Суд в Гаване приговорил к длительным срокам тюрьмы шестерых кубинцев, захвативших паром в попытке добраться до Соединенных Штатов. Этот эпизод вновь всколыхнул дебаты по поводу политики администрации Буша в отношении Кубы. «Голос Америки» обсудил данную проблему с политологом мозгового треста «Межамериканский диалог» Дэниелом Эриксоном.
Джеймс Бертел: В Вашингтоне знали, что шестерых кубинцев, захвативших паром, на котором они доплыли до США, ждет тюрьма. Тем не менее их депортировали на Кубу. Разве это не нарушение американской политики предоставления кубинским беженцам политического убежища?
Дэниел Эриксон: Сейчас в отношении кубинских беженцев действует так называемое правило «мокрых и сухих ног». Оно означает, что если беглец добирается до американского берега и может коснуться земли, - пусть даже на шельфе, стоя по горло в воде, - он получает право на убежище. Если же береговая охрана перехватывает беглеца в море, - пусть даже в территориальных водах, в нескольких метрах от берега, - он считается нарушителем границы и его репатриируют на родину. Таким образом, определяющим фактором становится точка «приземления».
Данное правило при всем несовершенстве призвано хоть как-то регулировать миграцию с «Острова Свободы» в Соединенные Штаты. Отправляя шестерых кубинцев в Гавану (а эти люди не были мигрантами, это были пираты, захватившие судно в открытом море), Вашингтон подтвердил свою решимость не допускать к себе бесконтрольного въезда.
Дж.Б.: Но контролировать въезд мигрантов можно лишь при сотрудничестве с правительством Кастро. По каким еще линиям администрация Буша ведет дела с Гаваной?
Д.Э.: У США и Кубы немало точек соприкосновения. Помимо миграции, мы сотрудничаем с Гаваной по линии борьбы с контрабандой наркотиков, некоторым аспектам торговли, в гуманитарной сфере и так далее.
Подчеркну: речь не идет о налаживании отношений, поскольку все упирается в вопрос демократии. США настаивают на демократизации кубинского общества. Кастро же не идет ни на какие уступки, грозящие ему потерей власти. А он слишком долго держит ее в руках, чтобы добровольно расстаться с ролью хозяина судьбы кубинского народа. Так что уповать на перемены не приходится... Другое дело, что Кастро стар, и Вашингтону следует быть наготове на тот случай, когда Фидель освободит кресло.
Дж.Б.: Многие американцы не могут взять в толк, почему мы не можем наладить с Кубой нормальных отношений. Да, Куба - коммунистическая страна, но Вьетнам - тоже коммунистическое государство! Более того, мы воевали с вьетнамскими коммунистами и потеряли в этой войне десятки тысяч своих молодых людей. Тем не менее мы нормализовали отношения с Вьетнамом. В чем разница?
Д.Э.: Кардинальная разница заключается в наличии в США спаянного и политически весьма ангажированного электорального блока кубинских иммигрантов. Для них любое сближение с Кастро подобно анафеме... Но коль скоро вы упомянули Вьетнам, полезно вспомнить, что в истории отношений Америки с Вьетнамом именно ветераны вьетнамской войны сначала блокировали идею нормализации отношений, а затем сыграли ключевую роль в ее осуществлении.
Кубинская община во Флориде тоже претерпевает мутации. Новое поколение иммигрантов, родившееся в Америке, спокойней относится к поездкам на Кубу; оно ратует за поддержку демократических элементов на острове. Но в целом линия поведения Вашингтона в отношении Кастро по-прежнему строится с оглядкой на избирателей в Майами... Хотя и тут за 40 лет произошли перемены. Штаты-производители сельхозпродукции оказывают на Конгресс давление, настаивая на снятии ограничений с продажи Кубе продуктов питания. Инвесторы в США хотят конкурировать с канадцами, европейцами и латиноамериканцами, укрепляющими деловые позиции на острове. Глобализация требует политической гибкости, и, думается, это понимают все.