В Гааге в Международном трибунале по военным преступлениям продолжается суд над Слободаном Милошевичем. Бывший президент Югославии обвиняется в преступлениях против человечности.
Дети, перевезенные из их родного Косова в штат Вирджиния, неподалеку от Вашингтона. не понимают, зачем их увезли из отчего края, и еще слишком малы, чтобы осознать, каким чудом оказались спасены. Их отец, Селман Морина - единственный человек, выживший в бойне, которую учинила в его деревне четыре года назад сербская милиция. Сначала его били и пытали. Потом его и 14 односельчан выстроили в ряд и расстреляли в упор. В некоторых они стреляли по два раза.
«Потом один из карателей пнул ногой расстрелянного и сказал: «Этот еще жив» - и еще раз выстрелил, - рассказывает Морина. - Он пнул меня тоже, но ничего не сказал. Я замер, ожидая конца, но он не стрелял. У меня были прострелены левая рука и обе ноги… Когда они поставили нас к стенке, я подумал о себе. До того, когда они избивали нас, я думал о детях. Когда я понял, что это конец, я просто лег на землю, думая о том, что испытывает человек, умирая. Бог спас меня и сохранил мне жизнь».
Двадцатипятилетний брат Селмана Морины не избежал трагической участи. Один только Селман выжил как свидетель бойни в деревне Голубевц.
Международные организации вывезли Селмана и его семью в безопасное место. Сначала ему сказали, чтобы он с семьей немедленно ехал в Скопье. Там ему оказали медицинскую помощь, и с ним говорил представитель правозащитной организации. Сейчас Селман Морина и его семья, включая мать и младшего брата Хневдета, живут в США. Они все реже возвращаются в мыслях к событиям четырехлетней давности, стараются забыть о них: «Очень больно говорить о том, что мы пережили. Мама живет с нами. Она очень устала, и эти ужасные воспоминания только разбередят душевные раны. Она потеряла тогда своего сына. Ему было 25 лет. Он собирался жениться. Он был в самом расцвете жизни».
В Гааге трибунал по военным преступлениям продолжает слушать дело Слободана Милошевича. Селман Морина надеется, что его вызовут давать показания: «Если меня вызовут, я расскажу все, как было. Не больше и не меньше».
Четыре года назад его брат начал вести дневник, в котором изложил все, что видел. «Если бы я был судьей, то не приговорил бы Милошевича к смерти, - говорит Морина. - Смерть - слишком мягкое наказание для него. Я бы заточил его в тюрьму и держал на одной воде, пока от него не остались бы только кожа и кости, и пока он не испустил бы дух».
Но Селман Морина оставляет судьям право решать судьбу Милошевича. Начиная новую жизнь со своей семьей, он смотрит в будущее.
