«25-й час»
Трагедия 11 сентября 2001 года еще ждет своего художественного осмысления. Среди первых скромных попыток - фильм режиссера Спайка Ли «25-й час».
Фильм удивительно точно передает настроение Америки после падения башен ВТЦ. Сами эти башни в картине даже не появляются, разве что в виде символических световых лучей на фоне силуэта Манхэттена в самом начале картины. И еще мы увидим уже очищенный котлован на месте башен из окна квартиры, где ведут диалог два персонажа картины - важные, но не главные.
А главный герой фильма Монти Брогэн (его играет Эдвард Нортон) тоже впрямую не связан с трагедией, во всяком случае не больше, чем остальные простые обитатели Нью-Йорка. Хотя, впрочем, Монти не вполне простой обитатель: он торговец наркотиками, осужденный на семь лет тюрьмы. Мы с ним должны провести последние его 24 часа на свободе перед самостоятельной явкой в тюрьму для отбытия наказания.
Роман «25-й час», переложенный для экрана самим автором книги Дэвидом Бениоффом, был написан до 11 сентября. Но киноадаптация удивительным образом инкорпорирует новую психологическую реальность. Подозреваю, что комплименты здесь причитаются скорее не сценаристу, а режиссеру Спайку Ли и актерам Нортону, Филипу Симуру Хоффману (Джейкоб Элински) и Бэрри Пэпперу (Фрэнсис Слотери). Последние двое играют друзей Марти, знающих его еще со школьных лет. Джейкоб и Фрэнсис решают скрасить Марти его последние часы на свободе и пытаются в меру своего понимания развлечь его - походом в ночной клуб, разговорами о том, что будет после его возвращения.
Отношения между друзьями на русский взгляд странные, нервические, вымороченные. Режиссер Спайк Ли, которого раньше в основном занимали расовые и межрасовые проблемы, в «25-м часе» поднимается над своими общеизвестными предубеждениями и успешно исследует отношения между людьми вне зависимости от цвета их кожи. Можно сказать, что Ли на фоне общей трагедии сумел стать «цветослепым». И даже темнокожая подружка Марти Натурель (Розарио Доусон) не является знаковой расовой фигурой.
Режиссер Ли разыгрывает свой фильм как грустную джазовую композицию: не зря музыку к фильму написал известный джазмен Теренс Бланчард. Кодой этой композиции становится монолог Марти перед зеркалом в туалете ресторана, где он честит отборным матом жителей Нью-Йорка, коренных и иммигрантов, белых богачей с Парк Авеню, черных бездельников из Гарлема, заносчивых италоамериканцев, мафиозных русских, индийцев и пакистанцев-таксистов, корейцев-зеленщиков... И в конце посылает себя куда следует. Ибо ему некого винить - даже террористов, нарушивших навсегда нервное равновесие Нью-Йорка - за то, что его, Марти, жизнь зашла в тупик.
Прекрасно играющий Марти Эдвард Нортон представляет нам своего героя почти интеллигентом: об этом говорит его стильная квартира со штрихами интеллектуальности в виде киноплакатов классических зарубежных фильмов и книг на полках.
В общем, нам даже не объясняют, как Марти стал наркодилером, что двигало им, кроме обыкновенной жадности, - жажда риска, борьба со скукой, месть отцу, который в прошлом был пожарным (приметная после 11 сентября профессия!)? Но мы и не ждем объяснений, мы словно слышим грустную мелодию и эмоционально вовлекаемся в ее беспокоящие звуки. Авторы и актер не зовут нас жалеть Марти, скорее мы можем вместе с ними со-жалеть об этой незадавшейся судьбе.
В конце фильма есть кинофантазия о другой жизни, которую Марти мог бы прожить. Но так же, как нельзя восстановить башни-близнецы Нью-Йорка, невозможно переиграть жизнь.
На фоне крушения двух башен - материальных символов Америки Спайк Ли, Эдвард Нортон и другие участники этого джазового экзерсиса словно зовут нас задуматься об опасностях другого крушения - морального. Они не хотят, чтобы от высоких идеалов семьи, дружбы, верности и доброты остался лишь пустой котлован безнадежности.
