Выступая в годовщину террористических актов 11 сентября в вашингтонском Национальном соборе, президент Буш подчеркнул ответственность Соединенных Штатов перед Историей, заключающуюся в искоренении Зла в мире. Далее он отметил, что акция в Афганистане - лишь начало этого процесса. Означают ли слова президента, что Америка, оставшись в XXI веке единственной сверхдержавой, взяла на себя полномочия решать, когда и против кого она будет воевать? Споры по этому поводу ведутся в Соединенных Штатах и за границей. Особую актуальность они приобрели сейчас, когда мировая общественность следит за ходом инспекций в Ираке.
«Голос Америки» обратился к двум политикам - сенатору Чаку Хегелю и бывшему конгрессмену Ли Хамильтону - с просьбой прокомментировать ситуацию.
Сенатор-республиканец от штата Небраска Чак Хегель знает о войне не по наслышке. Он отслужил два срока во Вьетнаме, дважды был ранен, награжден высшими орденами. Именно поэтому, он с такой страстью ратует за то, чтобы прибегать к силовым акциям лишь в абсолютно крайнем случае: «Я не устану повторять, что Соединенным Штатам не удастся справиться с международным терроризмом и злом в мире в одиночку - какой бы мощью мы ни обладали. Нам необходимы коалиции вокруг общих интересов. Это позволит нам занять моральные высоты, обеспечить себе союзников и партнеров... Можем ли мы самостоятельно сковырнуть Саддама Хуссейна? Безусловно да. Можем ли самостоятельно обеспечить демократическое развитие Ирака? Безусловно нет».
Ту же идею развивает и бывший конгрессмен-демократ Ли Хамильтон, сейчас возглавивший вашингтонский Международный центр имени Вудро Вильсона: «Вопрос «как быть с послесаддамским Ираком» куда сложней вопроса «как нам начать войну». Понадобится ведь не только обезвредить оружие массового поражения, найти Саддама и его приспешников и предать их публичному суду, модернизировать нефтепромыслы и наладить администрацию. По всей видимости, нам придется иметь дело с гуманитарным кризисом колоссальных масштабов. И тут Соединеным Штатам понадобится вся помощь, какую мы сможем получить».
Все эти соображения, как полагает Хамильтон, показывают, что национальные интересы Америки и интересы мирового сообщества диктуют политический курс, схожий с тем, какой Вашингтон проводил в течение полувека после второй мировой войны.
«Мы не хотим выглядеть наглыми американцами, признающими лишь грубую силу, - продолжает Ли Хамильтон. - Я считаю, наш долг перед союзниками и друзьями - консультироваться с ними по всем важнейшим шагам. Гений американской дипломатии после Второй мировой войны заключался в умении работать в многостороннем, многофакторном контексте. Мы парировали коммунистическую угрозу, не прибегая к войне, и одновременно продвигали наши ценности - ценности свободного мира. Это принесло замечательные плоды».
Но как в этой связи выглядит «доктрина Буша», допускающая в случае угрозы нанесение превентивного удара? Сенатор Хегель напоминает, что право суверенного государства на самооборону, включающее упреждающий удар, предусмотрено Уставом ООН: «Превентивная акция - это вопрос оценки степени угрозы и других факторов. «Доктрина Буша» не означает карт-бланш для нападений на любую страну. Я уверен, что упреждающий удар не будет нанесен без представления всему миру исчерпывающих доказательств неминуемой угрозы Соединенным Штатам, без оповещения союзников... Мы не станем воевать только потому, что группе людей в Пентагоне, Белом доме или где угодно война представляется самым легким выходом из положения. Кстати, эти люди не знают, что такое война, они не воевали... Я лично не видел на войне ничего, кроме страданий. Американцы готовы пойти на смерть за дело, которое ставят превыше всего. Но решаться на такой шаг можно лишь после того, как все другие варианты будут исчерпаны».
И сенатор Чак Хегель, и бывший конгрессмен Ли Хамильтон считают, что американская политика в будущем останется прежней и будет заключаться в продвижении интересов Соединенных Штатов в сотрудничестве со всем миром.
