Директор Центра евразийских, российских и восточноевропейских исследований, профессор Джорджтаунского университета Анджела Стент ответила на вопросы «Голоса Америки», касающиеся американской, российской и украинской политики.
Вопрос: Если республиканцы «возьмут» Конгресс, что это изменит в политике?
Анджела Стент: До сих пор в Сенате существовало согласие между обеими партиями по поводу этих вопросов – уж точно в сенатском комитете по внешним связям. Я думаю, что если республиканцы возьмут под контроль Сенат – тогда, возможно, будет большее давление в направлении санкций, потому что до сих пор санкции были введены в рамках президентского указа, и не были утверждены в Конгрессе. Может также будет принято решение по поводу предоставления Украине помощи оружием. Но, разумеется, ничего из этого не вступит в силу без утверждения президентом и Белым домом. Но я бы не ожидала больших сдвигов политического курса, если республиканцы возьмут контроль над сенатом.
Вопрос: Курс рубля падает и, возможно, скоро не будет поддерживаться Центробанком. Каковы долгосрочные последствия этого? Как долго российская экономика продержится, прежде чем общество начнет возмущаться?
А.С.: Это было очень интересно. На Валдае, встрече-дискуссии в Сочи, откуда я только что вернулась, были эксперты, которые убеждали нас, что санкции – это хорошо для России, потому что это заставит страну производить для себя и стать самодостаточной. Но мы также слышали, что нет новых инвестиций, нет иностранных инвесторов. Еще сложнее заставить россиян инвестировать в российскую экономику. Экономическая ситуация ухудшается. Пока Кремль думает, что путем апелляции к патриотическим чувствам граждан, возможно будет заставить их терпеть то, что происходит с экономикой. Но если ситуация будет ухудшаться, упадет уровень жизни, то предсказать как будут развиваться события станет сложнее.
Вопрос: Как долго люди смогут терпеть?
А.С.: Я думаю, когда люди не смогут себе почти ничего позволить на свою зарплату, когда начнется безработица, и будут нарушены стандарты жизни. Но до этого еще далеко. У России есть многомиллиардный резервный фонд, куда поступает прибыль от продажи нефти.
Вопрос: Россия, в составе БРИКС, пытается избавиться от доллара. Возможно ли это?
А.С.: Если мы говорим о финансовом аспекте замены доллара и международной финансовой системы, то это возможно. Но ничего подобного не произойдет в следующие пару лет.
Вопрос: НАТО продолжает сообщать о перехвате российских самолетов. Зачем Москве это нужно?
А.С.: Если вы послушаете трехчасовую речь Владимира Путина с вопросами и ответами, то поймете, что Россия фактически говорит, что Запад ответственен за все зло в мире, и что пришло время для нового мирового порядка. По их мнению, Европа и США должны понять, что так дальше продолжаться не может. Но это тактика запугивания, способ убедить людей, что Россия не сдастся и не изменит свою политику. России нужно признание, она хочет заставить нас пересмотреть то, как решаются мировые проблемы.
Вопрос: Можно ли в этом усмотреть посыл странам Балтии?
А.С.: Это одна из целей Путина с момента начала конфликта в Украине до гибридной войны, которую мы сегодня наблюдаем. А именно бросить вызов пятому параграфу устава НАТО. Гарантиям безопасности, прописанным в пятом параграфе. Помимо президента Обамы другие мировые лидеры тоже сказали: «Мы защитим страны Балтии». Но граждане этих стран сомневаются, насколько этому можно доверять. Поэтому это часть более общей антизападной политики Москвы.
Вопрос: Давайте поговорим о выборах в Украине, которые были признаны честными и свободными.
А.С.: Я считаю, что у Украины сегодня лучшее правительство из того, что могло быть, и из тех, которые были в последние 22 года. В Раде сегодня правительство, в котором доминируют проевропейские настроения, желание реформ. Российская пропаганда называет парламент неонацистским, но результаты выборов говорят об обратном. Сейчас наступил шанс для президента Порошенко и будущего премьер-министра, но наступили и трудные времена. Но они должны собраться с силами, провести значимые экономические реформы и начать борьбу с коррупцией. Запад им поможет. Будет трудно, ведь часть их страны оккупирована сепаратистами. Но это их шанс. Если они не продемонстрируют твердое намерение сделать все это, то через некоторое время европейские финансовые институты начнут пересматривать вопрос поддержки. Но именно сейчас наступил переломный момент.
