В Конгрессе США под эгидой Российско-американского совета по ядерной безопасности (RANSAC) состоялся семинар по проблемам российского химического и биологического оружия. С докладами на семинаре выступили заместитель директора Центра по нераспространению при Монтерейском институте международных исследований Эйми Сэндс, научный сотрудник Центра российских и восточно-европейских исследований при Бирмингемском университете в Англии Дерек Лэмбтон Аверре и директор программы «Global Green USA» - американского отделения основанного Михаилом Горбачевым женевского экологического фонда «Международный Зеленый Крест» Пол Уокер.
В своем выступлении Эйми Сэндс отметила озабоченность США по поводу того, что Россия до сих пор не отчиталась о размерах своих арсеналов химического и биологического оружия. «Россия объявила о наличии в ее арсенале 40 тысяч тонн боевых отравляющих веществ, - сказала она. - По подсчетам американской разведки, эта цифра составляет 70-80 тысяч тонн. А по данным независимых источников - еще больше: до двухсот тысяч тонн».
США также проявляют озабоченность по поводу того, что Россия не раскрыла все свои склады боевых отравляющих веществ и тайно разрабатывает так называемое «четвертое поколение» химического оружия.
Нежелание Москвы предоставить полную информацию о своем химическом арсенале вызывает озабоченность в отношении целей российской программы разработки новых видов наступательного химического оружия.
Что касается биологического оружия, д-р Сэндс указала, что в 1992 году Россия призналась в нарушении положений Конвенции о биологическом оружии: «В 1992 году США, Великобритания и Россия подписали трехстороннее соглашение, призванное разрешить проблемы, связанные с нарушением Россией Конвенции о запрещении и уничтожении биологического оружия. Но это, - по словам докладчика, - только усилило озабоченность США, поскольку есть данные о том, что в некоторых российских лабораториях имеется все необходимое для разработки наступательных видов биологического оружия».
Данные, представленные Россией, были неточными и подчас откровенно фальшивыми. Помимо того, Россия не открыла доступ к четырем лабораториям, находящимся в ведении российского министерства обороны, и предоставила лишь крайне ограниченный доступ на другие объекты, где велась работа над созданием боевых биологических средств.
«Напрашивается вопрос: хочет ли и в состоянии ли Россия выполнять свои обязательства по конвенциям о химическом и биологическом оружии?» - сказала в заключение своего выступления д-р Эйми Сэндс.
Пол Уокер неоднократно бывал России и хорошо знаком с российскими программами химического и биологического оружия. В своем выступлении на слушаниях в Конгрессе он отметил, что на сегодняшний день в рамках конвенции по химическому оружию США уже уничтожили 25% всех своих запасов химического оружия, в то время как Россия - всего один процент.
Россия нуждается в технической и финансовой помощи для уничтожения своих огромных запасов химического оружия, указал Пол Уокер и привел дополнительные данные: «США и их европейские союзники оказывают помощь в строительстве вблизи села Щучье в Курганской области центра по уничтожению всех находящихся там запасов газа нервно-паралитического действия общим количеством 5400 тонн. Туда же будет свезено для ликвидации химическое оружие с четырех других объектов. В общей сложности в Щучьем предполагается уничтожить около 30 тысяч тонн боевых отравляющих веществ».
В основе совместных усилий по уничтожению химического и биологического оружия лежит прозрачность в таких вопросах, как виды оружия, программы их создания, объекты, безопасность их сохранности и так далее.
В чем же главные причины нежелания России выполнять условия конвенций о химическом и биологическом оружии? «Проблема состоит в том, что некоторые представители старого российского военного истэблишмента до сих пор не готовы предоставить полные данные о местах складирования, количестве и видах оружия, исследовательских программах. Поэтому, - сказал Пол Уокер, - в США ведутся широкие дискуссии о том, стоит ли нам помогать России в деле ликвидации ее арсенала, в первую очередь биологического оружия, если нам не предоставят всех данных и полного доступа к соответствующим объектам, особенно оставшимся с советских времен местам хранения биологического оружия».
