<!-- IMAGE -->6-7 июля президенты Барак Обама и Дмитрий Медведев впервые провели саммит в Москве. Если судить по СМИ, диапазон оценок американо-российской встречи в верхах колеблется от сдержанно-оптимистических до подчеркнуто-скептических, однако подробный анализ её итогов будет продолжаться еще долго. На мой взгляд, такой анализ невозможен без осмысления особенностей сложившегося в России властного дуумвирата, дающего почву для самых разных толкований реального влияния на политику страны её нынешнего президента Дмитрия Медведева и оставившего этот пост в прошлом году Владимира Путина.
Но какими бы ни были декларации российских властей, улучшить двусторонние отношения с минора на мажор будет невозможно, если за ними не последуют конкретные шаги со стороны Москвы. Исходя их моего понимания политики России за последние 5 лет, я мало надеюсь на чудо, которое привело бы к позитивному перелому, поэтому нам лучше с самого начала снизить планку ожиданий.
Так, весной этого года Кремль обнародовал стратегию национальной безопасности, где Соединенные Штаты названы главной угрозой для России, а еще пару лет назад Москва заявила, что она больше не связана 1990 Договором об обычных вооруженных силах в Европе, и поставила под вопрос свои обязанности по Договору о ядерных силах промежуточной дальности. После этого вся трансатлантическая ядерная архитектура повисла, как канатоходец, чуть было не сорвавшийся с каната. Слава Богу, Россия хотя бы перестала связывать переговоры по контролю над вооружениями с переговорами по ПРО в Европе, по крайней мере - пока.
Не стоит забывать, что Кремль также продолжает испытывать на прочность основы европейской и евразийской безопасности, отказывая в бюджетной поддержке Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, и блокируя ее миротворческие миссии, в том числе – в Абхазии и Южной Осетии.
Более того, в прошлом году Россия нарушила давний хельсинкский принцип нерушимости европейских границ, признав независимость Абхазии и Южной Осетии, и дислоцировав более 10 000 российских войск на грузинской земле на пяти постоянных военных базах, согласно подписанному соглашение о статусе сил.
На экономическом фронте, российское правительство в июне отвергло членство во Всемирной торговой организации, несмотря на то, что США пообещали поддержку в этом вопросе. Этим шагом Россия сделала евразийскую экономическую консолидацию в рамках таможенного союза с Казахстаном и Беларусью более приоритетной для себя, и усилила свое влияния в заявленной Кремлем «сфере привилегированных интересов».
Президент Медведев, премьер-министр Владимир Путин и его заместитель, министр финансов Алексей Кудрин призвали «Большую восьмерку» сделать рубль и юань резервными валютами, в то время как вице-премьер Игорь Сечин предложил, чтобы мир отказался от использования доллара в нефтяных сделках. Конечно, ожидания того, что все инвесторы прореагируют на эти заявления и продадут доллары, пока не оправдались, но здесь важно оценивать долгосрочные намерения, каковые четко показывают, что цели Москвы в условиях глобального финансового кризиса не изменились.
Итак, на мой взгляд, переговорная позиция Кремля может быть сведена к «пяти нет»:
• Нет расширению НАТО и членству Грузии и Украины.
• Нет ПРО США в Европе.
• Нет надежной совместной политике, направленной на прекращение иранской программы ядерных вооружений и баллистических ракет.
• Нет нынешней архитектуре безопасности в Европе.
• Нет роли доллара США как резервной валюты, и нынешней глобальной экономической архитектуре (Международному валютному фонду и Всемирному банку).
Поэтому пока президенты Медведев и Обама прилагают усилия по «перезагрузке» двусторонних отношений, в российском истеблишменте есть круги, которые, в общем-то, не очень и скрывают своих амбиций - добиться стратегического ослабления США посредством периферийных конфликтов (например, с Ираном и Северной Кореей), к ослаблению доллара, к усилению госконтроля над всем и вся, и к снижению уровня экономической свободы в мире путем укрепления госсектора. От того, какая из тенденций в российской политике возобладает, и будет зависеть реальная оценка московского саммита.
Но какими бы ни были декларации российских властей, улучшить двусторонние отношения с минора на мажор будет невозможно, если за ними не последуют конкретные шаги со стороны Москвы. Исходя их моего понимания политики России за последние 5 лет, я мало надеюсь на чудо, которое привело бы к позитивному перелому, поэтому нам лучше с самого начала снизить планку ожиданий.
Так, весной этого года Кремль обнародовал стратегию национальной безопасности, где Соединенные Штаты названы главной угрозой для России, а еще пару лет назад Москва заявила, что она больше не связана 1990 Договором об обычных вооруженных силах в Европе, и поставила под вопрос свои обязанности по Договору о ядерных силах промежуточной дальности. После этого вся трансатлантическая ядерная архитектура повисла, как канатоходец, чуть было не сорвавшийся с каната. Слава Богу, Россия хотя бы перестала связывать переговоры по контролю над вооружениями с переговорами по ПРО в Европе, по крайней мере - пока.
Не стоит забывать, что Кремль также продолжает испытывать на прочность основы европейской и евразийской безопасности, отказывая в бюджетной поддержке Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, и блокируя ее миротворческие миссии, в том числе – в Абхазии и Южной Осетии.
Более того, в прошлом году Россия нарушила давний хельсинкский принцип нерушимости европейских границ, признав независимость Абхазии и Южной Осетии, и дислоцировав более 10 000 российских войск на грузинской земле на пяти постоянных военных базах, согласно подписанному соглашение о статусе сил.
На экономическом фронте, российское правительство в июне отвергло членство во Всемирной торговой организации, несмотря на то, что США пообещали поддержку в этом вопросе. Этим шагом Россия сделала евразийскую экономическую консолидацию в рамках таможенного союза с Казахстаном и Беларусью более приоритетной для себя, и усилила свое влияния в заявленной Кремлем «сфере привилегированных интересов».
Президент Медведев, премьер-министр Владимир Путин и его заместитель, министр финансов Алексей Кудрин призвали «Большую восьмерку» сделать рубль и юань резервными валютами, в то время как вице-премьер Игорь Сечин предложил, чтобы мир отказался от использования доллара в нефтяных сделках. Конечно, ожидания того, что все инвесторы прореагируют на эти заявления и продадут доллары, пока не оправдались, но здесь важно оценивать долгосрочные намерения, каковые четко показывают, что цели Москвы в условиях глобального финансового кризиса не изменились.
Итак, на мой взгляд, переговорная позиция Кремля может быть сведена к «пяти нет»:
• Нет расширению НАТО и членству Грузии и Украины.
• Нет ПРО США в Европе.
• Нет надежной совместной политике, направленной на прекращение иранской программы ядерных вооружений и баллистических ракет.
• Нет нынешней архитектуре безопасности в Европе.
• Нет роли доллара США как резервной валюты, и нынешней глобальной экономической архитектуре (Международному валютному фонду и Всемирному банку).
Поэтому пока президенты Медведев и Обама прилагают усилия по «перезагрузке» двусторонних отношений, в российском истеблишменте есть круги, которые, в общем-то, не очень и скрывают своих амбиций - добиться стратегического ослабления США посредством периферийных конфликтов (например, с Ираном и Северной Кореей), к ослаблению доллара, к усилению госконтроля над всем и вся, и к снижению уровня экономической свободы в мире путем укрепления госсектора. От того, какая из тенденций в российской политике возобладает, и будет зависеть реальная оценка московского саммита.