Вопрос: Выборы, или как раз противоположность выборам, пройдут в Восточной Украине. Насколько долгосрочной является эта проблема для страны?
А.С.: Я думаю, это как раз долгосрочная проблема. Происходит замораживание конфликта, подобно тому что произошло в Приднестровье. То есть Киев не будет контролировать часть страны, где, к тому же идут военные действия. Выборы пройдут в регионе, где муниципальные здания захвачены. Трудно предположить, чем все это закончится, если только не возобновиться насилие. Минские соглашения между Украиной, Россией и ЕС были подписаны, потому что у этой ситуации нет военного разрешения. Украина понесет огромные жертвы, если произойдет столкновение с превосходящей по численности и подготовке российской армией. Украина остается территориально целостным государством, но у Киева нет политического влияния на Донбасскую область.
Украина очень далека от возможности присоединения к ЕС или НАТО. Не стремятся к этому и Европа и Альянс. Все что остается Украине, это выполнить условия соглашения об ассоциации с Европой и, как я сказала ранее, продемонстрировать твердое намерение провести реформы. Однако в обозримом будущем Украина останется между Европой и Россией, статус, уникальный для Украины.
Вопрос: Но Украина – европейская страна, и она имеет отношение к вопросу безопасности границ. Может ли Европа что-то сделать на этот счет?
А.С.: Европа хочет, чтобы Россия осознала, что после «холодной войны» и распада Советского Союза все приняли территориальное деление, и нет никакого смысла возвращаться к миропорядку времен конца Второй Мировой Войны. Но теперь вопрос заключается в том, что после аннексии Крыма и гибридной войны, как можно убедить Россию в неприкосновенности границ и Хельсинского договора о том, что границы могут быть изменены лишь с обоюдного согласия. То, к чему призывает Россия сегодня – и это совершенно ясно из речи Владимира Путина – это сесть за стол переговоров и пересмотреть вопрос евро-атлантической безопасности. Это может произойти в будущем, но это отнюдь не краткосрочное решение проблем Украины.
Вопрос: Можно ли с ним заключить сделку?
А.С.: Конечно, и не одну, но природа их сомнительна, особенно для стран Европы. ЕС и США не признают аннексию Крыма. Звучали предположения, что если признать это, то Россия отведет свои силы из Восточной Украины. Но теперь ясно, что этого не произошло. Но, заглядывая вперед, можно сказать, что кое-что произошедшего придется признать, несмотря на то, насколько трудно это будет для США и ЕС признать, что границы все-таки изменились. Может быть, вызовом будущего будет стремление убедиться, что подобное не произойдет.
Вопрос: Но если это будет признано, то перед ним загорится желтый свет, а другие страны с подобными амбициями сделают то же самое.
А.С.: Верно. Тогда на повестку дня встанут такие вопросы, как например, Венгрия, которая думает о территориях, которые сегодня являются частью Румынии... Существует множество территориальных споров. Например, Германия, гипотетически может сказать, что Калининград был частью Пруссии. В общем, будет очень много вопросов. В Венгрии, например, большая часть политического истеблишмента не признала этот факт.
Вопрос: Расскажите немного о встрече, в которой вы приняли участие.
А.С.: Ее темой был новый мировой порядок. Идея заключается в том, что мы должны подумать о новом миропорядке, так как старому порядку, установленному США и Европой пришел конец. Интересно, что в течение двух дней мои коллеги из разных стран готовы были согласиться, что старый порядок не идеален, но никто не высказал никаких идей относительно нового порядка. Нужно заметить, что китайцы, а их было очень много на встрече, ясно дали понять, что Китай не заинтересован в установлении нового мирового порядка. В частности, один из китайских участников сказал, что они хотят большей активности от США в качестве лидера.
