Сегодняшнее путешествие мы проведем в городе, пребывание в котором - праздник даже в обычное время года, а уж праздничная пора здесь ощущается и переживается во сто крат сильнее, чем где бы то ни было в стране. Мы отправляемся с вами в ту его часть, которая хорошо знакома и тем, кто никогда в этом городе не бывал.
Если вам случится приехать в Нью-Йорк не на грандиозный вокзал Гранд Сентрал, а на куда более скромный Пенн Стейшен, вряд ли что-то в интерьере и во внешнем облике здания привлечет ваше внимание. А между тем первоначальная версия вокзала, построенного архитекторами Маккимом, Мидом и Уайтом, теперь снесённого, считалась настоящим архитектурным шедевром, чем-то напоминавшим знаменитые римские термы Каракаллы.
К счастью, не все работы архитекторов в этом районе постигла та же судьба: сразу же за Пенн Стейшен находится поражающее своей монументальностью здание Главного Почтамта (бывшего: в 1993 году почтамт как таковой переехал в другое место). У нью-йоркцев бытовала шутка: здание обязано было быть таким огромным, иначе на его портале не поместилась бы надпись, прославляющая героический труд почтальонов: «Ни снег, ни дождь, ни зной, ни ночной мрак не помешают нам в кратчайший срок доставить то, что следует доставить».
Из знаменитых зданий, прилегающих к вокзалу, безусловного внимания заслуживает комплекс Мэдисон Сквер Гарден, с гигантской ареной, где проходят не только хокейные и баскетбольные матчи и соревнования по боксу, но и устраиваются концерты, собирающие тысячные аудитории.
Но цель нашего сегодняшнего путешествия находится чуть выше Мэдисон Сквер Гарден. Это - площадь Таймс-сквер, в месте пересечения седьмой Авеню с Бродвеем, между 46 и 42 улицами (район Таймс-сквер простирается до Восьмой авеню, между 59 и 42 улицами). Хотя, строго говоря, площадь - не центральная точка Манхэттена, в представлении его жителей Таймс-сквер - самый что ни на есть центр острова, сердце города. Для миллионов американцев с этим местом ассоциируется само понятие «Америка». Здесь бывают люди со всех концов страны да, собственно, и со всего света. Каждый президент Соединённых штатов - каждый! - считал и считает своим долгом побывать на Таймс-сквер.
Раньше эта площадь называлась Лонгэйкр-сквер. Ее переименовали в 1904 году по просьбе тогдашнего владельца газеты «Нью-Йорк таймс» Адольфа Окса. Издательство газеты занимало здание на территории треугольника, лежащего между 42 улицей, Бродвеем и Седьмой авеню. И хотя издательство уже давно сменило адрес, название площади сохранилось, так же как и треугольное здание с неоновыми рекламами по всему его периметру.
Таймс-Сквер славится своими замысловатыми, яркими, изобретательными рекламами. «Великий белый путь» - так называют эту нескончаемую вереницу сверкающих огней, придающих площади особое очарование и притягательность. Огромные неоновые надписи рекламируют все: от сигарет до нижнего белья, увеличенного до невероятных размеров.
Вдоль 42 улицы - множество театральных реклам, ибо в этом районе расположены знаменитые Бродвейские театры. Надо сказать, что еще совсем недавно этот район Нью-Йорка пользовался дурной славой в связи с тем, что здесь находили пристанище всевозможные лавчонки - секс-шопы, торгующие товарами, имеющими непосредственное отношение к сексу, во-первых, и к его всевозможным «инновациям» - во-вторых. Но в последнее время облик Таймс-сквер разительно изменился в результате многомилионного проекта реконструкции: снесены старые запущенные дома, в которых помещались порно-кинотеатры и забегаловки, выстроены сверхсовременные административные здания, проведены восстановительные работы в девяти театрах на 42 улице между Седьмой и Восьмой авеню, построено несколько магазинов и четыре комфортабельных гостиницы вдоль Бродвея и Седьмой авеню.
Раз в году, в предновогоднюю ночь Таймс-сквер превращается в место, к которому прикованы взгляды всей Америки: по традиции именно здесь нью-йоркцы независимо от погоды, почти буквально следуя надписи на фронтоне Старого Почтамта - дождь ли, снег ли, мороз или погожий день - встречают Новый год, и вся страна по телевидению наблюдает, как световой шар медленно спускается по шпилю на крыше здания «Таймс», а ведущий церемонии встречи Нового года Дик Кларк ведет традиционный отсчет времени: «десять, девять, восемь…» пока наконец не прозвучит «Happy New Year!» - «С Новым Годом, с Новым счастьем» - и вслед за этим начинается ликование многотысячной толпы: взвизгивают шутихи, летят конфетти, взрываются хлопушки - всяк на свой лад выражает свои эмоции, связанные с приходом Нового года: распивают шампанское, горланят, танцуют, поют, целуются, словом, ликуют!
Традиция опускания светящихся «шаров времени» восходит к первой трети девятнадцатого столетия. Тогда эти шары несли функциональную нагрузку - по ним синхронизировалась работа судовых приборов. В этот раз жители по меньшей мере двадцати одного города на шести континентах стали свидетелями синхронизированной церемонии. Это - «анкор» прошлогодней встречи двухтысячного года. На сей раз празднование на Таймс-сквер проходило под знаком вступления в новое тысячелетие.
Не могу не упомянуть об одной из особенностей Нью-Йорка, поразившей меня во время моего там трехлетнего обитания и вновь изумляющей меня всякий раз, когда я бываю там наездами. Это доброжелательная открытость и легкость, с которой здесь заводятся знакомства. Вы только-только повстречали человека, и вот он уже называет вас своим лучшим другом, а на следующий день, во время ланча, если таковой случается, справляется о здоровье вашей матери или спрашивает, все ли в порядке с вашим замужеством.
Но мы с вами не пойдём так далеко. Мы позволим себе совсем немного: вообразить, что часовая стрелка вот-вот подойдет к заветной черте, отделяющей уходящий год, а вместе с ним и тысячелетие от года наступающего, оглянуться вокруг, зажмуриться на секунду от ослепительно яркого неба, озаренного тысячами огней, а вслед за этим, открыв глаза, обвести взглядом затаившую на мгновение дыхание толпу, встретиться с чьей-то дружеской улыбкой и услышать «С Новым Годом!»
«С новым, две тысячи первым!», - говорим и мы вам. Чуть-чуть с запозданием, но в данном случае все-таки лучше поздно, чем никогда. Надеюсь, что вам удалось мысленно побывать на Таймс-сквер и вкусить от блаженной причастности к тому, что принято называть «New York state of mind».
