Главным событием российского саммита Буш-Путин, как ожидают, станет подписание договора о крупном сокращении ядерных арсеналов. Этот документ вызывает в Америке противоречивую реакцию. Одни приветствуют его как крупный шаг в военной разрядке. Другие - как завесу, скрывающую более неотложные проблемы. К числу последних относится и Джонатан Гранофф, глава пенсильванского мозгового треста «Институт глобальной безопасности». «Голос Америки» попросил его изложить свои соображения.
«Я готов обеими руками приветствовать прозрачный договор, позволяющий каждой стороне четко видеть, что делает другая сторона, - начал доктор Гранофф. - К сожалению, нынешнее соглашение оставляет другой стороне полную свободу... Это напоминает мне печально известную бухгалтерию концерна «Энрон», учитывавшую только то, что ей нравилось. Ну хорошо, мы сократим число боезарядов до двух тысяч единиц. А как быть с пятнадцатью тысячами боезарядов, лежащих на складах у нас и у русских? Никакие процедуры их эффективного мониторинга не предусмотрены».
Это одна точка зрения. Другая гласит, что новый договор отражает громадные перемены в отношениях с Россией по сравнению с отношениями с Советским Союзом. «Безусловно, это громадный шаг, если учесть, что Советский Союз исчез с исторической сцены, - продолжал американский политолог. - Но взгляните на картину в целом. Соединенным Штатам и России принадлежат 97 процентов мирового ракетно-ядерного потенциала. Кому как не нам заявить: это оружие бесчеловечно, оно противоречит всем цивилизованным представлениям, и мы не только отказываемся от его применения, но и не позволим другим использовать его - как это, кстати, записано в статье шестой Всемирного договора о нераспространении ядерных вооружений. Вместо этого мы подписываем договор, под действие которого у России не подпадают десять тысяч, а у Соединенных Штатов - около двух тысяч тактических ядерных боезарядов. О каком разоружении можно вести речь»?
За подписанием нового договора должно последовать включение России в некоторые структуры НАТО. Сыграет ли это какую-то роль в дальнейшей ликвидации ядерных запасов?
«Я не думаю, что это приведет к существенным сдвигам, - считает Джонатан Гранофф. - Значительным этапом я бы назвал установление режима, обеспечивающего безопасное хранение тысячи двухсот тонн обогащенного урана и плутония на территории России и других бывших советских республик. У России и других стран нет денег на поддержание адекватных условий хранения ядерных зарядов и расщепляющихся материалов. Вот где нужна помощь и контроль со стороны Соединенных Штатов и мирового сообщества. Программа Нанна-Лугара предусматривает финансирование проектов по обеспечению безопасности ядерных материалов в России, и мне бы хотелось, чтобы наше сотрудничество с Москвой развивалось в этом направлении».
Таково мнение главы пенсильванского Института глобальной безопасности доктора Джонатана Граноффа.
Аналогичные соображения высказали во вторник в газете «Вашингтон пост» бывший сенатор Сэм Нанн, бывший министр обороны Уильям Перри и бывший командующий ракетными силами стратегического назначения США генерал Юджин Хейбигер.
«Мы оказались перед лицом совершенно новой гонки вооружений - между террористами, рвущимися к оружию массового поражения, и нами, пытающимися обезопасить его, - пишет авторы статьи. - Особенностью момента является то, что доступ к такому оружию представляет самый трудный аспект для террористов и самый легкий - для нас. Поэтому главные усилия надлежит направить на поиски новых форм сотрудничества с Россией и другими партнерами в обеспечении безопасного хранения 60 процентов ядерных материалов, не имеющих сейчас адекватной защиты».
Авторитетная тройка авторов рекомендует президентам обсудить на саммите следующие неотложные шаги:
- взаимный мониторинг мест содержания ядерных, химических и биологических материалов и вооружений;
- привлечение к этому процессу максимального числа государств с тем, чтобы не допустить попадания материалов в руки террористов;
- доскональный учет тактических ядерных зарядов, представляющих наиболее лакомую добычу для террористов;
- понижение степени оперативной боеготовности ракетных установок в качестве гарантии от случайного запуска или просчета;
- включение во все договоры положений, обеспечивающих прозрачность, проверямость, необратимость и стабильность соглашений.
