Записи, звучащие в программе:
“The Champ”. Диззи Гиллеспи
Оскар Питерсон - рояль; Диззи Гиллеспи, Фредди Хаббард и Кларк Терри - труба; Джо Пасс - гитара; Рэй Браун - бас; Бобби Дарэм - ударные.
“Just Friends”. Люис, Кленнер
“Daahoud”. Клиффорд Браун
Те, из вас, кто постоянно настраивается на волну нашего Джазового клуба, знают, что время от времени я показываю диски из своей собственной, домашней коллекции. Без ложной скромности скажу, что она у меня вполне представительная: в ней есть и записи старых, заслуженных мастеров, и представителей молодого поколения джазменов. И - достаточно солидная в смысле количества.
Разумеется, я, как и все, уже давно перешла на «цифровые записи», то есть компакт-диски. Но при этом бережно храню старые долгоиграющие пластинки, LP, и не только из сентиментальных соображений. Во-первых, пока далеко не все старые записи обрели жизнь на компакт-дисках, а, во-вторых, чего только стоят даже «рубашки» этих драгоценных «пластинок-антик». И, в третьих, это - история…
Так что сегодня именно тот случай, когда, готовясь к нашей встрече, я заглянула в свою собственную фонотеку.
«Встреча трубачей с «большой четверкой» Оскара Питерсона» - так называется диск, записанный десятого марта 1980 года на «Пабло рекордс». Продюсер диска - великий джазовый импресарио Норман Гранц, со смертью которого в 2001 году, как считают многие, кончилась целая эра современного джаза. Напомню вам, что Гранц - основатель фирмы “Verve”, исторических концертов и записей «Джаз в филармонии», личный импресарио Эллы Фицджералд и Оскара Питерсона, фактический вершитель репертуарной политики знаменитых европейских джазовых фестивалей в Монтре и, наконец, основатель фирмы «Пабло рекордс», названной по имени его личного друга Пабло Пикассо. Он, кстати, создал для фирмы эмблему - что-то типа иероглифа, напоминающего бычка с задранным хвостом. Некоторые считают, что это, скорее, ослик. Но полагаю, что правы все-таки первые. Впрочем, это не так уж и существенно. Значок этот, украшающий диски «Пабло» - очень узнаваемый, что и требовалось доказать.
В композиции Люиса и Кленнера «Всего лишь друзья» Кларк Терри играет на флюгергорне, Диззи - на засурдиненой трубе, Фреди - на открытой.
В одном из интервью великий Дюк, вспоминая старые добрые времена, сравнивал джем-сешен с королевскими рыцарскими турнирами: на них, по его словам, устанавливалось безусловное первенство, безоговорочное превосходство музыканта-победителя над своими товарищами по оружию. Победитель подобного джазового турнира становился “The Man”, дословно - человек с большой буквы.
Этот титул означал, что он не знает себе равных. Известно, что подобных встреч-состязаний с нетерпением дожидался, отыграв очередной «гиг», Арт Тэйтум, неизменно побивавший пианистов, которые отваживались тягаться с ним в мастерстве. Колман Хоукинс и Рой Элдридж властвовали в джем-сешен на 52 улице в Нью-Йорке. Но значение подобных сходок не ограничивалось, разумеется, демонстрацией мастерства и, соответственно, «титулованием» победителей: для молодых музыкантов это была проба сил, В подобных поединках-импровизациях они набирались опыта, закалялись и взрослели.
Здесь рождались, опробовались, обкатывались, принимались или отвергались новые идеи. Здесь царила атмосфера подлинного наслаждения музыкой, и интеллектуального, и чувственного. Это была музыка, рождающаяся «здесь и сейчас», наполненная радостью созидания и вдохновением.
«Для меня, - писал в 1980 году Гранц, - это время, время таких гигантов как Бен Уэбстер, Лестер Янг и Паркер, почти кануло в Лету. Но время от времени рождаются музыканты, которые, вопреки всем коммерческим тенденциям и омертвелым аксиомам, способны вновь вернуть подлинный смысл искусству джаза. Одним из таких музыкантов я, безусловно, считаю Фредди Хаббарда: когда я встретил его в 79 году на фестивале в Англии, он сказал, что буквально умирает от желания записать пластинку с Оскаром Питерсоном, чтобы сыграть, как он выразился, «настоящий джаз», а не ту галиматью, которую ему приходилось играть в то время. Я запомнил эту встречу, и через год у меня появилась возможность записать этот диск. Так случилось, что Кларк Терри приехал в Лос-Анджелес, чтобы сделать для меня именной диск. В то же время там оказался Оскар Питерсон и Бобби Дарэм, который только что отыграл концерты с Эллой Фицджералд. Рэй Брайан, Джо Пасс и Фредди Хаббард жили в ту пору в Лос-Анджелесе, но я понимал, что нужен еще один трубач, с которым Фредди мог бы «сразиться». Я позвонил в Нью-Йорк Диззи и сказал, что хотел бы, чтобы он приехал на джем-сешен в LA. «Почему в LA? Давайте сделаем это в Нью-Йорке», - отвечал Диззи. Но когда я сказал ему, кто участвует в записи, он отреагировал односложно: «Немедленно сажусь в самолет». В этот же день, в девять вечера все были в студии, и в три утра запись была завершена. Диззи вновь сел в самолет и улетел в Нью-Йорк. И это я называю любовью к Джазу», - говорит Норман Гранц.
Я к нему присоединяюсь.
