Во вторник в газете «Москоу таймс» появилась статья директора Института проблем глобализации Бориса Кагарлицкого под названием «Здесь оранжевой революции не будет». «Голос Америки» связался по телефону с автором статьи и попросил его ответить на несколько вопросов.
Евгений Аронов:
Ваша статья в «Москоу таймс» была посвящена весьма жесткой реакции Кремля на результаты выборов в Украине. В частности, жесткость реакции вы объясняете страхом, охватившим Кремль из-за того, что нечто похожее может повториться в России. Вы действительно думаете, что именно поэтому Кремль столь недружелюбно реагировал на выборы в Украине?
Борис Кагарлицкий:
Кремлевская администрация прекрасно отдает себе отчет в том, что сама по себе система власти в России переживает тяжелейший кризис, что российские элиты на самом деле глубоко расколоты и, в принципе, готовы начать очень серьезную борьбу между собой. Причем, далеко не едина сама бюрократия, не едины силовые структуры, а что самое страшное для российских властей сегодня – абсолютно не едины спецслужбы. Более того, именно они являются наиболее расколотым сообществом. Все эти противоречия в условиях назревающего экономического кризиса и в условиях, когда общая психологическая атмосфера в стране становится все более и более тяжелой, могут совокупно привести не к революции, не к народным возмущениям, а к государственному перевороту, к расколу внутри власти, к самым неожиданным последствиям, которые мы можем наблюдать уже в 2005 году.
Е.А.:
Если я вас правильно понимаю, вы не видите предпосылок для масштабного противостояния, вроде того, что имело место в Украине?
Б.К.:
Я могу себе представить массовые народные выступления в нашей стране, но не могу представить себе народных выступлений по сценарию, похожему на украинский. На Украине имела место достаточно консолидированная, объединенная оппозиция, которая смогла направить энергию народного протеста в определенное, заранее политически запрограммированное русло. В России такой оппозиции нет, а те либерально-оппозиционные силы, которые в России имеются, как, например, «Комитет-2008», не способны направить хотя бы в какой-то степени энергию социального протеста и привлечь ее на свою сторону. С другой стороны, коммунисты абсолютно политически бессильны и, как мне кажется, боятся какого-либо социального протеста, даже больше, чем власть или либералы. Поэтому в России нет такой политической силы, которая могла бы выступить своего рода организатором.
Е.А.:
Согласитесь, что сейчас в России нет и такого вопроса, который мог бы вызвать столь масштабный раскол.
Б.К.:
Да, про это я как раз и написал в «Москоу таймс». Во-первых, в России нет такой политической силы, а во-вторых, нет темы для такого консолидированного политического выступления. Мы четко понимаем, что до выборов далеко, и, даже если бы они состоялись завтра или послезавтра, совершенно очевидно, что проблема фальсификации выборов в России не возникнет, потому что в России просто не будет допущена до выборов серьезная оппозиция, которая имеет шанс победить, а потому и нечего будет фальсифицировать по большому счету. А если даже что-то и будет сфальсифицировано, то не будет такой оппозиционной силы, которая окажется готова призвать народ выйти на улицы. Поэтому проблемы прямого политического противостояния оппозиционного кандидата и кандидата партии власти, я думаю, у нас не будет не только в ближайшие несколько лет, но и в 2008 году.
Е.А.:
Вы пишете в статье, что Украина стала своего рода ареной, на которой выражаются подсознательные страхи российских элит. Не могли бы вы в заключение расшифровать смысл этого утверждения?
Б.К.:
Российские элиты боятся удара в спину, раскола внутри себя и того, что часть спецслужб и силовиков может в последний момент неожиданно отказать в подчинении тем, кто принимает политические решения. Они боятся множества других вещей, которые они просто иногда даже не решаются произнести вслух. Например, относительно раскола внутри спецслужб они просто боятся говорить, хотя это, в общем-то, для специалистов вовсе не секрет, а один из главных страхов верхов. Но он настолько велик, что его нельзя произнести вслух. При этом страх относительно «оранжевой революции» или того, что Сорос вложит огромные деньги в закупку апельсинов, и в результате апельсинами закидают Кремль – это смешной страх, с помощью которого можно изжить или, по крайней мере, выразить страхи настоящие, не называя черта по имени. Это совершенно нормальный психологический момент, описанный Фрейдом и другими теоретиками психоанализа, очень естественный для людей, которые живут в состоянии постоянного срыва.
