После террористических актов 11 сентября в США не прекращается дискуссия о том, как обеспечить сохранение основных свобод в условиях войны против терроризма.
Конфликт между гражданскими свободами и национальной безопасностью - очень давнего происхождения. Еще Цицерон говорил, что во время войны законы молчат. Но так ли это? Для общества равно необходимы порядок и свобода. Должно ли одно доминировать над другим в случае кризиса или войны? И кто это решает?
«Меня беспокоит то, что страх - плохой советчик: он может привести к неверным решениям, - говорит профессор Джорджтаунского университета Джеффри Розен, автор книги «Голая толпа: Жажда безопасности и свободы в неспокойные времена». - Ради большей безопасности люди могут отказаться от свободы».
«После 11 сентября это стало беспокоить многих, - замечает профессор Розен. - Новые законы, принятые у нас и в Европе после 11 сентября, дают властям больше возможностей вести слежку, и это касается не только терроризма, но и мелких преступлений. Теперь правительству разрешено использовать для этого интернет и другие средства передовой технологии. И преступники, которые при этом выявляются, как правило, не террористы, а мелкие правонарушители - например, иностранцы с просроченными визами. Мне кажется, что это пример плохого баланса между безопасностью и гражданскими свободами».
От политиков требуют активных действий по предотвращению терроризма, и они действуют, но усиление мер безопасности может выйти из-под контроля и обратиться против индивидуальных свобод. Профессор Розен приводит такой пример. В Великобритании в 90-е годы в общественных местах были установлены телекамеры для отслеживания лиц, подозреваемых в терроризме. А теперь они используются для выписывания штрафов за нарушение правил парковки автомобилей.
Эта дилемма возникала в разные периоды истории США. Аналитики указывают на Первую мировую войну и годы после нее, когда анархистов и коммунистов арестовывали, а иммигрантов депортировали за высказывание политических взглядов. Во время Второй мировой войны, вскоре после нападения японцев на Перл-Харбор, президент Рузвельт одобрил депортацию 110 тысяч японцев, включая американских граждан японского происхождения, с тихоокеанского побережья в особые лагеря.
«Однако, как сказал об этом один из членов Верховного Суда тех лет, судить о таких акциях следует в контексте того времени, а не так, как они воспринимаются спустя 20 лет, - указывает преподаватель конституционного права университета Пеппердайн в Калифорнии Даглас Камик. - Двадцать лет спустя высылка японцев была осуждена как чрезмерная, включавшая в себя не только запрет определенным лицам проживать в данном регионе. Это была массовая репрессивная акция по отношению к людям, чья лояльность к своей стране не ставилась под сомнение».
«Ничего подобного не предпринимается и не предлагается в наше время, - продолжает проф. Камик. - Люди, которых задерживают сейчас, подвергаются этим мерам не по причине своего этнического происхождения. Их арестовывают на индивидуальной основе, по обвинению в подделке документов, нарушении иммиграционных законов или в оказании конкретной поддержки террористическим организациям, причем обвинения основаны на твердых уликах».
«Закон о патриотизме», который был принят под впечатлением актов 11 сентября, предоставил правоохранительным органам больше возможностей для слежки, однако в нем особо оговорено, что нельзя преследовать граждан, чьи действия защищены Первой поправкой к Конституции, гарантирующей свободу слова, печати и ассоциаций. Профессор Джеффри Розен считает, что система «сдержек и противовесов» высвечивает сильные и слабые стороны американской конституционной системы.
«Положительная сторона состоит в том, что люди во всем мире, как я надеюсь, оценят преимущества нашей системы сдержек и противовесов, которая защитила наши свободы, заблокировав наиболее экстремальные предложения о тотальной слежке, - говорит Дж. Розен. - Исполнительная власть ограничена в своих возможностях, она не может творить все, что пожелает. Эта система ограничений власти - крупнейший вклад Америки в конституционную систему. Но я также думаю, что, с другой стороны, мир заметит некоторые нарушения прав человека в Америке, вызванные тем, что общественное мнение (а это единственная верховная власть в нашей стране) не всегда эффективно в оценке сложных случаев при выборе между свободой и безопасностью».
Аналитики указывают, что в конечном счете общественность должна задать вопрос, в какой мере то или иное ограничение свобод ради безопасности способствует предотвращению акций, которые необходимо не допустить. Нет ли менее ограничительных мер для достижения такой же степени безопасности? И как долго такие ограничения должны действовать? Порядок и свобода в любом обществе - это союзники, которые не существуют один без другого.
