Виталий Пономарев возглавляет центрально-азиатскую программу российского правозащитного центра «Мемориал» с 1999 года. За эти годы он десятки раз ездил в Кыргызстан по работе, последний раз – в декабре прошлого года. Поэтому отказ во въезде в страну, который Виталий получил 26 февраля в аэропорту Бишкека, явился для него полной неожиданностью.
Виталий Пономарев: Пограничник заглянул в компьютер на паспортном контроле и спросил: «Что Вы такое натворили»? Потом он пригласил начальника смены, тот, в свою очередь, связался с дежурным пограничных войск, и внес ясность: «Вы, оказывается, – политический, есть указание Вас депортировать. Вам закрыт въезд в Кыргызстан».
Анна Леонидова: У вас есть предположение, почему Вы оказались в такой ситуации?
В.П.: Я думаю, однозначно можно говорить о связи этого запрета с январской публикацией доклада «Мемориала» о массовых нарушениях прав человека в связи с расследованием дела о событиях в Ноокатском районе Кыргызстана. В докладе мы оцениваем это дело не просто, как уголовное, а как – знаковое событие для внутренней политики страны. Мы убеждены – есть силы, которые пытаются толкнуть страну на путь некоторых соседей Кыргызстана и начать репрессии против верующих.
Люди, осужденные за массовые беспорядки в Ноокатском районе, подвергались чудовищным пыткам, совершенно нетипичными для Кыргызстана. Процесс шел с явными нарушениями. На судью оказывалось прямое политическое давление из Бишкека. Потребовалось всего лишь от четырех до пяти дней, чтобы осудить 32 человека. Без должного рассмотрения дела они были осуждены на сроки от 15 до 20 лет.
Как известно, 1 октября прошлого года в районе произошла стычка населения с милицией, после того, как власти необоснованно запретили проведение мусульманского праздника в центре города Ноокат. Интересно, что в предшествующие годы должностные лица не только не запрещали празднование, но и сами в нем участвовали. Эта стычка была использована для масштабной кампании репрессий. У нас есть данные, что, по крайней мере, треть осужденных вообще не присутствовали в городе 1 октября. А дальше пошла кампания в духе 37-го года, с составлением списков подозрительных людей.
Омбудсменом республики была создана общественная комиссия по мониторингу ноокатских событий, в ее докладе приводятся потрясающие факты. Например, в число экстремистов записывали целые семьи, включая новорожденных детей и стариков. Для того чтобы попасть в списки подозреваемых, мужчине достаточно было иметь бороду, а женщине – носить платок.
Должное общественное внимание к этому делу привлек доклад «Мемориала». Комиссия при омбудсмене была создана через несколько дней после его публикации. Ее выводы полностью подтверждают то, что было написано у нас.
Ни для кого не секрет, что в сегодняшнем Кыргызстане идет борьба в правящей элите. От исхода этой борьбы зависит, останется ли Кыргызстан оазисом демократии в регионе, или пойдет по пути ужесточения режима. Кстати сказать, в тот день, когда мне не дали въехать в страну, в Бишкеке состоялась пресс-конференция общественной комиссии по ноокатским событиям. Мне кажется, я не ошибаюсь в определении причин, по которым меня депортировали, все же хотелось бы услышать официальную версию кыргызской стороны.
А.Л.: На сколько лет Вам запрещен въезд в Кыргызстан?
В.П.: Мне лично никто ни о каких сроках не говорил, был только составлен акт о депортации. Потом уже журналисты, которые связывались с пограничной службой, выяснили, что запрет введен Государственным комитетом национальной безопасности сроком на пять лет. Я думаю, что это – первый случай после получения Кыргызстаном независимости, когда российский правозащитник или российский журналист был бы депортирован из этой страны. Были, правда, инциденты с европейцами…
А.Л.: Если мне не изменяет память, норвежскому правозащитнику в октябре прошлого года было отказано во въезде в Кыргызстан.
В.П.: Да, но ситуация со мной, с российским гражданином, стала настоящим шоком и для российских, и для кыргызских правозащитников. «Мемориал» будет добиваться отмены принятого решения. Остается только надеяться на то, что негативные перемены в Кыргызстане еще не приняли необратимого характера, – и нас услышат.
