По просьбе Русской службы «Голоса Америки» профессор Андерс Ослунд, ведущий научный сотрудник Института проблем мировой экономики им. Патерсона (Вашингтон), высказывает свое мнение об участии России в нынешнем вашингтонском финансовом саммите.
Инна Дубинская: Доктор Ослунд, каков будет для России эффект того, что президент Медведев обсуждает сейчас в Вашингтоне в составе «Большой двадцатки» и вместе с президентом Бушем пути выхода из экономического кризиса?
Андерс Ослунд: Я думаю, что из этого получится очень мало конкретного. Вероятно, что «семерка» или «восьмерка» уже не будут иметь значения, а будет новая группа, как сейчас – двадцать стран, или, может быть, четырнадцать, что тоже обсуждается.
И.Д.: А конкретно для России – что она получит в результате этого саммита?
А.О.: Я думаю, важен сам факт участия России, чтобы Россия не была совсем уж изолирована, как это было после войны в Грузии. Но в то же время Россия сейчас не просит денег – она сама дает деньги.
И.Д.: Президент Буш призывает участников саммита воздержаться от протекционистской политики, стремление к которой совершенно очевидно в условиях экономического кризиса. Естественно, каждому важнее интересы своей страны. Россия в данном случае, в отличие от США, относится к числу стран, у которых бюджетный профицит. Сыграет ли это какую-то роль, когда будут обсуждаться совместные меры?
А.О.: Не думаю. Речь идет о том, что все страны должны просто стимулировать свои экономики через большие государственные расходы. Но государственные доходы в России сильно снижаются из-за того что цена на нефть уже намного ниже. Конкретно – это очень мало значит для России. По поводу протекционизма: конечно, Россия сейчас одна из тех стран, которые больше всего принимают протекционистские меры, Не думаю, что этот саммит повлияет на российскую политику в данном случае.
И.Д.: На российскую политику это может и не влиять, но может ли это отразиться на других странах, которые тоже решают проблемы экономического кризиса?
А.О.: Не думаю. Конечно, у России здесь очень слабая позиция, потому что Россия – единственная страна-участница саммита, которая не является членом ВТО. А кто не является членом ВТО, тот практически не имеет голоса, когда обсуждается внешняя торговля.
И.Д. : Главный экономический советник президента Медведева Аркадий Дворкович накануне саммита сказал газете «Вашингтон пост», что необходимы определенные фискальные или налоговые стимулы для всех стран, чтобы они все от этого выиграли. Что конкретно в этом плане он имел в виду, и может ли это каким-то образом затормозить экономический спад?
А.О.: Что обсуждается здесь – это, как предлагает Гордон Браун, чтобы все сокращали налоги, или более вероятно, что предлагает президент Саркози, чтобы увеличивались государственные расходы. Можно сказать, что в любом случае будет стимулирование государственных бюджетов, и я не думаю, что будет конкретное решение по этому поводу. Просто дается всеобщая рекомендация – хорошо стимулировать свою экономику. Сейчас разразился огромный финансовый кризис, и хорошо бы попробовать что-нибудь сделать. Кризис может оказаться затяжным, и вряд ли предлагаемые меры будут эффективными. Результат, в самом деле, будет отрицательным, я думаю.
И.Д.: Мировые лидеры проведут, вероятнее всего, следующий свой саммит в конце марта будущего года, после того, как в Белый Дом придет президент Барак Обама. Означает ли это, что они и не ждут, по большому счету, никаких серьезных результатов? И можно ли ожидать преемственности в той политике, которую сейчас проводит президент Буш?
А.О.: Я думаю, что от саммита никто ничего особенно не ожидает. Главное – чтобы не была допущена огромная ошибка, например, чтобы не было принято предлагаемое сложное регулирование финансовых систем в мире. Надеюсь, что это не приведет к катастрофе.
И.Д: Почему вы считаете это большой ошибкой?
А.О.: Они просто осложняют финансовые действия, а главная проблема сегодня – это то, что финансовые рынки уже заморожены. Усиление регулирования сейчас может еще хуже повлиять на эти рынки, когда надо их оживить. Ну, например, в условиях ужесточения регулирования банков, как это сделано во многих странах, банки более неохотно дают кредиты, когда надо, чтобы они усилили оборот капитала.
И.Д: Бывший президент Всемирного Банка Джеймс Вулфенсон предупреждает, что на самом деле у мирового сообщества был печальный опыт, когда речь шла о выполнении достигнутых договоренностей. Достаточно вспомнить семилетней давности переговоры в Дохе, Киотский протокол, обещания помощи, принятые на встрече «Большой восьмерки» в Шотландии в 2005 году... Список можно продолжать. В каком случае удастся преодолеть сложившуюся печальную традицию и выполнить те договоренности, которых, может быть, удастся достичь мировым лидерам, чтобы преодолеть последствия финансового кризиса и предотвратить затяжной экономический кризис?
А.О.: Точно, что не в данном случае, потому что G20 вообще не имеет никакой правовой основы. Это даже не организация, она не имеет ни секретариата, ни устава, а это значит, что нельзя сказать, о чем они договорились. Это не будет договоренность, которая имеет законное значение. И в этом – одна из причин, почему не стоит слишком серьезно воспринимать этот саммит.
