии с международными стандартами на начальном этапе войны с терроризмом. Нам нужно было разработать методы обращения с заключенными, более приемлемые для международного сообщества. И США совершали ошибку, когда не обращали внимания на мнение международной общественности. В результате тюрьма в Гуантанамо стала примером того, как не следует обращаться с заключенными.
В.К.: Почему, как вам кажется, в США в последнее время активизировались два таких разных движения – «Движение чаепития» и движение «Захвати Уолл-стрит»? Чем недовольны американцы?
Б.К.: В США, да и во всем в мире имел место экономический кризис. Люди лишились своих домов, работы, сбережений. Отсюда – большое разочарование. Люди хотят перемен. Здесь, в США, где в руководстве находятся в основном две партии, люди спрашивают себя: а может быть, существует и иной путь? Эти движения заполняют некий вакуум в нашей политической системе. Но мне кажется, что в результате избиратели вернутся к традиции и поддержат традиционную двухпартийную систему.
В.К.: Последний вопрос – несколько личного характера. Сенатор Кардин, из чего складывается ваш день? Во сколько вы встаете? Есть ли у вас время почитать? Поговорить с женой?
Б.К.: У меня – прекрасная семья. Прекрасная жена. У меня – уже внуки. Вчера я хотел пойти на матч по лакроссу, где играла моя внучка, но погода была плохая… Да, у меня есть личная жизнь – помимо Сената. Мне очень повезло, что я живу близко от Вашингтона (в соседнем штате Мэриленд – В.К.) и каждый вечер возвращаюсь домой. И в результате – встаю очень рано утром, а возвращаюсь очень поздно. И когда в Конгрессе нет заседаний, я провожу много времени, работая с мэрилендскими избирателями. Я очень занят, и моя семья меня понимает. Не знаю, сколько я еще буду в сенаторском офисе, ведь результаты следующих выборов всегда неизвестны. Но – пока у меня есть такая возможность – я буду служить людям. И стремиться улучшить жизнь людей – и в Америке, и в мире.
