22 июля в российский прокат выходит триллер Кристофера Нолана («Претиж», «Темный рыцарь») «Начало». Киллиан Мерфи играет наследника крупной финансовой империи Роберта Фишера-младшего, которому собираются внедрить в подсознание определенную идею его конкурента. Корреспондент «Голоса Америки» встретилась с Киллианом Мерфи в Голливуде.
«Мы поехали в Москву, и еще туда, где Чехов написал «Чайку» – это было необыкновенно»
Галина Галкина: Вы играли в кино и в театре, и я знаю, что вы играли в Константина Треплева в "Чайке". А вы когда-нибудь бывали в России?
Киллиан Мерфи: Да, бывал. Питер Штайн поставил «Чайку», и мы поехали в Москву, и еще туда, где Чехов написал эту пьесу – это было необыкновенно. И мы познакомились с актерами русской труппы, которая тоже ставила «Чайку», так что это было очень интересно.
Г.Г.: В Москве?
К.М.: Нет, это было не в Москве, а там, где он написал это произведение. Это был деревянный домик где-то за городом, я уже не помню названия этого места.
Г.Г.: Это, наверное, было Мелихово?
К.М.: Да, точно, я помню, что название этого места тоже начиналось с М, как и Москва.
Г.Г.: Говорят, что вы были одним из тех, кому Крис Нолан показал свой сценарий «Начало»?
К.М.: Да, он показал мне весь сценарий. Он был очень сложный и очень интересный – я не думаю, что читал что-либо похожее в своей жизни.
Г.Г.: О чем это?
К.М.: Это о промышленном шпионаже, где ты должен быть начеку не только когда бодрствуешь, но и когда спишь – иначе у тебя украдут твои мысли, и внедрят чужие.
Г.Г.: Как вам удается ограждать вашу собственную реальность, и, в то же самое время, давать зрителям возможность увидеть вас настоящего?
К.М.: Думаю, что это очень просто. Уже много раз это говорил, если ты ведешь себя как знаменитость, то к тебе будут относиться как к знаменитости, а если ты ведешь себя как нормальный человек, то к тебе будут относиться как к нормальному человеку. Ну а также, я не настолько знаменит как, например, Леонардо ДиКаприо, и я не знаю, как бы я справлялся с такой славой. А он ведет себя очень сдержанно, несмотря на то, что ему пришлось расти у всех на виду. Мне это кажется ужасным. Для меня отделять себя от известного публике Киллиана Мерфи довольно просто. Мне не нужно рассказывать о своей личной жизни, и все в поряке.
Г.Г.: Да, но разве это не означает, что вы что-то скрываете?
К.М.: Нет, потому что для меня работа – это и есть моя реклама.
Г.Г.: Сейчас мы живем в веке другой реальности – виртуальной. Любите ли вы Интернет?
К.М.: Я пользуюсь Интернетом, через который покупаю много музыки, и я знаю, как он работает. Но мне кажется, что иногда он может быть довольно негативным носителем информации. Большое количество людей выражает свое мнение, и многие слушают их, несмотря на то, что они лишь стараются привлечь к себе внимание во что бы то ни стало. Мне кажется, что это явление может иметь довольно-таки пагубные последствия. Когда всё, что ты делаешь, подвергается анализу, то это может оказаться разрушительным, поэтому я склоняюсь к тому, чтобы не читать ничего о себе.
Г.Г.: Значит вы действительно ничего о себе не читаете?
К.М.: Нет, потому что я себя знаю – хорошему я не поверю, а поверю только плохому, так что лучше вообще ничего не читать..
«Кино – это и искусство, и коммерция»
Г.Г.: Однако, вы продолжаете читать сценарии – как вы находите хорошие, и какое определение вы бы дали хоршему сценарию?
К.М.: Не так уж много хороших сценариев, но зато много плохих. Но если набраться терпения, то можно дождаться хорошего сценария. Главное, это не отклоняться с этого пути. Если уйти в кино целиком и полностью, то это может повести за собой много негативных последствий. Я имею ввиду, что если снимаешься в картине с какой-то другой целью, кроме искусства, то это может оказаться разрушительным.
Г.Г.: Что вы имеете в виду под искусством?
К.М.: Кино – это и искусство, и коммерция.
Г.Г.: Что ожидает вас в будущем?
К.М.: Я не знаю, я пытаюсь найти подходящую пьесу в подходящем месте. У меня нет плана.
Г.Г.: На Бродвее?
К.М.: Возможно. Я не играл в театре уже четыре года, и я чувствую в этом потребность.
Г.Г.: В каком спектакле вы играли в последний раз?
К.М.: Я играл в спектакле на West End в спектакле Love Song, и это был мой последний раз на сцене.
Г.Г.: Меня до сих пор поражает, как вы создаете свои персонажи. Когда я посмотрела «Завтрак на Плутоне», то подумала, что вы человек без кожи. А теперь я смотрю на вас и вижу, что у вас, как и у всех людей, есть кожа. Но как же вы создали такой чистый невинный образ?
К.М.: Я думаю, что в каждом из нас есть мужское и женское начало, и в мужчинах, и в женщинах, и мне кажется, что моей задачей было попытаться отбросить как можно больше мужского и преувеличить все женское. Я очень много времени проводил с женщинами, и много наблюдал за ними. И попытался создать образ, в котором отсутствует способность осуждать потому, что все осуждают, и я попытался устранить это. Это был прекрасный ценарий и замечательный режиссер, я очень долго готовился к этой работе.
Г.Г.: Что вы вынесли из «Начала» как зритель?
К.М.: Очень трудно смотреть фильм, когда ты сам в нем играешь, но, опять же, мне захотелось пойти и посмотреть его еще раз. Должен признаться, что я был потрясен.
Г.Г.: Вы не ожидали такого размаха?
К.М.: Меня взволновала игра Лео и Марион Котийяр, и потом концовка, так что я с нетерпением жду, когда посмотрю его еще раз.
Читайте также другие интервью со звездами Голливуда
Интервью с героем саги "Сумерки" актером Робертом Паттинсоном
